— Влад! — В ее голосе прозвучало предупреждение.
Мне было уже стыдно за цирк, что устроил, но еще больше я злился из-за всей этой недосказанности между нами.
— Что, не нравлюсь?
По глазам видел, что она недовольна. И ведь предупреждал же, что не так хорош, как себе вообразила. Зачем было идеализировать меня?
Сковородка зашипела, Соня подхватила деревянную лопатку и развернулась к плите, перемешала грибы, кажется.
— Прости, — произнес ей в спину, так говорить было гораздо проще, когда не видел укора в глазах. — Просто знаю, какая гадость эти таблетки и что они делают с нормальными людьми. Не пей их.
Постоял в тишине с минуту.
— Лучше поеду в гостиницу, останусь там сегодня, — сказал и сразу вышел из кухни, пока не передумал и не натворил что-нибудь еще.
Не хотел потерять ее, а сейчас в полной мере ощутил, что мог.
Какого черта я злился? Если она была не в том месте и не с теми людьми, значит, у нее на то имелась причина, ведь так? Или нет?
Бежал от нее как можно дальше, чтобы не задеть осколочной.
— Влад! — послышалось позади, когда уже надел пальто и сделал шаг к двери.
Застыл. Застыл, а после обернулся.
Мы смотрели друг на друга пристально. Грудь ходила ходуном и у меня, и у голубки.
— Я люблю тебя.
— Поедешь со мной во Францию?
Произнесли одновременно и оба замолчали.
Глава 32 Забирай этот город
После слов признания девушка по логике вещей должна согласиться на романтическую поездку с объектом воздыхания, так ведь? Ну, собственно, я был железно уверен в этом.
— Франция? — переспросила Соня, а у самой загорелись глаза. — Я никогда не видела Эйфелеву башню.
— Сон мой, я все тебе покажу.
Не выдержал расстояния между нами, сгреб голубку в объятия, поцеловал макушку. Нет, я бы точно двинулся без нее за эту ночь, куда только порывался?
— Мы поедем в Марсель, там основная работа. Но я обязательно отвезу тебя в Париж на выходные, всего час на самолете. Париж — душа любого художника. За полгода мы успеем все.
В голове уже бушевала акварель, рисовались образы. Соня со своей дивной, чувственной красотой вписывалась в любой представленный мной пейзаж. Яркая девочка на фоне разноцветных зданий на улице Кремье или утопающая в зелени улицы Термопиль. Нужно будет обязательно купить ей берет!
— Полгода? — мысли растворились в воздухе, когда услышал ее тревожный голос.
Голубка подняла на меня испуганные глаза и отпустила, будто обожглась.
— Это срок контракта, — ответил пока еще спокойно, но шестое чувство подсказывало, что мне не понравится дальнейший разговор. — Если тебе нужно будет полететь домой на время, я помогу, не переживай.
— Влад, полгода — это долго.
Я видел ее дрожащие ресницы и чувствовал, как затряслись мои руки. Сжал в кулаки, чтобы унять озноб.
— Ты о чем? Полгода — это крохи, если собираешься прожить с человеком жизнь.
Зеленые глаза расширились, губы распахнулись, но Соня тут же замотала головой.
— Я не об этом.
— Подожди, — перебил я, начиная злиться по новому кругу. — Ты только сказала, что любишь меня, а теперь говоришь, что полгода — это слишком много?
— Я. Не. Об этом.
Соня сердилась тоже, даже щеки покраснели, скулы выделились сильнее.
— Здесь у меня стабильная работа, которую я не собиралась бросать, — продолжила уже ледяным тоном. — А еще у меня есть семья, и им сейчас непросто! Отец уехал, а мама… мама не справится одна. Влад, у меня есть обязательства! И если ты меня любишь, действительно любишь, то должен считаться со мной, а не обрушивать на голову эту новость, как… как…
— Может, просто увидела, что я не принц, которого ты себе придумала?
Каждое слово звенело в тишине.
— Может, ты просто не хочешь?
— Хочу, но…
Чертово дежавю. Пелена опустилась на глаза, вспомнил прошлое. Вспомнил, как Лиля собирала чемодан в ту роковую командировку и парировала любой мой довод.
— Влад, это важно для меня, неужели не понимаешь?
— А выставка важна мне. Я впервые участвую где-то, знаешь же, как долго к этому шел. Ты божилась появиться со мной на презентации.
— Не спорю, обещала. Но такой шанс выпадает раз в жизни!
— Еще вчера ты собиралась бросать и галерею, и работу, говорила, что это не твое.
— А сегодня передумала!
Я даже не нашел сразу, что ей ответить, стоял и слушал с открытым ртом.
— Ты, как ценитель искусства, — она произнесла это с неприкрытой иронией, — должен понимать масштабы события. На кону Пикассо! Да если мне удастся поговорить во время торгов хотя бы с кем-то из коллекционеров или их представителей, если сумею убедить хоть что-нибудь выставить в галерее, то стану известной!
— Эгоистка!
— Не больше, чем ты.
— Могла бы просто быть честной и сказать, что тебе плевать на меня, что ты не хочешь помогать и все.
— Хочу, но…
Это вечное «но».
Лиля уже тогда носила под сердцем чужого ребенка, спешила к чужому мужчине, которого считал другом. Я же совсем не замечал очевидных вещей — внезапных поездок, телефонных разговоров на балконе, взглядов за спиной. Идиот.
Сейчас передо мной стояла голубка — хлопала глазами и тяжело дышала, а я уже был растерзан эмоциями. С этого ядовитого «но» будто разверзлась пропасть между нами.
Все повторялось. В оцепенении разглядывал Соню: они были так не похожи с Лилей внешне, но так идентичны в своей жестокости. Ни одна даже и не думала выбирать меня.
— Я хочу сказать тебе… — вернул в реальность приятный тихий голос.
— Боже, ты такая же, как она. Зачем тянуть, скажи просто — согласна или нет?
Вопрос прозвучал громко и строго, я потер лоб. Сначала нужно было узнать ответ, а потом продолжать — или нет — разговор. Слишком затянул я в прошлый раз, в этот буду умнее.
— Да или нет, сон мой, все просто.
Терял терпение, сквозил отчаянием.
— Послушай, — начала она, и это не было похоже на согласие.
— Думаю, дальше диалог не имеет смысла. Мне все понятно.
— Дьявол, Влад! Я пытаюсь сказать тебе важные вещи, а ты ни хрена не слушаешь! — Соня почти кричала. — Я же говорила, что сильно переживаю за Ангелину и… Ты же знаешь, что семья важна для меня, я не раз повторяла это. Но Ангел — для меня все. Я не могу оставить ее, и если бы ты…
