— Со мной, — уверенно сказал он.
— Где? — коротко спросил княжич.
— Миролюб… — начал князь.
— Дозволь, князь, — нетерпеливо обратился Миролюб к отцу. — Выяснить надобно.
Любим устало вздохнул и положил ладонь на рукоять меча. Я невольно вздрогнула, но потом поняла, что он не собирался его доставать. Это был неосознанный жест вооруженного человека, который придавал ему уверенности. Князь коротко кивнул, впрочем, сын на него уже не смотрел, разглядывая воина с повязкой.
— Где вы были? И с кем?
— Я был с Бояном, — воин явно нервничал, но говорил уверенно. — Со свирским воином.
Он указал в сторону свирцев, и Боян на всякий случай вышел чуть вперед.
— Я просил псов показать. Псы здесь — сам знаешь, какие. Хотел у воеводы малому в подарок щенка просить. Там как раз щенки…
— Ты не про щенков, Азар, — терпеливо произнес Миролюб. — Про Златана.
— А… ну да. Мы были у псарни. А там и Златан подошел. Тоже щенков смотреть хотел. Я еще спросил, отчего он не уехал, мол, вы-то все с места снялись. А он сказал, что дело у него тут.
— А что за дело, не сказал?
— Нет. Да я и не спрашивал. Щенка хотел…
— Щенка хотел, — устало вздохнул Миролюб. — Будет тебе щенок. У сестры попрошу, коль воевода нам теперь откажет. Хванца со столба снимите.
— Миролюб, — подал голос князь.
— Прости, что лезу вперед тебя, отец, — Миролюб поднял голову и посмотрел на Любима, — только тут о моем слове речь. Златан врет.
— Что? — Златан подскочил к Мирлюбу так, словно собирался ударить, но вместо этого лишь схватил за руку, почти повиснув на княжиче. — За что, Миролюб? Не губи!
— За что? — Миролюб оглянулся на воина и брезгливо тряхнул рукой, однако тот так и остался на нем висеть. — Из ума ты выжил? Думаешь, я своим именем твои грехи покрывать буду? Много я тебе прощал, да видно больше, чем следовало.
— Я не вру, князь! — закричал Златан, точно заполошный. — Он сам мне сказал! Сам!
Златан бросился к помосту, указывая рукой на Миролюба. Вид у него был безумный. Два воина схватили его за плечи и оттащили от князя, ног которого он почти коснулся. Сбив Златана на землю, они тотчас повернулись к Миролюбу, ожидая приказа не от князя — от него.
Миролюб повел рукой и усмехнулся:
— Брага у тебя тут, верно, дурная, воевода. Коль мой собственный воин на меня клевещет да еще при всем люде. Что ж, быть посему. Дозволь, князь?
Миролюб повернулся к отцу. Лицо Любима закаменело. Я ничего не понимала, однако, кажется, все остальные отлично понимали, что сейчас будет.
— Выбери воина, — коротко приказал князь.
— Прости, отец! Коль кому другому зло бы нанес, я бы тебя послушал, все это знают. Но Радима я другом чту. Азар, дай ему меч.
С этими словами Миролюб стал дергать завязку плаща. Та не поддавалась, и ему пришлось ее разорвать. Плащ осел синем морем, отброшенный на дощатый помост. Тут же к Миролюбу подошел один из княжеских воинов и стал помогать снимать кольчугу. Я смотрела на все это и по-прежнему ничего не понимала. Только видела, что Миролюб достал свой меч из ножен и аккуратно положил его у ног князя, пока воин помогал ему разоблачаться. Златан сидел на земле, раскачиваясь, словно в трансе. Азар подошел и положил свой меч у его ног, опустился на одно колено и отцепил от пояса Златана ножны с мечом. После этого аккуратно положил меч Златана на помост, не вынимая его из ножен.
Меж тем Миролюб при помощи воина разделся до пояса. Мой взгляд сам собой прирос к его левой руке. Рука действительно была отнята по локоть. Я ожидала, что зрелище будет отталкивающим, но почему-то поймала себя на мысли, что тело воина, у которого нет руки, смотрится органично. Может, потому, что Миролюб двигался так, точно не было ему равных по силе. Поперек блестевшей от пота спины тянулся застарелый шрам. Когда Миролюб обернулся, оглядывая толпу, я отметила, что он оказался неожиданно не таким мощным, как Радим. Несмотря на ширину плеч и высокий рост, княжич был довольно худощавым. Откинув с лица мокрые волосы, Миролюб скользнул взглядом по площади.
— Борислав, дай свой меч!
Я оглянулась на Борислава, и сердце подскочило. Место у столба было пустым. Я завертела головой, выискивая Альгидраса, но не увидела. Вероятно, его сняли со столба и увели. Только куда?
Борислав меж тем быстрым шагом пересек площадь и протянул Мирлюбу меч прямо с ножнами, ловко отстегнув их от пояса.
— Ну ножны-то мне к чему? — вздохнул Миролюб и с тихим лязгом вытащил меч.
Воспользовавшись заминкой, я повернулась к стоящей рядом женщине:
— А Олега куда увели?
— А? — женщина посмотрела на меня недоуменно. — Хванца-то? Так дружинники унесли. А куда — кто ж их знает?..
— Спасибо, — пробормотала я.
Унесли? То есть он не мог идти сам? Я глубоко вздохнула и вспомнила, что еще ничего не закончилось.
Миролюб крутанул в руке меч, точно привыкая к его весу, потом обернулся к все еще сидевшему на земле Златану:
— Берешь свои слова обратно?
— Нет! — вдруг яростно выкрикнул тот, вскакивая на ноги. — Не беру! И Боги рассудят нас, княжич! Я не стану щадить тебя, будь ты хоть трижды увечен!
По рядам воинов пронесся ропот, лицо Миролюба, которое я видела только в профиль, на миг закаменело, а потом он улыбнулся. И если у Златана была хоть капля мозгов, он именно в эту минуту должен был проститься с жизнью.
— Именем князя, моего отца, я обвиняю тебя, Златан, в клевете. Я признаю свою вину в том, что мне служил клеветник. Священный поединок покажет, на чьей стороне правда. Клянусь, что бой будет честным. Клянусь, что мой меч сейчас лежит у ног князя. Клянусь, что никогда прежде не дрался клинком Борислава. Кто уличит меня во лжи?
Миролюб медленно обернулся вокруг своей оси, скользя взглядом по толпе. На миг наши глаза встретились, но я поняла, что он меня даже не заметил. И так он был завораживающе прекрасен в этом движении, что я даже не сразу поняла, что исход поединка может быть каким угодно.
— До первой крови! — объявил князь и хлопнул в ладоши.
Златан бросился на княжича, как полоумный. Он тоже успел снять рубаху, и я поняла, что они приблизительно равного телосложения, только Златан чуть уступал княжичу в росте. Миролюб легко ушел от яростной атаки, меч в его руке описал дугу. На миг мне показалось, что он сейчас коснется спины Златана, пролетевшего мимо по инерции, но Миролюб в последний момент отвел лезвие, не нанеся удара. По толпе пронесся вздох. Ведь он мог сейчас все остановить, доказать свою правду, но пожалел противника и не стал бить в спину. Златан снова напал с яростным криком, а потом еще раз и еще. Миролюб ускользал от лезвия меча, словно танцевал какой-то древний танец, и танец этот был завораживающе ужасным, таким, что взгляд невозможно было оторвать. Я ничего не понимала в тактике боя на мечах, но даже я отмечала, что Златан проигрывает. И делает это потому, что им движет ярость. А Миролюб, наоборот, спокоен. И это спокойствие подтверждало его правду лучше всяких мечей. Я подумала, что они в этом мире верят в гнев Богов гораздо сильнее, чем мы. Видимо, Миролюб не боялся их гнева, потому что был прав. Златан же, наоборот, нервничал, сыпал оскорблениями, оступался, оскальзывался.
