Сооружение оказалось весьма простым. Три этажа с крайне примитивной планировкой: на каждом уровне по два коридора, расходящихся от главного холла, имеющего выходы в механический лифт и на лестницу. Двери, расположенные с интервалом в семь шагов, несомненно, вели в маленькие помещения, наподобие моего нынешнего пристанища. На первом этаже к этому однообразию прибавились мягкие сидения вдоль стен, на которых чего-то ожидали местные обитатели. Кстати, дизайн самих дверей изменился. То есть изменились прикрепленные на уровне глаз таблички. Вместо номеров на них появились иные надписи: «Физиотерапевт», «Главный врач», «Сестринская».
Значит, это действительно место для лечения и отдыха. Илья был честен со мной. Признаться, в какой-то момент его оправдания о назначении здания показались надуманными. Ну не стыкуются в моем понимании мистические ритуалы призыва и относительно цивилизованное медицинское учреждение.
Здесь же, только в примыкающем к основному корпусу здании, имелось еще два функциональных комплекса: та самая столовая, в которой я уже была, и водный зал.
Илья меня именно в него и привел. Вернее, в место для переодевания, где имелись приспособления, обдувающие горячим воздухом. Для тела они были слишком малы в размерах и неудобны, а вот волосы сушили неплохо.
Пока я приводила прическу в порядок, Илья отлучился в столовую и вернулся с двумя пакетами. «На улице поедим и поговорим», — объяснил, Когда я удивленно на них посмотрела.
Решил для экономии времени совместить прием пищи и беседу? Предусмотрительный, надо же… Редкое качество для обычно рассеянных представителей моего мира. Интересно, он тут такой один-единственный или это типичная черта здешних мужчин?
Мне впервые пришла в голову мысль, что, возможно, я напрасно провожу бескомпромиссные аналогии, перенося в этот мир моральные принципы моего. Менталитет может оказаться совсем иным.
Я вспомнила фантастический рассказ, который читала в детстве. Там мужчины занимали не только главенствующую позицию в обществе, но и сами всем руководили. Женщинам отводилась роль глупеньких, бессильных существ, ни на что не годных, кроме как греть постель, рожать детей и послушно выполнять порой совершенно нелогичные и бессмысленные требования властных, жестоких мужчин. Мало того! Женщинам это нравилось, и они даже не пытались изменить сложившееся потребительское отношение к себе.
До сих пор помню свое негодование и возмущение подруг, с которыми прочитанное обсуждала. Наверняка наставницы пансиона ввели этот текст в программу обучения как поучительный пример. Чтобы воспитанницы осознали, насколько правильно и разумно устроено наше общество, где женщины — настоящие защитницы и способны на большее, чем безропотно исполнять чужую волю. Мы должны быть самостоятельными, решительными, ответственными. Достаточно и того, что муж обеспечивает будущую семью материально, используя свой талант на благо общества. Наша задача — помогать им в этом и оберегать.
Правда, наши мужчины именно на такие перспективы и рассчитывают. А земные… Чего хотят они? К чему стремятся в отношениях? Чего ждет от меня Илья?
— Я обещал тебе рассказать об Айрин. — Он заговорил о другом, не спеша отвечать на мои невысказанные вопросы. Присев на скамейку в парке и протянув один из пакетов мне, раскрыл второй. Не глядя вытащил из него тонкостенный стаканчик с напитком и завернутую в прозрачную упаковку стопку белых рыхлых ломтиков, перемежающихся с начинкой. — Ты ешь, ешь, — напомнил, разворачивая и откусывая неведомое мне блюдо.
Напиток оказался горячим, сладким и с приятным специфическим запахом. Еда хоть и холодной, но вкусной и точно свежей. А рассказ Ильи — интересным и познавательным. Особенной ясности не принес, но для меня сейчас даже эти крохи информации были важны.
Айрин Вайс жила, окруженная толпой знакомых, будучи при этом безмерно одинокой. Всех привлекало ее материальное благополучие — они искали лишь выгоду в дружбе. Кроме Ильи. Он искренне, всей душой любил девушку. Стал для нее тайной поддержкой и опорой. Только ему она могла доверить свои секреты и согласилась разделить ответственность за будущую семью. Они уже были готовы признаться родителям Айрин, но не успели. Те погибли, а недоброжелатели этим воспользовались. Подкупили охрану, обеспечивающую безопасность, решив, что больше некому защитить девушку.
Увы, связи и силы Ильи тоже оказались не бесконечны. Не обладая должным влиянием, он не сумел уберечь возлюбленную от беды. Но и смириться с потерей тоже не смог…
— Мне-то ты зачем это рассказываешь? — сердито пробурчал Ринат, с трудом сдерживая негодование. Вранье Ильи раздражало, особенно такое изощренное и вероломное.
— Затем! — веско припечатал Бершев. — Знаю я тебя с твоей правдивостью. Ляпнешь что-нибудь отличное от придуманного мной, а я потом разгребай.
— Ляпну, как же, — хмыкнул ученый. — Ты же мне к Нее, то есть Айрин лезть запретил.
— Ага, запретил. Только… — вроде ласково начал Илья и тут же резко изменил интонацию, буквально выкрикнув: — Только ты все равно вмешиваешься! Кто тебя просил туфли приносить? А?
— Я же всего лишь принес, — вжав голову в плечи, робко оправдывался Ринат. — Вернул вещь нынешней хозяйке тела. Не собирался ничего говорить.
— Ну-ну, — скептически скривился Бершев. — Так я и поверил. Мог бы мне передать, незачем было делать это лично. В общем, по-хорошему предупреждаю: если не получится уклониться от встречи и промолчать, хотя бы придерживайся моей версии происходящего. Узнаю, что ты меня подставил…
Голос стал приглушенным, угрожающим, а взгляд не обещал ничего хорошего. И потому в продолжении фразы необходимости не было.
— Еще скажи, что я собирался занять твое место защитника и очаровать иномирянку, — вздохнул Ринат. — В твою дурную голову и не такое может прийти. Делать мне больше нечего, как обхаживать попаданку. Я безвылазно сижу в лаборатории, и у меня непочатый край работы, в отличие от некоторых.
— Моя голова, может, и «дурная», зато умеет зарабатывать и обеспечивать нас стабильным доходом. Но крайней мере, эта лаборатория — исключительно ее заслуга. То есть моя, — презрительно бросил Бершев, поднимаясь с кресла — видимо, сказал все, что хотел. Окинув взглядом обстановку и оставшись довольным, пошел на выход.
Останавливать его Ринат не стал. Как и спорить. Хотя ответ на вопрос «что первостепенно — финансы или ум?» был бы однозначным. Впрочем, не в случае с Ильей. Ведь тот привел бы иной аргумент. «Где бы был ум Рината без финансов? Любое исследование требует средств, а если их нет…»
— Чуть не забыл! — уже в дверях спохватился Бершев. — Давай-ка мне ключ от палаты Ней. Второй. Который ты зачем-то припрятал. Кстати, зачем?
— Всего лишь забрал, чтобы уборщица не вломилась в комнату, — в очередной раз вынужденно оправдался Ринат, отдав требуемое. И с облегчением вздохнул, едва дверь закрылась окончательно.
Вот ведь упертый тип! Вбил себе в голову дурацкую идею и совсем с катушек съехал. А ведь раньше был адекватный: советовался, прежде чем что-то сделать, и настолько сильно не выпячивал собственные заслуги. Всегда дипломатично отмечал, что в достижении цели важны совместные усилия. Доверял. И к угрозам не прибегал…
