«Рабыню?»
О рабстве не было сказано ни слова. Мне говорили, что мои хозяева хорошо относятся к прислуге!
Я с обидой и злостью взглянула на Атхора. Он виновато потупился в пол и попятился. Не прошло и минуты, как он тихонько покинул зал, оставив меня в своре хищников, готовых растерзать меня.
Негодяй! Подонок! Бессовестный козел!
Меня затрясло, когда гости начали приближаться, обступая нас плотным кольцом. Перед глазами все поплыло, колени подкосились. А горячий влажный язык Алекса уже пробовал на вкус кожу на моей шее. Напор его руки между моих ног становился яростнее, дыхание сбивчивее.
— Величественная красота, — произнес кто-то из толпы.
— Дух захватывает…
— Волнующая кровь чаровница…
Подкрадываясь поступью охотника к своей жертве, мужчины становились все ближе. Их глаза блестели. И когда они начали медленно раздеваться, Алекс прошептал:
— Ты по-прежнему готова на все?
Глава 17
Дверь в зал распахнулась с причитаниями прислуги. Незваный гость, сам себя пригласивший на торжество, расплылся в довольной ухмылке и распростер объятия по пути к братьям фон Амтус де Артун. Но не дойдя до них, убрал руки за спину и с откровенной брезгливостью сказал:
— Негигиенично.
Гости расступились перед ним, как воды Красного моря перед Моисеем. Многие начали спешно поправлять свою одежду и прикрывать стояки.
— Бати-и-ист, — скрипнул зубами Кэл. — Какая честь!
— Я и сам безумно рад присутствовать на этом знаменательном празднике. Мое приглашение, судя по всему, затерялось в пути, но я знал, что вы будете мне рады.
— Угум, — промычал Алекс, отлепляясь от меня. — Я едва не всплакнул, когда не увидел тебя среди гостей. Без тебя праздник… как бы правильнее выразиться?
— Неполный, — уточнил Батист.
— Точно! — щелкнул пальцами Алекс. — А теперь все в полном ажуре. Повеселимся, — произнес он с чувством обреченности.
— Прошу простить меня, но я спешу и на веселье времени нет. Я лишь вручу вам подарок и, — он взглянул на меня, — удостоверюсь, что у моей подопечной все в порядке.
Прибывший с ним слуга протянул Кэлу сверток. Пока тот сдирал с нее подарочную фольгу, Алекс пальцем провел по моему подбородку.
— Видишь же, жива, здорова, сыта, одета, довольна. Не так ли, Лима?
Я заметила вкрадывающегося в зал Атхора и вымолвила:
— Да.
— Что это? — возмутился Кэл, развернув резиновую куклу.
— Ох, простите, не успел надуть. Там еще насосик в комплекте.
Братья фон Амтус де Артун переглянулись, и Алекс рассвирепел:
— Ну знаешь ли, Батист…
— Вы же позволите нам с Лимой ненадолго уединиться? — Беря меня за руку, Батист уже развернулся к двери. — За подарок не благодарите, Кал.
— Я Кэл!
— Да мне параллельно. — Батист по-хозяйски вывел меня из зала и потащил к лестнице.
Я плелась за ним бесправно, послушно, переваривая и мирясь с тем, что отныне я рабыня.
Батист завел меня в свободную комнату и запер дверь.
— Ну как ты тут? — едва поинтересовался он, повернувшись ко мне и замерев на месте.
Я стояла как вкопанная и таращилась не на большую кровать под балдахином, не на красивые вазоны и мягкие ковры, не на колыхающуюся на открытом окне органзу, а на кобру посреди комнаты. На самую настоящую кобру, извиваясь вылезающую из плетеной корзины.
Я услышала, как Батист сглотнул.
— Скажи ей, что мы не враги, — прошептал он.
Не поворачивая головы, я покрутила глазами, и мои брови поползли вверх.
— Ты же это не мне? — едва слышно спросила, покрываясь испариной.
— А кому еще?
— Ты в своем уме? Это же змея. Ядовитая змея!
Кобра, выбравшись из корзины, стала шипяще подползать ко мне.
— Скажи этому болвану, что я и его отвратительную речь прекрасно поняла, — донеслось до меня сквозь шипение.
— Она говорит, что поняла тебя, — немея, произнесла я.
— Тогда чего ей надо? — хрипло спросил Батист.
И тут до меня дошло, что я понимаю язык змеи!
Нервно усмехнувшись и пошатнувшись, я лишилась чувств, напоследок лишь услышав: «Лови ее!», — и почувствовав теплые объятия Батиста.
Из обморока я выходила в пьянящем тумане. Красивое лицо Батиста надо мной расплывалось, превращая его в толстого великана. Вокруг его лица хороводом кружили разноцветные звездочки. И на мгновенье мне это даже показалось забавным, пока из-за его плеча не поднялась змеиная голова.
— А-а-а!!! — Я резко села, чем напугала и Батиста, и кобру.
Он шмякнулся задницей на пол, а змея юркнула в свою корзину, откуда донеслось:
— Чего так орать-то?!
Меня опять затрясло.
— Что… здесь… творится? — отрывисто и требовательно спросила я.
— Как — что? — удивился Батист, поднимаясь с пола и потирая свое плечо. Хотя я не понимаю, причем тут плечо, если ударился он… ну… этим самым…
Я схватила его за руку, дернула обратно на кровать, с которой он упал, прильнула к его уху и прошептала:
— Я слышу змею… Я ее понимаю… Это же чистое безумие…
Батист снисходительно улыбнулся и прошептал в ответ, обжигая мою щеку своим мятным дыханием:
— Так в этом и заключается твоя особенность, дорогая. — Он занес руки за мою шею, расстегнул и снял ошейник и, гремя цепью, откинул его в сторону. — Когда Александр и Кэлердон фон Амтус де Артун узнают о ней, боюсь, как бы они не стали твоими рабами, — усмехнулся он.
— Какая еще особенность? — сиплым от волнения голосом спросила я. — Я Лима. Обычная женщина, проданная в рабство…
— Ты была у Дегустатора? Он что, ничего тебе не сказал?
— Написал обо мне в рекомендации, которую я в глаза не видела! — Я начинала паниковать.
Батист ласково погладил меня по голове и шепнул:
— Ты же нагиня, Лима. Прекрасная дочь могущественной расы, обладающей такими сильными чарами, которым подвластны сильнейшие мира сего. Тебя пророчили в Книге Предков.
— А! И только! Можно я еще немного в обмороке полежу? — Я головой бухнулась на подушку и уставилась в потолок. Спустя секунду снова поднялась и завопила: — Какая еще нагиня? Я женщина! Полноценная! У меня нет никакого змеиного хвоста! И я не искушаю мужчин!
Уголок губ Батиста насмешливо приподнялся.
— Правда? — прошептал он, руками обвивая мою талию. — Совсем не искушаешь? Ни одного? — Его губы опустились к моей шее и стали оставлять на ней дорожку легких поцелуев. — Ты особенная, Лима…
