– А кто это? – Саня придал своему голосу явное удивление. Однако вышло как то фальшиво, не только он это почувствовал.
– Ладно, расслабься, мне нет никакого дела до этой Оли, хотя, только ленивый у нас в деревне не знает, что она слаба на передок.
– Можно подумать, ты идеал верности мужу, – мысленно парировал ее выпад Твердов.
– Только ты держись от нее подальше, она больная на всю голову, потом по всей деревне растрезвонит, чем вы там с ней занимались, – продолжила Ольга, не заметив в темноте задумчивого взгляда «Председателя».
– Чего мне еще следует опасаться? – с придыханием спросил Твердов, чувствуя, как, правая рука собеседницы, погладив ему живот, медленно переместилась к паху.
– А еще старайся не ходить на дискотеку. Сегодня уже среда. В клубе будет дискач. Ваши все наверняка на него попрутся. Так вот, ты не ходи. Очень ты обидел водилу вашего Серегу Клопа. Он на время затаился. В открытую побоится тебе отомстить, а вот в клубе, на дискотеке, милое дело. Подговорит местных ухарей, и они тебе запросто накостыляют. Ты чего молчишь?
– Ты не ответила на мой вопрос: мама сюда не придёт? – прошептал Александр, понимая, что даже если мама сейчас будет долбиться в дверь, он вряд ли уже сможет спокойно ретироваться.
– Мама не придёт, – так же шепотом ответила Ольга, нежно подводя его к себе.
Глава 8
Невыспавшийся, «Председатель» под крики утренних петухов окольными путями пробрался к своему общежитию. Он окинул территорию лагеря хозяйским взглядом и отметил про себя, что вчерашние посиделки явно затянулись. От печки еще тянуло дымком, на примятой вокруг траве не было росы. На одной из лавочек на животе спал пьяный сосед Серега, подложив под голову пустой мешок из-под кукурузы. Сани Подумав, он опустил обратно любителя дармовой выпивки на лавку, подоткнул под голову пустой мешок и отправился спать к себе в общагу. На дворе лето: Серега не замерзнет.
Добравшись до своей кровати, Александр, не раздеваясь, плашмя рухнул сверху на одеяло и, не переворачиваясь на спину, тут же заснул. Разбудил его Максим Сергеевич. Он был гладко выбрит, со свежим дыханием и на удивление бодр.
– Саня, привет, ты чего еще не в строю? Загулял, что ли?
– Типа того, – пробурчал в ответ Твердов, пытаясь приоткрыть отяжелевшие веки, – а сколько времени?
– Да уже восьмой час.
– Восьмой?! – сон у «Председателя» как рукой сняло, и он моментально принял вертикальное положение. – Черт, проспал подъем флага.
– Да хрен с ним с этим флагом, – махнул рукой Полоскун.
– Как так?
– Да, так: опустили… тьфу! Подняли мы уже флаг. Совсем зарапортовался. Тут, Саня, все гораздо хуже: сам Петин сюда едет, Василий Васильевич, декан ваш.
– Уже?! – последние остатки сна отлетели в стороны, и Твердов встал с кровати. – А откуда у вас такая информация? Ведь он же в Гавриловке с основным составом. А это километров двести от нас.
– Сто семьдесят, – поправил его Полоскун, – сто семьдесят километров. У нас там, в Гавриловке свои люди, они нам и сообщили по телефону, что Петин уже мчится сюда первым автобусом. Оттуда он в шесть выехал, получается, около девяти будет у нас в Петровке.
– А что, у вас на дому телефон поставили?
– Телефон есть в больнице. Палисадову позвонили, он нас и проинформировал.
– А Палисадов вчера из райцентра вернулся? Приехал? Что про Ромку говорит?
– Приехал, приехал, – кивнул Полоскун, разглядывая творящийся бардак в комнате мальчиков. – Не исключают пневмонию. Сейчас точно сложно сказать, так как на рентгене только через неделю можно увидеть чёткие изменения в легких, но клинически очень похоже. Начали колоть антибиотики. Ладно, прекращай трепаться, надо сейчас тут все окультурить. Назначь дневальных, только самых надежных.
– Так откуда мне знать, кто из них самые надежные. Я с этими ребятами третий день только знаком, – пожал плечами Твердов. – Назначу по списку. Сегодня следуют Леха Макаров и Вика Глазова. Как раз она так долго мечтала об этом моменте.
Новость о приезде декана Петина привела абитуриентов в уныние.
– И чего этому придурку здесь надо? – сморщила носик Инга Горячева, – Что ему в Гавриловке своей не сидится?
– Ты зачем так о Василии Васильевиче так отзываешься? – насторожилась Вика. Известие о сегодняшнем дежурстве ее приободрило: она терпеть не могла работу в поле. Правда, тщательно скрывала это от однокурсников.
– А как я могу отзываться о человеке, который спокойненько так заходит в женский туалет и спокойным голосом заявляет: «Девочки, вы только не пугайтесь, я только посмотрю, кто из вас здесь курит. Курить в общежитии медицинского института строго запрещено!».
– Это когда такое было?! – обомлела Вика, уставившись расширенными глазами на Ингу.
– Да буквально за неделю до отъезда сюда. Зашел этот самый Петин в женский туалет в нашей общаге на первом этаже. А там, между прочим, никаких перегородок между унитазами нет. Все унитазы в два ряда, друг напротив друга в пол вмурованы, как на вокзале, и наши голые попки как на подиуме белеют.
– Подтверждаю, – кивнула стоявшая рядом Зина Краснова, – я в тот день там тоже с самого краю сидела, когда этот урод туда заперся.
– И что, хочешь сказать, что наш декан Петин, прямо вот так бесцеремонно зашел в женский туалет?!
– Да! Так! Наш декан Петин Василий Васильевич! Причем не просто зашел, а медленно, вразвалочку прошелся по рядам и осмотрел каждую сидящую там девочку, а в руках у него при этом были ручка и тетрадка.
– Прикольно, – хихикнул проходивший мимо Пакет, – и никто ему даже по роже за это не съездил?
– Да мы как-то растерялись, – развела руки Зина, – декан все же.
– А я бы съездил, – перестал хихикать Пакет и стал необычайно серьезным.
– Ну и вылетел бы из института, как пробка из «Шампанского», – подытожила Вера.
– Да и ладно. Эка невидаль – институт. Зато, когда еще предвидится шанс самого декана Петина отоварить.
– Ой, Пакетов, какой ты смелый, – ухмыльнулась слышавшая весь их разговор Лиза Гаврилова, длинная нескладная девочка со смешными косичками на миловидной головке, прямо любо-дорого посмотреть: Мужчина.
– Так, Пакет, прекращай болтать, собирайся на завтрак, и давайте, девочки, вы все тоже уже на завтрак идите, – взяла инициативу в свои руки Вика. – И еще, – она притянула оторопевшего Пакета к себе за майку, – мой тебе добрый товарищеский совет, Миша Пакетов, сними свою эту распрекрасную футболку и убери ее в самый дальний угол своего рюкзака. По крайней мере, пока Петин будет у нас.
– А чем тебе моя футболка не угодила?
– А ты прочитай, что на ней написано?
– «Nazareth», – Пакет гордо выгнул накачанную грудь в красной майке с синей надписью готическим шрифтом, – не видишь что ли?
