— Но куда?
— Не знаю, — усмехнулся Алвар. — Если поймаю хоть одного этого вашего забавца, спрошу. А потом тебе скажу.
Я выдавила из себя улыбку, а Альгидрас произнес громче, чем было необходимо, чтобы быть услышанным ехавшим по левую руку от меня Алваром:
— Разделить Святыню? помогло?
Алвар широко улыбнулся и, зажмурившись, задрал голову вверх. Вид у него при этом был блаженно-счастливый.
— Ты даже не можешь себе представить, брат Альгар, как же мне хочется сейчас сказать тебе: ты бы мог узнать все это намного раньше, если бы просто согласился меня услышать.
— Сказал, а теперь ответь, — хмуро откликнулся Альгидрас.
— Не помогло. Когда разделили Святыню, земля содрогнулась.
— Так я и думал, — скептически пробормотал Миролюб.
Но, хоть это и звучало по-книжному, я знала, что Алвар не врет. Я видела этот момент во сне.
— Одного из четверых погребло при обвале, а Святыни развезли на равное удаление друг от друга, чтобы силы растянулись на большие расстояния и не рвали ткань Мира.
— Кто развез? — спросил Миролюб.
— Оставшиеся трое. Каждый свою.
— То есть носитель силы воды забрал Деву? — спросила я.
Я почувствовала, как по коже бегут мурашки. Если верить в эту историю, то я даже не могла себе представить, каково ему было держать в объятиях любимую женщину, превратившуюся в камень, чтобы спасти его жизнь.
— Да. Он забрал Деву и увез ее на далекий остров. Скоро этот остров заполнился людьми.
— Откуда?
— Часть из них приехали из монастыря.
— Монастыря? — эхом повторили мы с Миролюбом.
— Да. К тому времени был отстроен Савойский монастырь. Он был не тот, что теперь — лишь бледная тень. Но силы Стихий пробыли там так долго, притягивая к себе еще и силы этого мира, что он сам стал местом Силы. Позже часть людей ушла из монастыря вслед за Девой. Часть? за Шаром на другой остров. Часть осталась в монастыре. Там же остались две святыни? Огня и Земли.
— Ушедшие на остров за шаром стали хванами? — спросила я, повернувшись к Альгирдасу. Тот неотрывно смотрел на Алвара.
— Да, — ответил мне Алвар. — А те, что ушли за Девой, — кварами.
Значит, я не ошиблась: они были одним народом.
— Что было дальше? — спросила я.
— А дальше была жизнь. Квары жили у себя на острове, хваны у себя. В монастыре тоже наступил покой. Только с тех пор старосты хванов и кваров отправляли в монастырь младшего сына, едва ему исполнялось шесть весен. В учение.
— В заложники? — ляпнула я, чем заслужила долгий взгляд Алвара. На Миролюба с Альгидрасом я побоялась даже смотреть.
В ответ Алвар медленно кивнул:
— Хоть о том не говорят так, но ты права, краса.
— Но как Дева оказалась на моей земле? — голос Миролюба прозвучал задумчиво. Я надеялась, что он в самом деле раздумывает о Деве, а не о моем замечании, которое вряд ли могла сделать женщина из этого мира.
— А потом была война, светлый княжич. Любой мальчик, поживший в ученье в монастыре, начинал мнить себя избранным…
Альгидрас рядом со мной демонстративно фыркнул.
— Ты просто не любой, Альгар, — отреагировал на этот звук Алвар. — Так вот, один такой мальчик, вернувшись на свой остров, решил, что в нем достаточно сил, чтобы погубить Хранителя Воды и получить власть над Святыней. Он был юн, глуп и не ведал, что делал. Никто из них не ведал, ибо, как справедливо заметил позже Альгар, в монастыре им показывали удобную правду. Безопасную. Потому тот глупец и не знал, против кого идет. Хранитель Воды убил его, забрал Деву и покинул остров с горсткой верных людей. Так в твоем княжестве появились люди с Севера, отстроившие Свирь, светлый княжич. Они же привезли войну в твою землю, хоть и сами того не ведали. С твоими предками был заключен уговор: Святыня хранит главу рода, а Свирь стоит надежной стеной на пути к твоим землям.
Миролюб молчал, переваривая услышанное. Я же спросила:
— Но почему ее просто не спрятали в другом городе? Не у моря.
— Потому что Дева не может без воды. Ей надо хотя бы слышать ее.
— Те квары, что лезут в мою землю… Чего они хотят? — глухо спросил Миролюб.
— О, светлый княжич, сами квары просто хотят получить свою Святыню назад. Без нее они, нет, не гибнут, но и не живут. Это бесконечная тоска и жадное стремление. Это как жажда, которую не утолит ни дорогое вино, ни прекраснейшая из женщин. Они просто не могут не идти на твою землю.
— А что будет, если отдать им святыню? — спросила я.
На этот раз фыркнул Миролюб, и я поняла, что такой вариант он не рассматривает.
— Думается мне, что они верят в то, что смогут возродить свой остров. Когда Святыня покинула их остров, тот ушел под воду, потому что был создан ее силой. Но на деле снова начнется война, потому что каждый захочет обладать этой силой, ибо она поистине безгранична и разрушительна.
— А что же ты молчишь о том, кто направляет этих кваров? Кто придумал обряд, помогающий им слышать свою Деву? — голос Альгидраса сочился ядом.
— Брат Сумиран, — ровным голосом ответил Алвар. — И именно он сейчас бросил силы на то, чтобы помочь им забрать Деву. Потому я не верю в счастливое возрождение острова.
— Зачем Дева ему? У него уже есть две святыни? — спросила я.
— Это же ясно! Он хочет их вновь объединить и владеть миром, — пояснил Миролюб, не оборачиваясь.
— Ошибаешься, светлый княжич. Он хочет не допустить объединения Святынь.
— Почему? — нахмурился Миролюб, на этот раз обернувшись.
— Потому что он как раз был тем, кто желал разделения. Сейчас он силен. Две Святыни рядом с ним. Он может встретить любую опасность и справиться с ней. Но стоит объединить Святыню, и мир снова начнет рваться на части. Так он думает.
— А ты? — спросила я. — Что ты думаешь?
— Я знаю, что Святыня будет объединена. И я хочу это увидеть.
— Откуда ты можешь знать наверняка?
— Свитки и предания не всегда врут, краса, — ответил он теми же словами, которые я уже однажды слышала от Альгидраса.
Меня такой ответ по-прежнему не удовлетворял, но я понимала, что другого у них попросту нет.
— Но если мир снова начнет рваться?! — воскликнула я.
— Мир и так рвется. Потому что был создан бездумно и второпях.
— Откуда ты все это знаешь? — перебил его Альгидрас. — Вряд ли брат Сумиран был настолько глуп, чтобы добровольно показать тебе такие редкие свитки.
Алвар ответил без привычной насмешливости.
— Брат Сумиран не глуп, Альгар. Он не давал мне свитков.
