– Да, да, я знаю, мам. «Эри, прекрати испытывать магию на братьях».
– Именно. Ты же умница, сама все знаешь.
Детки разбежались, а я со вздохом опустилась на стул, оборачиваясь на стук палочки.
– Злата! Ну уморилась же возле печи! Сказала бы слугам, они бы приготовили обед! – цыкая языком сказала бабуля, спеша ко мне на подрагивающих ногах.
Как бы она не храбрилась, но прошлой весной ее здоровье здорово пошатнулась, на что она лишь отмахнулась и сказала мне что-то вроде «Я старая. Отстань, родная». Я переживала за нее, и старалась проводить с ней еще больше времени, всячески подтягивая детей и мужей. Заметив мою нервозность, она взяла меня за руку и пообещала:
– Я не уйду, пока не увижу внука. Или внучку. Не стоит переживать по старой волчице раньше времени. Тебе вредно.
Как и в первый раз, она первая заметила мое положение и почти неделю хитрой улыбкой подбешивала моих мужей, не раскрывая им причин своего довольства. Она дала мне шанс рассказать самой, и я им воспользовалась.
Реакция была самая разная.
Эд улыбался во все тридцать два, демонстрируя белоснежную улыбку, Ноар открыл рот, впервые, наверное, не находя слов, а Ар едва ли не сразу ломанулся нанимать архитекторов для того, чтобы обустроить еще одну детскую.
Сейчас мой срок был почти тридцать шесть недель, живот хоть и был не таким огромным как в первый раз, но я все равно напоминала себе дирижабль, и только мои мужья блаженно стонали с улыбками на лицах каждый раз, когда я кряхтя поднималась со стула.
На этот раз ребенок был один, и, как и в прошлый, я и представить не могла чей он. Хотя… Как это чей? Он наш!
– Злата! – Марисоль появилась посреди кухни и бросилась обнимать меня, аккуратно обхватывая за плечи. – Как ты, булочка моя?
– А сама то как? – хитро улыбнулась я, глядя на округлившийся животик золовки.
Она вышла замуж. Не за дракона. За дроу.
Рант был очень суровым мужчиной, с резким, выразительным взглядом на практически не проницаемом лице, но то, с какой нежностью он смотрел на сестру Ара, сомнений в его любви не вызывало. Они поженились спешно, даже тайно, так боясь осуждения со стороны соплеменников, но Ар только улыбнулся, обнимая меня и принимая необычную для местных парочку в семью.
– Ноги отекают. Что делать?
– Злата!!! – грозный крик Ноара послышался из прихожей, и я услышала топот ног. Причем не одной пары.
Дроу и волк пытались протиснуться в кухню, толкая друг друга локтями и не уступая звание первенства сопернику, сверкая глазами и тихо рыча.
– Что случилось? – устало спросила я, откидываясь на спинку стула.
– Ты опять весь день на кухне провела?! Тебе же сказано – лежать в постели!
– В кое-то веки соглашусь с ушастым!
Я только хихикнула.
Они всегда друг с другом соглашались, только никогда этого не признавали, выкручивая все так, словно вечно спорили.
– Ладно-ладно! Встаю и ухожу. За столом хоть посидеть позволите? – не скрывая улыбки, поднялась на ноги, и подошла к мужьям, целуя каждого в щеку. – А где Ар?
– У Арса, – тут же посмурнев ответил волк.
Младший брат Ара был заключен под стражу еще в тот день нашей странной свадьбы, и по сей день его тюрьмой стали горы Ронт, на землях Герр. Страшное место, даже с учетом того, что я видела их лишь издалека и мельком, как-то раз попросив Арагорна полетать с ним, но даже тогда оно произвело на меня неизгладимое впечатление.
Это не просто тюрьма, это плен даже для души, чего уж говорить о драконе.
Арсан молчал, вот уже семь лет не единого слова. Он только улыбался, как-то нездорово, и потирал оставленные Василием шрамы, что из-за его необычной крови не затягивались, даже с драконьей регенерацией.
Но я знала это лишь по немногочисленным словам Арагорна.
Он не любил об этом говорить, как и Ноар старался не вспоминать мать, которая предпочла покончить с собой, лишь бы не быть в заточении. Я видела, как он иногда смотрел на Эйрин, видя знакомые черты и смешные, несвойственные веснушки и молчал.
Тяжело. Да, это тяжело.
И даже записка, что она оставила не объясняла и половины совершенных ею поступков. Только признание своей вины, и убежденное мнение, что она хотела, как лучше для этого мира.
– Папы! – дети, шумной стайкой, вбежали на кухню и кинулись обнимать родителей, вызывав у меня улыбку, и отогнав мрачные мысли.
– Скорее за стол, малышня! – скомандовал Ноар. – Мама приготовила нам козу!
– Азу! – на автомате поправила я. – Азу из говядины!
Дроу подмигнул, выдавая свою неслучайную оговорку и забрав детей, увел их в столовую.
Ар появился, когда мы уже сидели за столом, и не теряя времени, присоединился, чмокнув в макушки всех детей и меня в губы.
Горячо. Так, как может только он.
Обеды в нашей большой семье всегда проходили шумно и этот не стал исключением, и под разговор Ноара и Ранта об очередной магической печати, которую они разрабатывали, я ощутила, как кольнуло живот, и спазм пробежался по всему телу.
– Что с тобой? – Марисоль, сидевшая рядом, повернулась ко мне, хмуря огненные брови.
– Я кажется… Рожаю.
В повисшей тишине, я почувствовала все замершие на моем лице взгляды и улыбнулась:
– Нет. Мне не кажется. Я правда рожаю.
Потом была только мужская паника, волнение Марисоль, которая увела детей, сосредоточенность бабули, которая со свойственной ей серьезностью принимала роды и первый крик моего малыша.
Маленькие кулечек положили мне на грудь, и я увидела потрясающей красоты глаза, с переливающейся радужкой от огненных всполохов, до ясного неба.
– Сыночек, – с любовью сказала Элиста, утирая выступивший на лбу пот, и я впервые вспомнила Гришу, что был, кажется, так давно, будто бы в прошлой жизни.
«Собака ты сутулая, Григорий. Но… спасибо» - подумала я, улыбаясь своему малышу.
***
Конец
