Моя решимость найти возможный источник информации была настолько велика, что я пересмотрела все планы, что строила до этого. И утром, вместо того чтобы в ответ на грубый и недовольный вопрос Ильи «Ты готова? Нам лететь пора» послушно выйти и отправиться в развлекательный центр, нагло заявила: «Не поеду. У меня голова болит».
Представляя себе негодующего Илью, беснующегося за запертой дверью, я испытывала невероятное удовлетворение. Желание отомстить — недостойное чувство, но сейчас мой отказ казался мне справедливым наказанием и единственно доступным способом борьбы за личную свободу.
Аэрокар Ильи едва превратился в черную точку на небе, а я уже торопилась к своему. Какое счастье, что мужчина не знает о моем умении им управлять! И полагает, что я сама себя наказала скукой и одиночеством. Он ведь так и рявкнул в сердцах, прежде чем отойти от моей двери: «Ну и сиди одна, сама виновата!»
Моя надежда, что контакт Рината должен был остаться у главврача санатория, оправдалась. А его стремление угодить новой владелице, от которой зависела работа, заставило моментально выполнить просьбу, связаться и попросить бывшего лаборанта прилететь. Мне даже не пришлось придумывать повод, да и главврач не прикладывал особых усилий, просто встревоженным голосом сообщил, что дело крайне важное и срочное.
«Чтоб тебя, развалина! Еле тащишься!»
Ринат едва не подпрыгивал от нетерпения на заднем сиденье аэротакси. Торопить автоматического водителя было бессмысленно, а тот, как назло, летел крайне медленно. Или же мужчине просто так казалось, потому что он нервничал? В голове был кавардак сумбурных мыслей.
Что же за день сегодня! Все идет наперекосяк. С утра проспал — вот к чему приводят ночные гулянки. Ночью, поддавшись порыву к переменам, отправил старые вещи в утилизатор — пришлось надеть то, что куплено вчера. У входа в НИИ с трудом выдержал изумленные пристальные взгляды охранников, а в лаборатории — восторженное аханье Ольги Викторовны и понимающее хмыканье ее мужа. Еще и Михаил ободряюще панибратски похлопал по плечу… Как в таких условиях работать? Под прицелом внимательных взглядов идеи не идут на ум.
Любимый халат, к счастью оставленный на спинке стула и потому не уничтоженный, мог спасти ситуацию и настроить ученого на нужный лад, но… Но вмешался коммуникатор. Вернее, абонент, просьба которого больше была похожа на сигнал SOS. В санатории что-то случилось.
Что? Кто-то из бывших подопытных шумит, грозя разоблачением? Или кому-то стало плохо без привычных путешествий? А может, постояльцы влезли в «нерабочий» лифт и начали задавать неудобные вопросы? Ясное дело, главврач в открытую этого не скажет.
И потому Ринат, бросив все, помчался выручать персонал санатория.
Из такси, опустившегося перед входом, выскочил в панике, не зная, что и думать. У пропускного поста, который после ночного инцидента перенесли из пристройки в каморку-проходную, кивнул охраннику и рванул в холл. Был остановлен грозным восклицанием: «Вы куда без пропуска?», а затем удивленной догадкой: «А, Ринат Аркадьевич… Не узнал вас. Богатым будете! Главврач ждет в восьмой процедурной».
Ученый не сразу понял, что именно стало причиной странной реакции. Неужели обыкновенная новая одежда изменила его до неузнаваемости? Или подстриженные волосы? Или отсутствие халата? Или же все сразу?
Впрочем, долго вопросы внешнего вида его не мучили, мысли быстро вернулись к другой проблеме.
— Что-то стряслось?
— Не знаю. Главврач не сказал.
После этого сообщения ученый заволновался еще больше. Какое такое может быть происшествие, если даже охрана не в курсе?
Без стука распахивая дверь процедурной, он меньше всего ожидал, что увидит там Айрин. То есть…
— Не… — осекся, сообразив, что едва себя не выдал. И поспешно исправился: — Госпожа Вайс, что вы тут дела… — снова оборвал себя, сообразив, что хозяйке санатория глупо задавать подобные вопросы. И в очередной раз поспешно изменил фразу: — Где главврач? Он просил меня прилететь.
— Это вы, Ринат? — поразилась Нея, поднимаясь с кушетки, на которой ждала его прихода. Она ведь запомнила мужчину совсем другим. — Сразу и не признаешь.
— Вам не нравится? — неожиданно для себя спросил ученый, но спохватился и перевел разговор на рабочую тему: — Я думал, что кому-то здесь понадобился.
Не хватало, чтобы девушка неправильно поняла его интерес.
— Правильно. Понадобились. Мне, — улыбнулась Нея. — А я не знала ваших контактов.
— Зачем? — Ринат растерялся. И снова забеспокоился, ведь появление Ней могло означать не самые приятные новости.
— Нужно обсудить личный вопрос, желательно без свидетелей.
— Тогда процедурная не подойдет. Баба Нюра живо окажется под дверью. — Ученый ненадолго задумался и предложил: — Идемте, Айрин.
Он активировал дверь-шкаф и пригласительно повел рукой, указывая девушке на лестницу. Когда они спустились, привычно быстро разблокировал вход в свою бывшую лабораторию. Заметив обескураженное выражение лица Ней, которая раньше не заходила в его жилище, торопливо объяснил:
— Здесь нам никто не помешает, проходите!
— Да, пожалуй, так будет удобнее, — согласилась девушка, не переставая осматриваться.
Впрочем, смотреть тут было не на что. От былого торжества научной мысли остался лишь намек: провода, сиротливо ожидающие, что их подключат к технике; удобно смонтированное освещение; функциональные выступы стен, предназначенные для фиксации капсул.
— Только сесть тут негде, — поздно спохватился Ринат. — Подождите, я принесу стул из процедурной.
Он даже шагнул к двери, но Нея его остановила.
— Не нужно. Я сяду здесь.
Девушка непринужденно разместилась на одном из выступов. Ринат по ее примеру устроился на соседнем. Находчивость и непритязательность Ней приятно поразили ученого. Была бы на ее месте настоящая Вайс, закатила бы скандал.
— Вы ведь хороший друг Ильи, верно?
Нея заговорила первой, прекрасно понимая, что иначе желаемого результата не добьется.
— Да, мы давно с ним дружим. А в чем дело, Айрин?
— Я не Айрин. Меня зовут Нея. И мой родной мир далеко от Земли.
Честность и прямота — единственное, что могло подействовать должным образом. И девушка именно на них сделала ставку. Только эффект, на который она рассчитывала, увеличился вдвое, потому что Ринат, знавший правду, но совершенно не ожидавший подобной откровенности, поперхнулся и выпучил глаза.
— Мне больше не к кому обратиться, — полагая его реакцию закономерной, продолжала Нея. — Надежда только на вас. Илья каким-то мистическим ритуалом заменил Айрин на меня, обещал, что мне с ним будет хорошо, а теперь ведет себя грубо. Я не понимаю, что происходит. И не могу с ним жить… Вы мне не верите?
Наконец почувствовав, что вот он — момент истины, который никогда не должен был наступить, Ринат тяжело вздохнул. Бершев наломал дров своим порывом к обогащению, а выкручиваться придется ученому. С другой стороны, хорошо, что Нея не выдала тайну кому-то другому. Тем же кураторам, например.
