Нет, мне их говорили и немало. Особенно когда я привела в порядок фигуру и лицо. Но все они были фальшивыми и чаще скрывали лишь похоть. Я не любила их, а вот сейчас прямо растерялась. Влад звучал непривычно. Искренне, что ли.
— Я понял, что задело тебя за живое, — начал он осторожно после недолгой передышки.
Нет, я никогда не женюсь второй раз!
Никогда не буду твоей любовницей.
— Но никто же всерьез не держит обещания с истекшим сроком давности.
О чем он? В моей памяти слова были свежи, как и раньше.
— Я держу, — с вызовом заявила, глядя перед собой.
Он ухмыльнулся, облизал губы. Я завороженно смотрела на холм впереди, только бы не сорваться и не угодить в омут его глаз.
— И что нам делать дальше, если после твоих слов я стал хотеть тебя еще больше?
— Не знаю, — честно сказала, а он поспешил взять мою руку, которую я одернула.
— Просто отпусти себя. Ты ведь держишь себя в узде. Я не хочу сделать тебе больно!
— Но делаешь.
Он непонимающе покачал головой из стороны в сторону.
— И действием, и бездействием.
Влад нахмурился.
— Ты запутала и меня, и себя. Не кажется?
Видимо, это был риторический вопрос, потому что ответа он дожидаться не хотел. Влад не дал отвернуться. Одной рукой все еще удерживал доску, а вот второй притянул к себе. Его губы накрыли мои так, как накрывает снежная лавина — целиком и полностью, отбирая способность дышать, не оставляя шанса на спасение. Я умерла на миг.
Но сдаться была не готова. Отпрянула, тяжело вдохнула. Звон пощечины разнесся вокруг, повторился эхом один раз, второй. На его щеке осталась алая отметина, а моя рука горела адским пламенем.
— Но ты же хочешь меня, будь честной, — довольным тоном произнес он.
И был прав. Он явно чувствовал нечто похожее. Бессмысленно отрицать.
— Хочу, и что? — почти закричала в ответ.
— Ну, стадию отрицания прошли, уже хорошо. Настала пора гнева?
И как на него можно было злиться?
Я замешкалась, а он уже воспользовался моментом.
— Хорошо, представь, что мы не знакомы. Ты меня никогда не встречала, мы не занимались классным сексом. Новый старт. Влад. — Он улыбнулся и протянул мне руку.
— Это смешно.
Я закатила глаза. Что за бред? Не собиралась участвовать в его играх.
— Ну, давай! Что ты теряешь? Это же лучше, чем та дрянь, что сейчас в твоей голове. Которая явно зреет и цветет, — он не унывал, продолжал настойчиво. — Давай, а то мы как да Винчи и Микеланджело.
Я вопросительно посмотрела на него.
— Ну, как Райан Гослинг и Рэйчел Макадамс. Как Северная и Южная Корея. Как…
— Да поняла-поняла, — прервала его, накрыв ладошкой рот и тотчас убрав ее, будто больно укололась. — Люблю «Дневник памяти».
— Хороший фильм.
На самом деле, я немного устала от этой войны. И небольшое перемирие мне было бы на руку. Мы в любом случае или переспим, или нет — тут пятьдесят на пятьдесят. Так мне будет хотя бы спокойнее. Может, стоило сделать шаг?
— Послушай, общение с тобой вдохновляет меня. Я это ценю. Правда, — он поймал мои глаза и кивнул. — Просто я не смотрю в будущее, живу сейчас, в эту минуту.
— Вот только прошлое не можешь отпустить, — с грустью прошептала я, вспомнив его жену, о которой он так ничего и не рассказал.
Губы вытянулись в линию, между бровей залегла морщина. Он стал серьезнее и заговорил совершенно другим тоном.
— Как и ты.
Он не играл. Я задумалась: наверное, мы были похожи с ним больше, чем я полагала.
— Ладно, — наконец сказала я, вытянув ладонь для рукопожатия. — Соня.
— Сон мой! — радостно воскликнул Влад и, не церемонясь, смял меня в объятиях.
Я попыталась сразу высвободиться, но настроение стало уже совсем другим.
— Эй, не распускай руки! — рассмеялась я.
— Конечно-конечно! — Влад выполнил требование. — С тобой не мудрено забыться.
Буквально через полминуты мы выпрыгнули из кресла. Но вместо поворота налево, который привел бы нас к следующей канатке, я неожиданно направилась вниз, спряталась за сугробом. И пока Влад искал меня, быстро пристегнула борд и оттолкнулась от земли.
— А теперь догони! — крикнула ему и на полном ходу покатилась по склону.
Глава 10 Остаться в живых
Влад меня и догнал, и перегнал — лыжи все же оказались быстрее сноуборда. Особенно на столь умелых ногах. Я некоторое время спускалась по склону в гордом одиночестве, но была этому даже рада. Проветрила голову.
После нашего разговора с Волконским мне заметно полегчало, словно занозу достала. И нет, это не решило всех проблем, да ничего не решило. Но я в самом деле будто перезагрузилась. Пусть с теми же системными ошибками, старым процессором, однако чувствовала себе обновленной.
Готова ли я была попробовать еще раз? Головой — вряд ли, а телом — уже давно. Что победит на этот раз, я не знала. Решила себя отпустить: жалеть, как прежде говорила, буду в любом случае, так зачем мозг ломать и с ума сходить?
Когда заметила вдалеке синий — да-да, это издевательство — костюм чуть в стороне, на обочине, разогналась сильнее. Остановилась в метре, хорошо обдав Влада снегом. Он усмехнулся, вытер лоб и облизал чуть намокшую самокрутку. Достал зажигалку и подкурил. До меня донесся терпко-сладковатый запах.
— Хулиганишь? — Кивнула на сигарету, присаживаясь рядом.
Он молча протянул ее мне, но я отказалась.
— Моральные принципы не позволяют? — Влад склонил голову набок.
— Да почему, просто после двух глинтвейнов, — я вспомнила, что еще половину у Мити выпила, — эффект может быть непредсказуемый. Отключусь, спуститься не смогу. Придется меня на руках нести, а я тебе не доверяю.
— Боишься, уроню?
— Боюсь, в берлогу утащишь.
— Что? — Он даже обернулся.
— Я читала про сексуальное рабство. По мне, штука неприятная, хотя, может, кто и фанатеет от подобных игр.
Вот что я за звездопад такой несла? Заклеить бы мне рот, но этот бред же было не остановить.
Я облокотилась на снег и подставила лицо солнечному свету. Знала, что он улыбался и наблюдал за мной. Знала, что я к нему все сильнее прикипала.
Из блаженной неги меня выдернул громкий крик. Острый, как лезвие. Когда я распахнула глаза, даже не поняла сначала, что произошло. Нечто падало, катилось кубарем вниз. Но скоро я разобрала белый костюм и лыжи, а затем и длинные волосы — девушка, однозначно это была девушка, что летела на большой скорости со склона. А я застыла, даже пальцем не могла пошевелить, наблюдая за ней.
