Вот же, как вывернул все, и не возразишь ведь. Недаром начальник особого отдела — с таким спорить себе дороже.
— Не помню, чтобы кто-то объявлял о начале войны и всеобщей мобилизации. А в мирное время другие правила действуют. Так что вас пример некорректен товарищ кап второго ранга. Может мы вернемся к более важным вопросам?
Второй ключевой новостью в моем послании шли будущие события в Тбилиси, которые начнутся в конце марта и завершатся жестким разгоном митинга в центре города. Однако это сообщение не произвело на кавторанга сильного впечатления, он просто отмахнулся от него.
— В Баку уже полгода митингуют.
На вопрос о количестве жертв, я неожиданно понял, что ничего внятного не могу сформулировать. Погибло меньше двадцати человек, причем почти все были затоптаны толпой во время давки. Объяснить, почему это событие стало большой политической катастрофой для страны не получилось бы. Кавторанг просто не понял бы, как это фатальное стечение обстоятельств удалось превратить в преднамеренное кровавое преступление режима, когда солдаты саперными лопатками рубили черепа грузинским женщинам и детям.
Он ни за что не поверил бы, что такая чудовищная ложь может быть создана и поддержана внутри СССР!
Попытка разъяснить, как это будет сделано и как ведутся информационные войны в конце двадцатого века изначально была обречена на провал. Не мог древний дедушка за четверть часа объяснить это мне, так чтобы я понял хоть что-то, да еще и передал дальше эту информацию.
Пришлось смириться с неизбежным. Правда удалось вырвать обещание от особиста, что он обязательно передаст сведения о жертвах на митинге наверх.
Но как говорится в таких случаях: гложут меня смутные сомнения, что там удастся что-то изменить. Гамсахурдия уже формирует своих боевиков, покупает оружие и кровавая бойня в центре Тбилиси ему остро необходима. И если не разгонять митинг, то скорее всего состоится штурм здания правительства. Жертвы, по примеру прибалтийских республик, будут организованы самими атакующими, «неизвестные снайперы» — изобретены отнюдь не в двадцать первом веке. Дальше дело техники — информационно раздуют точно так же. Ибо приурочены эти события к первому съезду народных депутатов.
Глава 11-3
— Идем дальше. Где материалы по делу Калугина?
— Тут такое дело… Дед сказал, что вы не должны этим заниматься. У вас свой путь и своя задача. Извините, я всего лишь передал его слова. Это должен быть другой человек.
— И кого ему надо? Лично председателя КГБ сюда вызвать?
— Нет. Сказал, что генерала хватит.
— Хорошо, что не маршала. Фамилия у этого генерала есть, или любой устроит?
— Нужен тот, что из разведки, друг Фиделя Кастро. Заместитель начальника Первого главного управления. Николай Сергеевич, фамилию не знаю. Ну да, не так много генералов с такими именем и отчеством на такой должности.
— А чего не Крючкова сразу? Глупое требование, никто на это не согласится.
— Вы передайте просьбу, а согласится или нет — там видно будет. Напомните генерал-майору, как он познакомился с команданте Че на пароходе, и тот спас его от солнечного удара, купив шорты и плавки. Ему приятно будет вспомнить, как он в единственном шерстяном костюме в тропиках путешествовал. Не баловала наших разведчиков бухгалтерия в те годы.
— Что, правда, с Кастро и Че знаком был? — заинтересовался Громов необычной историй.
— Дед никогда не врет, — ответил я с чистой совестью и честными глазами, ибо история почти наверняка реальная, товарищ Леонтьев сам о ней рассказал в мемуарах.
— Вымудряет старикан, все у него не как у людей, а шиворот навыворот. Сам же просил никого лишнего не посвящать, а тут сразу генерала подавай, да не простого, а замначальника ПГУ! Хана всей секретности.
— Речь пойдет о развале СССР. Дед даст весь расклад. Кто и как будет уничтожать Советский Союз. Сами понимаете, что это уровень Москвы не ниже.
— Вот как? Ладно, оставим Калугина до лучших времен, пусть наверху решают, что делать с предателем, меня больше волнует ситуация в регионе и тот бардак, что здесь творится.
— Дед Исмаил просил передать, что он специально в газете рассказал, что и как вам надо делать. Чтобы перед глазами была программа действий.
Громов тут же достал из закромов особого отдела заветную папку, и занялся изучением газетных вырезок, пытаясь найти следы той самой загадочной программы.
Ожидаемо, ничего не нашел, и вопрошающе уставился на меня, пытаясь прожечь дырку пламенным взглядом.
— Ну и где?
— Там же!
Краткость — сестра таланта, но в этот раз это явно была встреча двух двоюродных сестер.
— Как успокоить ситуацию в районе, не допустить масштабных волнений? Надо дать людям надежду и немного халявы. Или надежду на скорую халяву, что намного эффективнее.
— Морозов, ты точно комсомолец? Жаргон у тебя, как у спекулянта или барыги. И где только нахватался?
— Товарищ кап втор ранга, не перебивайте, пожалуйста, иначе я запутаюсь окончательно. Дедушка говорит, что этот год — самый важный. До весны следующего дотянуть, и тогда угроза социального взрыва исчезнет. Да и в стране к тому времени сильно все изменится. Ваша задача — снять напряжение в обществе, оттянуть вооруженный мятеж и снос границы. Любыми способами. Вплоть до ввода войск, но только в самом крайнем случае. Это очень нежелательный вариант. Лучше действовать хитростью и обещаниями, или деньгами.
— Ты ничего не попутал? Здесь воинская часть, а не сберкасса и не Госплан СССР. Деньги для района из Баку выбивать надо. В нынешней тяжелой ситуации нереально, и не в моей компетенции такие вопросы.
Следующие два часа я безуспешно пытался объяснить как должен сработать мой план. Процесс сильно стопорился обвинениями в «буржуйском мировоззрении», отсутствии стыда, совести и комсомольской сознательности, вперемешку с подозрениями в заболевании головного мозга и сомнениями в психическом состоянии докладчика. Но, как говорится: вода камень точит.
Через некоторое время товарищ Громов перестал кидаться обвинениями, начал задавать вопросы по существу и вникать в суть дела.
— И все-таки, откуда возьмутся деньги? Не могу понять. По самым скромным подсчетам надо сорок тысяч рублей.
— Деньги проще брать там, где их много! — выдал я философскую фразу необыкновенной глубины и загадочности.
— Надеюсь, ты не собираешься грабить банк? — при этом товарищ Громов не выглядел как человек, который в данный момент шутит. Похоже моя репутация опустилась до такого уровня, что такая возможность не исключается.
— Не стоит нарушать Уголовный кодекс без особой на то причины! — снова блеснул я поэтической фразой в стиле Остапа Ибрагимовича. — Если исключить банки, сберкассы и прочие финансовые учреждения, то наличные денежные знаки в большом количестве имеются… Где? Правильно! У первого секретаря райкома партии товарища Ахундова. Хотя он нам не товарищ, а гражданин в данном случае.
