Радим шагнул вперед и, прижав меня к себе, уперся подбородком в мою макушку.
— Как же так, Всемилка? Найденка… Она как мать мне вторая была.
Мне было очень жаль Радима, но я не знала, чем его утешить, поэтому я просто уткнулась лбом в его плечо и обняла изо всех сил. Я не знала, будет ли финал этой истории хорошим, но от всей души надеялась, что Радиму улыбнется счастье и он доживет до момента, когда сможет прижать к груди своего первенца.
Во дворе залаял Серый, и Радим отправился проверить, в чем дело, а я принялась мыть посуду, стараясь не думать о Деве, способной погубить целое княжество.
Я просто терла миски пучком заготовленной девочками травы и с тоской вспоминала первые дни в Свири. Насколько же спокойными они были, несмотря на пережитый мной шок.
Закончив с посудой, я вышла во двор. Радим с чем-то возился позади дома, и мне не хотелось его отвлекать, поэтому я уселась на лавочку под окном, прислонившись к шершавой стене, и закрыла глаза. Привычные звуки города успокаивали. Казалось, что ничего плохого просто не сможет случиться.
Спустя какое-то время скрипнула дверь, и кто-то спустился по ступеням. Я не стала открывать глаз, даже когда почувствовала, что рядом со мной на лавку присел Альгидрас. Смешно, я узнала его даже с закрытыми глазами по тому, как дернулось сердце при его приближении. Он долго молчал, а потом негромко сказал что-то по-кварски. Я вздрогнула и распахнула глаза. Оказалось, что он обращался к Алвару, стоявшему у колодца.
— Алвар решил утопиться? — спросила я, глядя на то, как Алвар опирается ладонями о бревно и свешивается вниз, заглядывая в глубину.
— Верно с Девой говорит, — боковым зрением я увидела, как Альгидрас пожал плечами.
— Где Миролюб?
— Ушел за Радимом.
— Дева вправду показала ему… то, что было?
Я по-прежнему не смотрела на Альгидраса, продолжая разглядывать неподвижно застывшего Алвара.
— Да, — нехотя ответил тот.
— Как ты объяснил это ему?
— Правдой.
— Правдой? — усмехнулась я и повернулась к нему всем корпусом: — А что есть твоя правда, Альгидрас?
— Правда — это просто правда.
— Только у тебя она каждый день новая. Что именно ты ему сказал?
— Что это не твоя вина, — медленно произнес Альгидрас, глядя мне прямо в глаза, — что Дева забирала твои силы, и обряд был единственным, что могло тебя спасти.
Его слова отозвались в душе болью, хотя ничего нового я не услышала. Глупо, но мне по-прежнему хотелось быть нужной просто так, а не из-за отсутствия иного выбора.
— Обряд… он вот такой. Это не я придумал.
Как же я ненавидела эти виноватые нотки в его голосе.
— А кто? — жестко спросила я.
— Еще в монастыре после разделения Святыни, — негромко ответил Альгидрас и, упершись локтями в колени, запустил пальцы в волосы.
Я физически ощущала его неловкость.
— А дальше что? Как же теперь наша с Миролюбом свадьба?
— Свадьба? — эхом отозвался Альгидрас, вскидывая голову. — Не до свадьбы теперь. Княжич ей… нужен.
Я хмыкнула. Соперничество с первобытной силой в мои планы не входило.
— Зачем он ей?
— А вот о том у него спрашивай. Мне он не сказал.
— Он такой же, как и вы? Вы что-то знаете о нем?
— Спроси его сама. Это не моя тайна.
— Отлично! — хлопнула я в ладоши, вставая. — Я спрошу.
Я намеревалась демонстративно уйти за дом к Миролюбу, но напоследок решила прояснить один ситуацию:
— Вместе мы сможем ее остановить?
Альгидрас невесело усмехнулся.
— Остановить ее не сможет никто, но вместе мы можем не дать ей управлять нами. Любого из нас поодиночке она могла бы со временем заставить выполнять ее волю. Но сейчас удача на нашей стороне. Княжич оказался достаточно сильным, чтобы не послушать ее в пещере, Алвар даже вдали от своей Святыни слишком силен, чтобы ему можно было навязать чужую волю. Мой Шар в Ждани. Для Святыни это не расстояние. Я чувствую его.
Альгидрас задумчиво замолчал.
— Что ты имел в виду, говоря, что Миролюб не послушал ее в пещере?
— Дева хотела, чтобы он тебя убил, — буднично пояснил Альгидрас, переводя на меня взгляд.
— Меня? — удивилась я. — Почему не тебя, интересно?!
Во взгляде Альгидраса промелькнула озадаченность, а потом он потер лоб и, сморщив на миг переносицу, пояснил:
— Дело не в том, что было там, в домике, — я почувствовала, как мои щеки заливает румянцем. Радовало лишь то, что его уши тоже заалели. — Она это показала, просто чтобы его обозлить.
Альгидрас кашлянул, я невольно тоже.
— А зачем ей меня убивать? — я заправила волосы за ухо, разгладила подол. Что угодно, лишь бы не смотреть на него.
— Если бы он это сделал, она могла бы возродиться.
— Что? — опешила я.
Альгидрас подал какой-то знак Алвару, потом помотал головой, отвечая на вопрос, заданный на кварском, и только после этого посмотрел на меня:
— Это могло бы быть. Но княжич спутал ей планы.
Я неверяще помотала головой, а потом возмущенно произнесла:
— Ты же говорил, что она не может хотеть, она не может планировать. Она же, видите ли, не человек!
Альгидрас посмотрел на меня исподлобья и пробормотал:
— Я ошибался.
— Обалдеть! — только и могла сказать я. Его ошибка едва не стоила мне жизни.
— Не сердись, — попросил Альгидрас. — Она не такая, как мы привыкли думать. Даже Алвар во многом ошибся, хотя и знал о ней больше других.
Я посмотрела на Алвара, который по-прежнему стоял у колодца, только больше, к счастью, не пытался в него упасть.
— Мы должны теперь думать наперед и держаться рядом, — закончил Альгидрас.
Я перевела взгляд на него и поймала себя на мысли, что мне нестерпимо хочется подойти к нему и взлохматить и без того растрепанную шевелюру. Желание прикоснуться к нему настолько шло сейчас вразрез с моими мыслями, что казалось почти чужеродным. Я ведь злилась на него. Злилась настолько, что мне прибить его должно было хотеться, а не обнять. Но глупое сердце готово было выпрыгнуть из груди от одного его взгляда и мимолетной улыбки.
Я закусила губу, чтобы не сказать лишнего, и вдруг Альгидрас встал со скамьи и в мгновение ока оказался прямо передо мной. Обрывки мыслей заполошно забились в моей голове. Ощущая себя влюбленной дурой, я попятилась прочь, потому что желание провести пальцами по его щеке стало уж вовсе невыносимым.
— Хорошо все, — произнес Альгидрас, глядя мне прямо в глаза. — Не думай просто о том. Это она — не ты.
