Позади нас кто-то из воинов вполголоса произнес что-то по-кварски. Я не поняла слов, но в голосе прозвучала обреченность. А спустя миг на поляне показался небольшой отряд. С такого расстояния я не могла разглядеть их лиц, однако воины позади нас оживились и начали возбужденно перешептываться.
— Что происходит? — шепотом спросила я.
— Там люди Алвара, — пояснил Альгидрас. — Их не всех убили.
Один из всадников отделился от группы и двинулся в нашу сторону, и тут я заметила, что от его лошади тянутся веревки, обмотанные вокруг запястий двух человек. Всадник пустил коня рысью, и один из воинов, не устояв на ногах, полетел вперед, теряя равновесие. Второй тут же метнулся в его сторону и подставил плечо. Какое-то время казалось, что упадут уже оба. Но каким-то чудом им удалось выровняться. Алвар, успевший опуститься в седло, выглядел расслабленным. Во всяком случае со спины. Он неспешно тронул коня коленями и двинулся было навстречу всаднику, но почти сразу осадил коня, ловко спрыгнул на землю и, похлопав скакуна по шее, пошел вперед.
— Может, снять его из лука? — вполголоса произнес Миролюб.
— Стрела сгорит, не долетев.
— Правда? — Миролюб оглянулся на Альгидраса с мрачным любопытством.
— Держись за седло, колени не сжимай. Он смирный, — скороговоркой выдал Альгидрас, и я почувствовала, как он спрыгивает на землю.
Конь, стоявший до этого спокойно, начал вдруг переступать с ноги на ногу, и я задержала дыхание. Сейчас он как понесет, и что я буду делать? Альгидрас обратился по-кварски к кому-то позади нас и пошел в сторону поляны. Сзади звякнула упряжь, и рядом со мной возник один из людей Алвара. Он перехватил поводья коня Альгидраса, даже не взглянув при этом на меня. Все его внимание было приковано к людям на поляне.
Приблизившийся всадник тоже спешился и сейчас стоял напротив Алвара. Он был выше его почти на две головы, и я с удивлением поняла, что хотя в дружине Алвара и были высокие воины, сам он никогда не смотрелся таким маленьким и уязвимым, как сейчас. Шедший в их сторону Альгидрас смотрелся еще меньше, хотя, скорее всего, в этом сыграло роль мое воображение. Миролюб тронул коня и выехал из подлеска.
— Кто ты и что тебе нужно? — громко спросил он.
Алвар обернулся, но по его лицу я не могла понять, что он думает о таком вмешательстве. Человек подхватил под уздцы коня и направился в нашу сторону. Связанные воины молча шли следом, и Алвар с успевшим подойти Альгидрасом вынуждены были сделать несколько шагов назад, не смея повернуться спиной к человеку.
Я на миг задумалась, действительно ли он так опасен. Вероятно, да, если мог позволить себе идти навстречу вооруженным людям, ничуть не боясь за свою жизнь. Оставалось надеяться, что Алвар все же сильнее.
— Я не хочу войны, светлый княжич, — наконец произнес мужчина низким грудным голосом.
В его речи звучал тот же тягучий акцент, который был в речи Алвара и, в меньшей мере, Альгидраса. Когда я наконец смогла его рассмотреть, меня пробрал озноб. Он был уже немолод, гораздо старше любого из нашего отряда, и в нем чувствовалась та уверенная сила, которую нельзя было разглядеть за бравадой Алвара или за показным спокойствием Альгидраса. Мужчина развел руки, словно показывая, что безоружен. На запястьях блеснули золотые браслеты, такие же, как у Алвара. Его плащ был расшит позолоченной нитью, покрой и цвет костюма под ним тоже были схожи с теми, что носили Алвар и его люди. Ошибки быть не могло. Гость из Савойского монастыря. И, вероятно, настроенный отнюдь не так благодушно, как Алвар.
— Потому ты убил моих людей? — спросил Миролюб.
Он не повысил голоса, но было в его вопросе столько властности и скрытой угрозы, что я поняла: добром эта встреча не закончится.
— Твоих людей убили твои лиходеи — не я.
— Что же ты делал рядом с моими лиходеями? — слово «моими» Миролюб выделил отдельно.
— Это был честный торг. Им кони и оружие. Мне — вы.
— А это? лиходеи? — Миролюб взмахнул зажатым в руке мечом в сторону отряда на противоположном краю поляны.
— Нет, это мои люди, — спокойно ответил воин.
— Я повторяю вопрос: кто ты и что тебе нужно?
— Мое имя Ансгар. Я прибыл сюда по приказу моего правителя за тем, что принадлежит ему.
— И что же ищет твой правитель в моих землях?
— Отступников.
— У меня их нет.
— Да вот же они, — рука Ансгара обвиняюще указала сперва на Алвара, потом на Альгидраса.
Альгидрас фыркнул и ответил по-словенски почти без акцента, из чего можно было сделать вывод, что он подготовил фразу заранее:
— Я не отступник, Ансгар. Брат Сумиран не вправе решать, что мне делать. Тебе ли того не знать?
— Ты отступник с тех пор, как задумал то, что задумал.
— Что будет, если ты заберешь отступников? — буднично спросил Миролюб, и я перестала дышать.
Мы почти достигли земель, охраняемых Радимом. Что мешает ему всерьез сдать сейчас Альгидраса и Алвара этому человеку? Я впилась взглядом в спину Миролюба. Он сидел выпрямившись, опустив руку с мечом, и все в его позе выдавало величие.
— Я заберу отступников, и ты больше не увидишь меня. Ваши лиходеи не ступят в эти леса. Ты уедешь туда, куда ехал.
— А что будет с ними?
— Альгар будет казнен, — равнодушно пожал плечами Ансгар, а Алвар предстанет перед моим повелителем и, верно, также будет казнен.
— Почему ты повезешь его в монастырь, а не казнишь здесь?
— Потому что он не в силах выжечь из меня стихию здесь, — любезно пояснил Алвар, обернувшись к Миролюбу и сверкнув улыбкой, однако был он при этом непривычно бледен. — Для того ему нужны Святыня и брат Сумиран.
Алвар развел руками, словно говоря, мол, так получилось, придется потерпеть неудобства.
— И мне придется забрать еще ее.
Я вздрогнула, когда рука Ансгара указала на меня. Мимоходом я заметила на его руке перстень, похожий на ритуальный перстень Алвара.
Миролюб медленно повернулся всем корпусом, точно желая убедиться, что в его отряде из женщин только я, потом так же медленно повернулся к Ансгару.
— А не много ли ты хочешь, чужеземец? — его голос был негромким, но каждое слово было слышно очень четко. — Ты убил моих людей, а теперь требуешь мою женщину.
Ансгар прищурился, потом перевел взгляд на Альгидраса. Пауза затягивалась. Наконец он вновь посмотрел на Миролюба:
— Ты ошибаешься, светлый княжич, считая эту женщину своей.
От этих слов мне захотелось провалиться под землю. Стоило совершить одну ошибку, и теперь каждый встречный-поперечный будет тыкать этим до конца дней? А еще их осведомленность просто бесила. Как они это делают? Смесь стыда и злости во мне на миг даже притупили страх.
