— А где Радим? — спросила я, присаживаясь рядом.
— В доме. Сейчас выйдет. Разрешил пока хванцу с Серым поздороваться.
— Я их встретила.
Миролюб повернулся ко мне и несколько секунд меня внимательно разглядывал.
— Плакала? — спросил он. — Кому из них уши оборвать?
Я улыбнулась:
— Это мы с Серым обнимались. Я по нему скучала.
Не знаю, поверил ли Миролюб, но допытываться не стал, и я была ему за это благодарна.
— И не обойти вас, — проворчал Радим и присел на верхнюю ступеньку.
Мы с Миролюбом обернулись к нему.
— Думаю все утро о твоих словах, — пожаловался Радим Миролюбу и вдруг признался: — Страшно. Коли все так, то против такого ничего не сделаешь. Ни меч не поможет, ни кинжал. Да еще Олег, говоришь, такой. Ну какой из него чудесник? Он же на виду всегда. И не видно было.
— Он стреляет без промаха, — заметила я.
— Стреляет… Мало ли тех, кто стреляет без промаха?
— Таких мало, — отозвался Миролюб. — Может, и вовсе нет.
— А ну как правда чудесники? Что делать?
Миролюб сдвинулся по ступеньке к перилам, оперся спиной о столбик, потер левое плечо повыше локтя, точно оно у него ныло. Я отчего-то вспомнила его слова о том, что отсеченная рука болит к непогоде, и пробормотала:
— С такими только дружбу водить и поперек дороги не становиться. До поры.
Радим тоже вздохнул, перевел взгляд на меня, тут же улыбнулся и, потянувшись вперед, потрепал по волосам:
— Иди в дом. Отдохни. А то мы, поди, тебя утомили.
Я поняла, что Радим опомнился и меня сейчас отошлют, и с надеждой посмотрела на Миролюба. Тот не подвел:
— Не бойся, Радим. Она в дороге на те чудеса насмотрелась. Не испугается.
Я улыбнулась Миролюбу и умоляюще посмотрела на Радима:
— Можно?
Тот снова вздохнул и признался:
— Боюсь, что беда от этих чудес будет. А ну как ее заденет? — сказал он Миролюбу.
— Я о ней не меньше твоего пекусь, воевода, — серьезно откликнулся тот. — Вреда не будет. Да и любопытная она, как кошка. Все одно в окно вылезет, — рассмеялся Миролюб.
— Что правда, то правда, — пришлось признать Радиму. — Долго они еще у того пса будут? — проворчал он и легко поднялся, будто ничего не весил.
Миролюб последовал его примеру. И вышло это у него так же плавно и красиво. Я подумала, что мне такое ни за что не повторить. Но мне и не пришлось: Миролюб протянул ладонь и, стоило мне за нее ухватиться, одним махом вздернул меня на ноги. Краем глаза я увидела, что Радим покачал головой. Я успела испугаться, что сейчас речь зайдет о помолвке, но мне повезло: из-за угла появились Альгидрас с Алваром. Будто почувствовали, что Радим собирался за ними. Впрочем, наверняка ведь почувствовали.
Радим спустился с крыльца и оглядел двор, словно еще раз убеждаясь, что посторонних здесь нет, после чего повернулся к подошедшим. Алвар был без плаща и в своей короткой вышитой куртке на фоне могучего Радима смотрелся мальчишкой. Он остановился, не дойдя до воеводы пары метров. Миролюб подошел к Радиму и встал рядом. Альгидрас остановился за плечом Алвара.
Я вцепилась в перила, напрягаясь всем телом, и только потом поняла, что это нечеловеческое напряжение не только мое — то ли у Алвара, то ли у Альгидраса, а может, у них обоих, сейчас был напряжен каждый мускул. Я помотала головой и медленно выдохнула, стараясь расслабиться. Ничего не вышло. Пришлось просто терпеть.
Четверо мужчин стояли и рассматривали друг друга точно перед боем. И оставалось только гадать, каково сейчас Радиму видеть человека, которому он верил, как себе, стоящим за спиной чужака и готовым прийти этому чужаку на помощь.
Миролюб вновь потер плечо и откинул волосы с лица, и это движение словно послужило сигналом.
— Ну что, чужеземец, — начал Радим, — показывай, что ты можешь, коль не врут.
Алвар едва успел открыть рот, как Альгидрас легко коснулся его плеча и вышел вперед, становясь между ним и Радимом.
— Дозволь говорить, воевода.
Радим помотал головой, словно не веря в то, что слышит:
— Ты теперь так говорить будешь?
— Я… — начал Альгидрас и замолчал.
— Ну, коль так, то говори, — голос Радима прозвучал глухо.
Альгидрас, видно, это тоже заметил, потому что прокашлялся и негромко произнес:
— Я не хочу чинить обиду, Радим. Он чужак, но он брат мне. По вашим законам…
— По делу говори! — отрезал Радим.
Альгидрас резко выдохнул и кивнул:
— У Алвара есть сила. Она не только его волей зло может причинить, но и его храня. Клинок отведет, того, кто со злым умыслом, ранит. Княжич не верил… — в этом месте Радим отчетливо хмыкнул, а Альгидрас продолжил, — мне пришлось в Алвара нож метнуть. Но то далеко от Свири было. Он сильнее был.
— А в Свири ему что не так? — прищурился Радим.
— В Свири чужая Святыня. Она его силу забирает. До конца не заберет, — тут же пояснил Альгидрас, видя просветлевшее лицо Радима, — но ему сейчас трудно. Держать ее трудно.
— Чудес не будет? — полунасмешливо спросил Радим.
— Будут, славный воевода… — начал Алвар, но Альгидрас вскинул руку, и тот послушно замолчал.
— Дозволь в него не кинжал, а палку бросить. Силу увидишь, да все целы останутся.
Радим пожал плечами, и Альгидрас с облегчением продемонстрировал небольшой кусок дерева, размером с рукоять меча, который сжимал в кулаке. Он повернулся к Алвару и поднял руку для броска. Все это делалось медленно и демонстративно. Совсем не так, как тогда, когда он метнул нож в дороге.
Алвар что-то сказал по-кварски и отступил на несколько шагов назад.
— Что он сказал? — требовательно спросил Радим.
— Подождать попросил, — пояснил Альгидрас, обернувшись к Радиму через плечо. — Не хочет, чтобы пламя на вас попало.
Радим шагнул вперед и выхватил деревяшку из руки Альгидраса, повертел ее в руках, словно желая удостовериться, что это всего лишь кусок дерева, и отодвинув Альгидраса в сторону, поднял руку для броска.
— Коль уж чудеса будут, так дозвольте и мне не в стороне стоять, — решительно произнес он.
Альгидрас тут же перехватил поднятую руку Радима и что-то требовательно сказал Алвару.
— Говори по-словенски! — сквозь зубы процедил Радим.
— Я попросил…
— Славный воевода, — голос Алвара звучал непривычно напряженно, — он просил не причинять тебе вреда. Сила видит в тебе врага. Но я ее сдержу.
— Какие долгие пляски, — пробормотал стоявший позади Радима Миролюб, всем своим видом показывая, что скучает, но при этом взгляда от Алвара не отводил.
