Эти же слова сказал мне Альтар вечность назад. В моей голове вдруг мелькнула мысль о том, что сам Альтар должен был погибнуть в обряде. Но, получается, обряд мы сорвали, значит, с Альтаром теперь ничего не случится? То есть пророчества все же можно изменить?
Словно в ответ на мой невысказанный вопрос Сумиран произнес:
— Менять начертанное могут лишь Боги.
Это прозвучало как аксиома.
— Вы верите в богов? — вырвалось у меня, потому что я не могла себе представить, в кого могут верить люди, создавшие целый мир, подчинившие себе стихии и прожившие по несколько тысяч лет.
Сумиран оглянулся на меня в удивлении. Будто не ожидал, что я вообще умею разговаривать. Под внимательным взглядом его неправдоподобно черных глаз я невольно отступила на шаг. Альгидрас, которого по-прежнему отделяли от меня дети, подобрался, а Миролюб будто невзначай сместился ближе ко мне. Сумиран наконец отвел взгляд, и я смогла вздохнуть. Равнодушно оглядев наши перемещения, он вновь отвернулся к морю, и я вдруг почувствовала, что он ждет… отчаянно чего-то ждет. И это отчаяние, глухое и обреченное, так не вязалось с его скучающим видом, что я помотала головой, пытаясь сообразить, не померещилось ли мне.
Неожиданно море у берега вспенилось и выбросило вверх острый пик волны. Димка вздрогнул и уткнулся в меня лицом. Я прикрыла его голову рукой и вдруг испытала дикий восторг, чужой, незнакомый. Волна осела, и я не смогла сдержать удивленного возгласа при виде… Павла Николаевича. Намокшие джинсы и летняя рубашка с коротким рукавом выглядели в этом мире до того нелепо, что я невольно рассмеялась. Он жив! И, несмотря на все их рассказы о нем, это обстоятельство жутко меня обрадовало.
Сумиран издал звук, на который, казалось, человек просто не способен. Это было что-то среднее между стоном и рыком. Я отшатнулась, прижимая к себе Димку, землю тряхнуло, и мы неизвестно в какой уже раз грохнулись на колени.
Альгидрас что-то воскликнул, но я не расслышала его слов из-за грохота камнепада, случившегося где-то неподалеку.
Словно в замедленной съемке я видела, как Павел Николаевич оглядывается вокруг, а на его лице восторг смешивается с растерянностью. Если в нем вправду есть аэтер, то сейчас он, должно быть, впервые вдохнул полной грудью безграничную жизнь и свободу.
Что-то блеснуло у его бедра в отсвете огня за его спиной. Сперва я решила, что это браслет от часов, а потом вспомнила, что часы он носил на левой руке. Приглядевшись, я поняла, что в правой руке он держит… нож. Не я успела подумать, зачем ему нож, как в нескольких метрах от него на поверхность воды всплыло безжизненное тело.
Для перехода нужны сила стихи и аэтер. Достаточно было раны одного из них, но, видимо, полумер для этих людей не существовало. Волна подбросила тело Альтара и поднесла его ближе к берегу. Павел Николаевич на миг на него оглянулся, покачнувшись в набегавших волнах, а потом моя голова едва не взорвалась от грохота и гула. На том месте, где только что стоял Павел Николаевич взметнулся такой столб огня, будто из-под земли ударили разом сотни огнеметов. Ревущее пламя поднялось до небес, заслонив собой весь мир.
Я слышала, как рядом со мной что-то кричит Миролюб, но слов не понимала, видела краем глаза, как воины старейшины рванули прочь от берега, в то время как савойцы остались стоять, то ли зная, что огонь не причинит им вреда, то ли понимая всю бессмысленность попытки спасения.
Когда огонь наконец осел, оказалось, что все море, насколько хватало глаз, превратилось в поток лавы. Я от души понадеялась, что дельфины успели уплыть подальше. А еще, что им было куда уплывать и что не весь мир за пределами этого острова выглядит сейчас вот так.
С замирающим сердцем я повернулась, чтобы взглянуть на Сумирана, но того... не было. Я могла бы сказать, что от него осталась горстка пепла, но правда заключалась в том, что не осталось даже ее.
Димка выпутался из моих объятий и замер, глядя на море. Я обернулась проверить, как остальные. Миролюб сидел на земле, прижимая к себе испуганно зажмурившуюся Гриту. Альгидрас стоял на одном колене, склонившись над телом Алвара.
Я вскочила на ноги и бросилась туда. Даже если Димкина стихия вырвется, мир уже не погибнет. Аэтер больше нет на Изнанке, значит, ткани миров незачем рваться. А святыня Грита способна защитить этот остров. А иначе во что еще верить?
Алвар, к моему облегчению, был жив. Он лежал на земле, слабо улыбаясь, и гладил по волосам прижавшегося лбом к его груди Альгидраса.
— Алвар, возьми у меня силы. Теперь ведь можно. Ткань не порвется! — бухнувшись рядом с ним на колени, я попыталась взять его за руку, и на этот раз он не стал сопротивляться.
Сжав его непривычно ледяную руку, я потянулась к его стихии и поняла, что там… ничего нет. Сухое выжженное пепелище. Мой взгляд упал на ритуальный перстень. Тот был черным.
— Девы не должны плакать, краса. От этого тускнеет солнце, — с сильным акцентом произнес Алвар, и Альгидрас, выпрямившись, посмотрел на меня.
Его взгляд был абсолютно пустым.
— Дядя Алвар, там море стало огнем, — сообщил подобравшийся к нам Димка.
— О да, Димар. Это очень красиво. Я видел, — улыбнулся Алвар.
— Тебе плохо? — забеспокоился Димка.
— Во мне просто закончился огонь, — пояснил Алвар.
— Как это?
— Он ушел далеко и там сгорел.
— А когда он вернется?
— Он уже не вернется, Димар, — голос Алвара звучал мягко. — Так бывает.
— Ну, так если твой ушел, возьми вот этот, — Димка махнул рукой в сторону моря.
— Я не могу, Димар. Он не слышит меня.
Я могла бы дать Алвару аэтер. Наверное. Впрочем, когда я лечила Димку, мне не удалось прервать процесс. Если бы не Грит с его идеей бросить меня в озеро, я бы скорее всего тоже погибла. Но главное, я не знала, как подхватить огонь и направить его в Алвара. «Силой учатся управлять веками».
Закрыв лицо руками, я опустила голову. Зачем мне дар, который не может спасти тех, кто мне дорог? Холодный разум спасет мир, да? Мне хотелось швырнуть в лицо Сумирана слова о том, где был его холодный разум, когда он сам выгорел за мгновение, лишь увидев тело мертвого Альтара. Почему он считает, что мы должны с этим справиться? Как нам теперь жить?
— Так его нужно просто позвать. Если захотеть, то все получится, — услышала я голос Димки и, всхлипнув, зажмурилась еще сильнее. Как Димка переживет гибель Алвара? Как все мы ее переживем? — Нужно просто полить сперва. А то там сухо и ничего расти не будет. Огонь тоже не любит, когда совсем сухо. Но если полить, как зеленкой… Оно заживет. Мама мне зеленкой мажет коленки всегда. Больно, но если подуть, то уже не сильно больно. А потом оно заново зарастает, только иногда пятна остаются. Я тебе покажу. У меня на коленке есть.
Димка тараторил с сумасшедшей скоростью, и я заставила себя открыть глаза, понимая, что, когда Димка поймет, что Алвар ему не ответит, случится катастрофа. Альгидрас сейчас не помощник. Ему самому бы это пережить.
