– Дмитрий Андреевич, – шепотом бросил мне Волобуев, пропуская Сизоносова вперед, – он же генерал все же! А вы?!
– Вы не поверите, организм у него ничем от остальных смертных не отличается, – не сдержался я.
– А ну вас! – зло так махнул рукой Волобуев и принялся догонять генерала.
Я перешел из кабинета в ординаторскую, из нее открывался прекрасный вид на внутригоспитальный дворик, где терпеливо дожидалась своего хозяина служебная машина. Вот первым появился генерал, за ним семенили Волобуев с генеральским пакетом в руках и начмед Горошина. Начальник госпиталя что-то быстро говорил Сизоносову, генерал, молча, слушал, глядя куда-то в сторону. Водитель услужливо отворил переднюю дверь в авто, перехватил пакет из рук начальника госпиталя. Генерал наскоро пожал сопровождающим руки и, быстренько сев в авто, укатил по своим важным делам, оставив во дворе небольшой сизый дымок, вылетевший из выхлопной трубы «Мерседеса». Волобуев машинально перекрестился и, развернувшись через левое плечо, отправился прямиком в штаб. Майор Горошина потащился следом. Судя по тому, что начальник не завернул на хирургию – генерал своим визитом к нам остался доволен.
Правда, он не позвонил ни через два дня, ни через три, ни через неделю. Спустя полгода я встретил его на праздновании трехсотлетия нашего госпиталя, где он, веселый и хмельной, поблагодарил меня за оказанную когда-то услугу. Судя по его молодецкому виду – лечение пошло ему на пользу.
Ох уж эти генералы! Ничто человеческое им не чуждо. У них самих геморрой случается, и от них «геморрой» получается. Буквально через неделю после визита Сизоносова к нам в отделение доставили сразу двух (!) «геморройных» генералов.
Как раз была пятница, то самое благословенное время, когда последний рабочий день на неделе подходил к концу. Я, как заведующий, отпустил всех, кто работал в день, пораньше домой. Осталась только дежурная медсестра, санитарка, да я. Так как мне не повезло – выпала честь дежурить по госпиталю. Ничего тогда не предвещало беды. Я сидел в своем кабинете и составлял план операций на следующую неделю. Вдруг в коридоре, практически под моей дверью, раздался некий непонятный шум, подкрепляемый отборнейшим русским матом.
– Я вас всех уволю! – вещал грубый пьяный голос. – Ты знаешь, кто я такой?! Где ваш начальник?!
Я в два прыжка выскочил в коридор и нос к носу столкнулся с двумя, мягко сказать, нетрезвыми гражданами в гражданской одежде, вернее в дорогих спортивных костюмах. Один из них согнал со стула дневального, что еще не так давно сидел на нем у входа в отделение, и занявши его место, размахивал правой рукой замотанной в пропитанную темной кровью цветастую тряпку, наподобие маятника. Второй крепко держал руками за больничный халат дневального, пытаясь что-то объяснить. Тот, который на стуле – маленький, толстенький, с заплывшими жиром глазками на лоснящемся лице, уже изрядно закапал пол и стену густыми пятнами крови. Его товарищ, напротив, худой и жилистый, был без видимых повреждений, но орал благим матом именно он.
– Солдат, где твой начальник?! Где заведующий хирургией?!
– Отпустите парня! – громко скомандовал я, пытаясь освободить солдатика из объятий верзилы. – Немедленно!
– Ты тут начальник? Ик, ик?! – громко икнул длинный и выпустил из своих цепких рук мятый рукав халата дневального. Тот живо ретировался, посетитель переключился на меня. Я остался один на один с вечерними агрессорами. – Ты где ходишь? Мы тебя долго еще ждать будем?!
– Я – заведующий отделением! А вот ты-то кто? – я обошел незнакомца справа, присматриваясь, как бы его половчее эвакуировать из отделения.
– Ты кому тыкаешь, нахал?! Как стоишь?! Сми-ир-р-рна!
– Петрович, прекрати орать, – подал тихий голос толстяк, потрясая перемотанную конечность. – Надо уже что-то делать! Вишь, кровишша так и хлешшет! Зараза!
– Сейчас, Семеныч, ик, ик, – длинный сдвинул кустистые брови на скуластом лице и грозно, сверху вниз посмотрел на меня, – чего стоишь? Спасай генерала Кудлатова, а то кровью истечет.
«Генерала? – мелькнуло у меня в голове. – Только еще мне этих краснолампасных шишек здесь не хватало? И откуда он свалился на мою голову?» – Не истечет! Зина, – я крикнул подбежавшей на ор постовой медсестре, – живо жгут и каталку! И ключи от перевязочной! А ты зажми ему здесь руку, – я кивнул дыхнувшему на меня алкогольным свежаком длинному.
– Я, между прочим, генерал-лейтенант Бахрушин, и не следует мне тыкать, майор! – скривил он покрытые клейкой слюной губы, но руку своего друга зажал именно там, где я указал, передавив плечевую артерию и остановив кровотечение.
– Мне тоже не следует тыкать, ваше превосходительство! Тем более что я не майор!
– Извини, подполковник! Почини генерал-майора Кудлатова, и мы тебя вовек не забудем!
– Помогите лучше вашего приятеля на каталку закинуть! – кивнул я в сторону медсестры Зины, что есть мочи катившую в нашу сторону пустую каталку.
Втроем мы кое-как водрузили уже начавшего отключаться толстяка на каталку и, не останавливаясь, покатили его к перевязочной. Закатив раненого вовнутрь, я еле вывел наружу под белые ручки активно упирающегося длинного в пустой коридор. Надел резиновые перчатки. Вооружившись ножницами начал разрезать кровавую повязку.
– Доктор, спаси его! – ревел из-за двери голос Бахрушина. – Семеныч, держись! Я рядом! Где ваш чертов начальник госпиталя?! Живо его ко мне! Эй, солдат, где ваш начальник госпиталя?! – громыхало под сводами отделения.
– Товарищ генерал-лейтенант, – вдруг послышался где-то совсем рядом знакомый голос, – разрешите представиться – начальник госпиталя подполковник Волобуев!
– Где тебя носит, подполковник?!
– Виноват! Мне вот только доложили, что вы здесь! Я в головном госпитале был на совещании, три минуты назад как прибыл!
– Ладно! Хватит рассусоливать! Где ваш Князев?
– Сейчас все мигом организуем! – Дверь в перевязочную распахнулась и в проеме замаячила взъерошенная голова подполковника Волобуева. – Дмитрий Андреевич, как дела?
– Рана ладони с переходом на предплечье весьма глубокая, потерял много крови, задеты сухожилия сгибателей, лучевая артерия. Кровотечение остановил, выделяю концы поврежденных сухожилий! – четко, по-военному доложил я, увидав взволнованного начальника госпиталя. – Лучше всего взять его в операционную, тут не совсем удобно работать.
– Не надо в операционную! – неожиданно подал голос раненый. – Шей здесь! Петрович, ты где?!
– Тут я, Семеныч! Тут! – генерал-лейтенант Бахрушин отпихнул в сторону Волобуева и буквально влетел в перевязочную. Узрев кровавую рану на руке генерал-майора, он погладил того по взмокшему, бледному лбу и строго произнес: – Вася, держись! Ты же генерал! – затем повернулся к начальнику госпиталя и уже спокойным голосом спросил: – Князев где?
– Я тут, господа-офицеры! – раздался бодрый голос травматолога, и через пару минут он уже включился в операцию. Волобуев с трудом уговорил выйти из перевязочной строптивого генерала Петровича.
