Опустила глаза, увидела на внутренней стороне локтя длинную отметину еще из детства.
— И?
Не понимала, к чему он клонит. Мы спали с ним, естественно, он видел.
— Не той ночью, — будто прочитав мои мысли, сказал он. — Орхидеи.
Одно слово, и я задрожала вновь. Не верила, замерла.
Он вспомнил мастер-класс по дьявольским орхидеям? Но как? Он толком ведь не говорил со мной и не узнал. Я растерялась.
А Влад смотрел на шрам с благоговейным ужасом. Потянулся ко мне. Нежное прикосновение к коже обожгло пожаром.
— Тебе показалось, — бросила я громко.
Отпрянула, резко встала, подхватила куртку и зашагала прочь.
************
* Bee Gees — Stayin’ alive, эта песня является международным стандартом проведения сердечно-легочной реанимации, она помогает поддерживать идеальный ритм надавливаний на грудную клетку (100 нажатий в минуту).
Глава 11 Боже
Когда мы с Владом подошли к гостинице, на улице стемнело, разыгрался ветер. Неслабый — пару раз с тяжелым бордом под мышкой валил с ног. Влад появлялся из ниоткуда, прикрывал спину, помогал встать. А я снова ругалась под нос и спешила вырваться из крепкой хватки его рук.
Вся эйфория от спасения девчонки развеялась с порывами холодной бури. Напряжение между нами, что ненадолго исчезло, вернулось. Я вновь бежала, а Влад тенью следовал за мной. Пристально изучал меня, пытался разгадать, как головоломку. Он становился ближе, а мне делалось больней.
С облегчением выдохнула, когда, стряхнув с костюма снег, зашла в отель и обнаружила Митю за столиком у бара. Плевать даже на Инну. Подбежала к другу, повисла на шее, громко выдыхая. С ним чувствовала себя в безопасности. С ним было не страшно, знакомо и тепло.
Ну, почему я не могла сделать правильный выбор? Все стало бы намного проще. Но нет же, всем существом тянулась к другому. Я выбирала жар, холод, но никак не серединное тепло.
Из-за погоды пришлось отменить поездку, которую запланировал Митя, да и слава богу. Но друг был полон идей, как нам вместе скоротать этот «чудный» вечер. Мои отговорки про «замерзла», «хочу спать» не принял. Сказал идти переодеваться, а он организует мне глинтвейн и плед.
Я минут двадцать стояла под горячим душем. Сушила волосы дольше обычного. Перевернула чемодан, не зная, что надеть. В прострации сидела на кровати минут пять. Я находила любой повод, чтобы не спускаться. Влад ждал меня там. Он вцепился в отголоски прошлого и, кажется, начал понимать. И это становилось опасным: одно дело переспать по старой памяти и симпатии, другое — если он узнает, как рвал мне сердце в клочья все эти годы. Тогда пощады не будет.
Я собрала волосы в высокий хвост и силы в кулак. Подумала, может, получится вернуть все на круги своя? Пару раз назову его тупицей, нахально улыбнусь и далеко пошлю. Мне так нужна была та передышка. Но что-то внутри подсказывало: как прежде не будет. Влад жаждал многого, но мир в его планы точно не входил.
Спустилась в теплом спортивном костюме на первый этаж и огляделась по сторонам в поисках троицы. Митяй подскочил на ноги и помахал рукой.
— Прости, но это уже пятый по счету глинтвейн, который тебя ждет, — сообщил он.
— Другие не дождались?
Я села к Мите, отодвинула пустые кружки и принялась тянуть из трубочки напиток. Влад показался мне расслабленным, как все. Надежда заалела на горизонте.
Новый старт, — повторила себе.
— А ты почему ничего не сказала? — ворвался в мысли возмущенный голос Мити.
Я задушила панику.
— Ты о чем?
— О том, что ты людей спасаешь! Выпьем за это?
И когда Митя стал наседать на горячее вино? Друг уже подзывал официанта.
— Ты самая красивая, сильная, умная… да просто самая офигенная из всех, кого я знаю! Сонька, я так тебя люблю, — распылялся он во весь опор.
Митяй обнял меня, смачно поцеловал в щеку, а я видела лишь то, что Влад наблюдал. И не было на его лице прежней легкости, хитрого прищура, уверенности. Он был растерян, как и я. Смущен. Не походило все это на «давай начнем сначала». Скорее, наоборот — на вымученное продолжение затянувшейся мыльной оперы.
Прошлое было с нами. Здесь, в одном зале.
— Мы же собирались поигра-ать! — Инна привлекала к себе внимание.
— А, да! «Правда или действие», давай?
Я не успела даже подумать о том, насколько это дрянная затея, как Митя, подхватив с подноса парня стакан с глинтвейном, уже требовал, чтобы ему загадали действие.
— Соню не буду просить, она мне точно придумает что-нибудь невозможное. Давай ты, Ин.
У этих двоих завязался громкий диалог, пока мы с Владом вели свой, безмолвный.
— Давай! Десять девушек, женщин, да хоть бабушек! — услышала я краем уха голос блондинки и оторвалась от Волконского. — Поцелуй! Но только десять, ни на одну меньше!
У Мити загорелись глаза.
— Да легко!
В темных джинсах и черной толстовке он выглядел, как леденец для любой дамы на диете. Митя был очень хорош собой, широк в плечах. Не мудрено, что девушки в зале сами чуть не выстроились к нему в очередь, когда он заявил во всеуслышание о цели. Но Митя не искал легких путей.
Сначала он прыгнул за барную стойку и поцеловал грозного вида девчонку в татуировках и с кольцом в носу. Та притянула его обратно и облизала щеку под громкие аплодисменты. Затем женщину в преклонном возрасте с жемчугом на шее и собачкой в руке. Седовласая мадам еще долго хохотала от счастья. Он все носился из угла в угол, а зал хором досчитал до восьми.
Девятой друг одарил Инну, ну а десятой стала я. Правда, мне выпал, судя по всему, сектор приз: Митя нежно коснулся моих губ, срывая овации.
— Мне следует начинать ревновать?
Я выскользнула из объятий, когда он углубил поцелуй, и кивнула в сторону «фан-клуба» из девчонок, что бросали на него заинтересованные взгляды.
— О да, ревнуй! Я только этого и жду.
Казалось бы, в груди должно было кольнуть, хоть что-то шевельнуться и обжечь, но нет. Блеск карих глаз не вызывал эмоций, кроме умиления. Собственно, что и требовалось доказать.
— Влад! — начал Митя.
Я обернулась за другом, и на меня обрушился град искр прямиком из темной синевы. Так действовать на людей вообще законно?
— Теперь твоя очередь. Правда или действие?
— Правда, — ответил Волконский слишком спокойно, смотрел он точно мне в глаза.
Очень, очень плохо.
Митя тоже расстроился.
— Бли-ин, ну ты мне такую тему обломал! Я хотел, чтобы ты брюками с кем-нибудь поменялся.
