– Ты уж меня извини, – моя супруга вздернула подбородок и сложила руки на груди, – но я снова сошлюсь на слова Волочина, что бы ты там о нем ни думал…
– Вообще-то он тебе ногу прострелил и ухо оттяпал…
– Сути сказанного это не меняет, – Юля тряхнула головой, – Так вот. Одно дело – облегчать себе физический труд, избавляя себя от лишних или чрезмерных усилий. Но совсем другое – отдавать на внешнее управление мораль, нравственность или терзания души. Ведь нас от животных отличает не острота клыков, сила или скорость, а разум. И речь здесь идет отнюдь не о способности перемножать в уме трехзначные числа, а о другом. Мы способны действовать, руководствуясь не только примитивными инстинктами, но и соображениями более высокого порядка, порой даже жертвуя собой ради чего-то большего, нежели набитое брюхо.
Охваченная возбуждением, моя жена вскочила с дивана и принялась вышагивать по комнате, энергично жестикулируя в такт своим словам.
– До какого-то момента технологии компенсировали нам нехватку длинных когтей или толстой теплой шкуры. Но сегодня прогресс начинает примеряться к роли заменителя нашего самосознания и наших чувств. Если так пойдет и дальше, то уже скоро искусственный интеллект станет за нас решать, что хорошо, а что плохо! Да, такая жизнь легка и беззаботна, но сможем ли мы после этого с полным правом называть себя людьми?
И вновь она положила меня на обе лопатки. Я, возможно, больше смыслил в технике, в химии, лучше разбирался в тонкостях органического синтеза и в механических наручных часах, но вот в части работы с людьми Юля могла дать мне сто очков форы. Или даже двести. Бесценный опыт, полученный за время работы с Александром Саттаром, помогал ей прекрасно ориентироваться в бушующем океане людских страстей, успешно обходя опасные отмели и рифы. В такого рода материях она и Овод смыслили куда больше вашего покорного слуги.
– То есть вы ждете от меня, что я продемонстрирую людям прелесть простых житейских радостей?
– Так и есть! Взбудораженное нами человечество сегодня выглядит как лентяй, которого насильно сдернули с промятого дивана и под страхом смерти заставили дергать тренажер. Разумеется, поначалу все его тело будет немилосердно ломить от непривычных нагрузок, но чуть погодя, если он не сдастся и не отступится, то обязательно втянется и даже начнет получать от тренировок удовольствие. Ты же выступаешь в роли импровизированного тренера, на собственном примере демонстрирующего неопытным новичкам различные упражнения.
– Идея-то понятна, но при всем моем старании крайне непросто сделать захватывающим и увлекательным, скажем, закручивание обыкновенного болта или присоединение разъема.
– Не валяй дурака! – рассмеялась Юля, снова сев рядом, – Выпуск, посвященный твоим тренировкам в бассейне, бьет все рекорды популярности!
– Это когда я чихнул и все стекло шлема забрызгал, что ли?
– Ага! Народ из твоих матюков уже целые музыкальные композиции составляет.
– Я полагал, что там все запикали…
– В официальной трансляции – да, но кое-что специально оставили и выложили «подпольно».
– Вот черт!
– Теперь ты понимаешь, что именно людям нужно? Наше главное оружие – открытость и искренность. Когда зрители видят, что ты – обыкновенный живой человек, такой же, как и они, к нашим материалам будет куда больше доверия! Наша задача – предоставить им наглядный материал. Но он просто обязан быть настоящим, без фальши, глицериновых слез и натянутых улыбок! – Юля обняла меня и поцеловала в щеку, – А ты – самый непосредственный и самый открытый из всех, кого я когда-либо встречала! Думаю, планете Земля с тобой очень крупно повезло!
– Если надо – могу чихнуть на бис…
– Готовность – одна минута! – голос диспетчера выдернул меня из глубин воспоминаний.
– Олежка, давай! Прямой эфир! – послышался в другом ухе голос Овода.
– Мы с Кирюшей держим кулаки за тебя! – подключилась Юля.
Ну вот! Я тут, понимаешь ли, стою на пороге вечности и великих свершений, а они из меня слезу выжимают! Других слов найти не могли?!
– Вас понял! – отчитался наш командир, – все системы в норме, на борту порядок.
– Принято. Финальная проверка.
Действуя в соответствии с заученными инструкциями, я еще раз прогнал тест скафандра, получив «зеленый» бланк. Все штатно.
– Медицинский монитор сообщает, – доложила Юля, – что у тебя учащенный пульс…
Просто чудесно! А каким он должен быть в подобной ситуации?! Или мне тут и вовсе задремать от скуки следовало? Как-никак, а уже второй час сидим.
– …но в целом все примерно так же, как и у остальных. Держишься молодцом!
Я? Молодцом? Ну уж нет! Если уж хвалить, то на все деньги и от души! Сами посудите… Я с трудом удержался, чтобы не начать и в самом деле загибать пальцы в толстой перчатке.
Я – самый старый в нашем экипаже, все остальные моложе меня лет на десять минимум.
Почти у всех, кроме меня, имеется предыдущий опыт космических полетов.
А еще, что немаловажно, на всех прочих не нацелены объективы камер, жадно ловящих каждое движение моих мимических мышц. Достаточно хоть на мгновение позволить себе неуверенность или страх, как все – пиши пропало!
И вот после всего перечисленного я, оказывается, «держусь молодцом»? «Как и у остальных»? Не-е-е-т, дорогие мои, сегодня я и в самом деле – лучше! И можете стыдить меня сколько влезет! Я даже не покраснею.
Дело, кстати, не в моем болезненно воспалившемся самомнении или в обострившейся гордыне. Лет десять назад я бы еще мог забронзоветь, оказавшись под столь пристальным вниманием окружающих и впитывая их почитание, но сейчас – нет. Возможно, я уже слишком стар для этого, но свою роль сыграла и Юля, поддевавшая меня всякий раз, когда мне на ум приходила мысль хоть немного зазнаться. Она-то свою прививку получила еще при рождении, а вот мне пришлось учиться на ходу.
По правде говоря, вы же сами вылепили меня таким! Постоянное пристальное внимание к моей персоне, заставлявшее меня отслеживать каждый шаг и выверять каждое слово, волей-неволей сделали меня более… правильным. Вы как в гидравлическом прессе отформовали мою личность в соответствии с собственными представлениями об идеале. Ну а теперь отступать уже некуда. Если тебя назначили путеводной звездой, то придется сиять. Ярко и путеводно.
А излишне загордиться мне не дадут регулярные сеансы связи с Юлей, всегда готовой спустить меня на грешную землю. Да еще список предстоящих задач на объекте, занимающий несколько листов мелкого текста. Причем мне придется еще как-то выкраивать время для записи ежедневных репортажей. Но тут уж не до горделивых поз и пафосных речей. Буду показывать суровые трудовые будни как есть. К счастью, напряженная и ответственная работа прекрасно спрессовывает время. Надеюсь, я не успею сильно соскучиться по всем, кто остался дома.
