— Храбрость — похвальное качество, — тон короля явно давал понять, что хвалить меня, если и будут, то в самую последнюю очередь. — Храбрые женщины — редкость, оттого они еще ценней, еще прекрасней в глазах мужчин. Но зачастую за храбрость принимают глупость. О вас, Кира, отзывались исключительно, как об умной и храброй девушке. И у меня к вам только один вопрос: вы не понимаете последствий своих действий, или же вы прекрасно их осознаете и готовы взять на себя ответственность за эти последствия?
Его взгляд цепкий и проницательный заставил дрогнуть, но только мысленно. Тон, не сулящий ничего хорошего, не ввел в смятение, не поселил в душе трусость, а заставил собраться, сосредоточиться.
Осознавала ли я последствия? Отчасти. Трудно представить, на что способен глава чужого королевства закаленный дворцовыми интригами, имеющий многолетний опыт управления и решения сложнейших вопросов. У меня такого опыта не было, но я не собиралась отступать. Отступить сейчас, значит, позволить им в дальнейшем продолжить такую же тактику поведения, при которой я окажусь за границами того круга лиц, которое посвящают в планы. Меня такое положение вещей не устраивало.
— Вне зависимости от моей готовности, — старалась держаться спокойно и говорить уверенно, — ответственность на меня возложили извне, не справившись о моем согласии на это. Но вы, Ваше Величество, вместе со своим сыном самовольно решили переложить ответственность за происходящее на свои плечи. И все последствия, которые могут наступить в результате ваших, не побоюсь такой оценки, необдуманных действий в отношении меня, лежат исключительно на ваших же плечах. Вместо того чтобы избежать моей эмоциональной реакции, а возможно и неблагоприятного развития событий, вы предпочли пойти другим путем. В случаях, когда вы могли поставить меня в известность обо всех мероприятиях, которые меня ожидают, и которые, прошу заметить, я не могу избежать из-за божественного вмешательства, вы умолчали. Именно вы решили не посвящать меня в детали, и ситуация, которая сложилась на данный момент, целиком и полностью ваша заслуга. Или вина, если позволите. Понимаю ли я последствия своего поведения? — обвела всех Рен’Оуленов пристальным взглядом. — Полностью осознаю, потому что есть лишь два варианта: изменившийся, насколько я понимаю, процветающий мир, в целом, и мир без войн между нашими королевствами, в частности, либо же полное уничтожение.
— Браво, — король поднял руки и трижды громко хлопнул в ладони. — Ваши учителя могут гордиться вами. Я рад, что вы не разочаровали, но вы упускаете небольшую, но очень важную деталь, — вкрадчивый голос короля оказался еще более пугающим, чем его властный оклик. В нем таилась какая-то угроза. Или же я была слишком впечатлительна. — Ваши рассуждения верны, но вы в силу своего юного возраста недальновидны. Сегодня, завтра и в ближайшее время, пока мы все исполняем волю Богов, вы, конечно, можете и навьеру сплясать на этом столе, не опасаясь серьезных мгновенных последствий. Но вы, милая леди, забываете о том, что после того, как вы отыграете свою роль перед Богами, вы останетесь жить в этом королевстве и в этом обществе. И только от вас зависит, как общество будет принимать вас. В частности, от вас зависит то, получите ли вы в моем лице поддержку и одобрение. А это может серьезно повлиять на ваши отношения со всем королевством.
— Вопрос лишь в том, будет ли то общество и королевство существовать, — мягко улыбнулась королю. — И стоит помнить о том, что ваш сын связан со мной. Вряд ли вы, как любящий отец, имеющий повышенное чувство собственности и заботы о своем ближнем, будете препятствовать сыну и усложнять ему жизнь, пусть и косвенно. Через меня.
— И вам не стоит забывать о том, что уничтожение мира предполагает исчезновение не только оборотней, но и инкубов. Ваш дом, ваши родные и близкие также пострадают.
— Только из-за них я все еще здесь, — отрезала я. — А ваши действия не способствуют сохранению мира хотя бы между нами. Смею предположить, что именно ваши действия послужат толчком к разжиганию войны между нашими королевствами. Однажды оборотни и инкубы чуть не разрушили весь мир. И если вы не пересмотрите свое отношение ко мне, то, могу предположить, что история повторится. Я доверюсь в последний раз. И если в этот раз в ответ получу недомолвки и обман, то в следующий раз не сдвинусь с места до тех пор, пока ваш сын не убедит меня в своей откровенности. А иначе, пусть весь мир летит к Карониусу.
— Отец, — вступил в наш разговор Лазар, не позволив королю ответить мне, — Богиня была недовольна нами. Кира права, нам придется пойти ей на уступки. Абсолютного доверия требовала сама Ассирия.
Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать. С трудом удалось удержать рот закрытым. Округлила глаза и взглянула на Лазара. Он сделал вид, что не заметил моего удивления.
*****
— Лазар, — король немного склонил голову и взглянул на сына исподлобья. На секунду показалось, что на Лазара смотрит не человек, а волк. Словно животная сущность проступила сквозь человеческую. — Это большой риск.
Казалось, воздух вот-вот начнет трещать от напряжения. Слова Вивьера словно имели реальный вес, который опускался на наши плечи тяжелым грузом. Я вдруг подумала о том, что если бы стояла, то непременно почувствовала дрожь в коленях, несмотря на то, что была другой расы. Животное короля подавляло своей силой. Даже королева, которая все это время сидела с гордо поднятой головой и безукоризненной осанкой, сгорбилась и опустила взгляд. Я взглянула на Лазара, который смотрел на отца. Свободно, спокойно, без тени борьбы, злости и даже повиновения. Он, словно не чувствовал витающего в воздухе напряжения и давящего влияния отца. Посмотрел на меня. Медленно обвел взглядом, и, судя по тому, как пошевелились его желваки, сжал зубы. Словно нехотя, перевел взгляд на отца. Его глаза сверкнули в ярком освещении зала.
— Отец, ты пугаешь Киру, — ровным тоном проговорил он и вновь покосился на меня.
Чувствовала ли я страх? Скорее да, чем нет. Разразившийся скандал хоть и доставлял мне какое-то странное удовольствие, но совсем не входил в мои планы. А уж разлад в королевской семье мог только усложнить жизнь. Да и недовольство короля, которое так ярко исходило от него, тоже не добавляло мне спокойствия.
— Ты не понимаешь, Лазар, — ноздри Вивьера совсем как у животного затрепетали, а голос понизился. Еще немного и король перешел бы на громкий жуткий шепот, от которого мурашки непременно бы рванули вдоль позвоночника. — Она подданная чужого королевства. И пока ваша свадьба не состоится, ею и останется.
— Она — моя невеста. И я связан с ней. А она боится, — рыкнул Лазар. Зажмурился и тряхнул головой, словно мой страх, который передавался ему по образовавшейся связи, мешал думать. Я и сама почувствовала его беспокойство и раздражение. Только не понимала, к кому эти чувства обращены.
Когда Лазар открыл глаза, я уже не сомневалась, на короля смотрел волк. Эти глаза, этот взгляд я не забуду никогда. Спокойный, холодный, угрожающий. Взгляд хищника, опасного и сильного.
— Не смей, — король хлопнул ладонью по столу так, что посуда подпрыгнула, и в зале раздался переливчатый звон.
