Однако убийца хорошо знал законы и был уверен в своей неприкосновенности. Он издевательски сообщил полицейским: «Миссис Дюран-Дикон больше не существует, я растворил ее в кислоте. Вы не можете доказать убийство без тела
[5]».
Затем он назвал имена еще восьми жертв, которые также исчезли в его «ванне». Он был убежден, что улик для предъявления ему обвинений не существовало.
Профессор Кит Симпсон работал судмедэкспертом в районе, где произошло убийство, поэтому его вызвали на место преступления. После осмотра мастерской он сразу же заинтересовался участком позади дома, куда злоумышленник сливал содержимое бочки. Наклонившись к земле, он подобрал с нее несколько кусочков костей и камень из желчного пузыря. Окружающие решили, что камень был обнаружен по счастливой случайности, но профессор Симпсон удивил всех, заявив, что именно его и искал. По его мнению, женщина такой внушительной комплекции, как миссис Дюран-Дикон, несомненно, страдала от желчнокаменной болезни.
Это вещественное доказательство прибавили к другому изобличающему факту, а именно к попытке Хэйга продать шубу несчастной жертвы, вследствие чего его осудили за совершение убийства и в 1949 году повесили. Спустя почти 15 лет я смотрел на те самые камни из желчного пузыря, попавшие в коллекцию вещественных доказательств профессора Симпсона в Музее патологии Гордона. Они по сей день лежат там, под стеклом, и свидетельствуют о высоком профессионализме судмедэксперта, который смог отыскать важнейшие вещественные доказательства, позволившие арестовать серийного убийцу.
В секции судебной медицины находились несколько экспонатов, представляющих большую историческую ценность. Например, музею удалось заполучить вставную челюсть Гиммлера после его самоубийства на исходе Второй мировой войны: чтобы избежать плена, он раскусил стеклянную ампулу с цианидом. Самое поразительное в этой челюсти то, что между зубов все еще можно было рассмотреть застрявшие кусочки стекла.
Для ознакомления с одними экспонатами требовался крепкий желудок, а с другими — железные нервы. Например, там стояла банка с головой лондонского брокера, который под давлением финансовых трудностей сунул в рот дробовик и начисто снес себе лицо. Как вы можете себе представить, вид у головы был чудовищный, но этот объект был полезен для изучения последствий выстрела из дробовика с целью самоубийства.
Если вы все-таки преодолевали в себе нерешительность и отвращение, то могли изучить различные повреждения, полученные жертвами в результате убийства. Когда проходишь мимо судебно-медицинских образцов, невозможно не задержать на них взгляд и не прочесть сопроводительную информацию, которая затягивает не меньше самих экспонатов. Таким образом, очень скоро вы погружались в изучение отвратительных объектов с поразительным хладнокровием.
Коллекция объектов судебно-медицинской экспертизы шокировала не только состоянием экспонатов, но и их разнообразием. Например, здесь были запястья самоубийцы со вскрытыми артериями и перерезанная глотка. На других образцах можно было изучить влияние огнестрельного ранения на подкожные слои тканей. Кроме того, в зале выставлялись сломанные кости, кожа с ножевыми ранениями и черепа, разбитые от удара тупым предметом, таким как молоток. Короче говоря, тут можно было найти все мыслимые криминальные артефакты, связанные со смертью и убийствами.
В современной политкорректной среде выставка такого характера кажется по меньшей мере нецелесообразной и даже неприемлемой. Но напомню, что прежде всего Музей Гордона служил образовательным целям и готовил медицинский персонал к работе с травмами. Каждый экспонат углублял знания будущих хирургов и врачей скорой помощи, которые могли столкнуться в дальнейшем с точно такими же повреждениями. Экспозиция помогала накрепко запомнить подробности человеческой анатомии. Например, разве вы теперь сможете забыть, что желчные камни не растворяются в кислоте?
В зале хранился еще один объект, который по современным стандартам никак нельзя назвать приемлемым. Почему? Во-первых, он хранился в стеклянной витрине, во-вторых, доступ к нему могли получить простые посетители. Речь идет о служебном револьвере. Профессор Симпсон обнаружил его на месте преступления и использовал в качестве вещественного доказательства.
Несколько лет спустя, когда на большом острове стало угрожающим присутствие Ирландской республиканской армии, мы задумались над тем, что стеклянный шкафчик — слишком слабая защита от возможного налета. Я помню, что Джо начал всерьез беспокоиться и решил убрать револьвер в более надежное место, а взамен поместил в витрину фотографию оружия.
От музея у меня, пятнадцатилетнего парня, захватывало дух, и я чувствовал себя счастливчиком от того, что мне нашлось в нем место. В обеденный перерыв я с большим удовольствием пересматривал материалы и каталоги и вскоре обнаружил, что запомнил описание каждого образца и экспоната. На меня возложили обязанность заливать все новые материалы, которые к нам поступали, и благодаря этой работе у меня сформировалась надежная база знаний. В дальнейшем это открыло мне дорогу к более сложной и масштабной работе в сфере судебно-медицинской экспертизы.
Иногда я подрабатывал в пабе The Leather Bottle, выполняя поручения хозяина. Однажды я нашел в сарае старую барабанную установку, и он сказал мне, что если я все лето буду работать за троих, то установка станет моей. Так что к 15 годам я стал барабанщиком-самоучкой и сколотил с приятелями рок-группу. Если мое прозвище «Трогг» кажется вам неблагозвучным, то что вы скажете про клички остальных ребят: Стиг («клеймо»), Могман («ошибка природы») и Боунхед («остолоп»)? Эл (Алан) еще легко отделался: мы прозвали его Элджерноном. Звучали мы довольно неплохо, и со временем The Stonehouse Band (мы назвали свою группу в честь городской психиатрической лечебницы!) перешла на блюз, и нас даже приглашали выступать в лондонском концертном зале «Раундхаус»
[6].
Через пару лет я стал водить экскурсии по Музею патологии Гордона для врачей скорой помощи, которые заказывали индивидуальные туры с целью углубить знания об анатомии человека и познакомиться с особенностями всевозможных повреждений. В свободное время сотрудники могли подрабатывать гидами за скромную плату — два фунта на деньги 1960-х годов — и брать чаевые. Я с удовольствием задерживался после работы на пару часов ради этого занятия. Мне было приятно делиться знаниями с другими, и к тому же это была прекрасная возможность отточить навыки презентации, которые позже мне пригодились в преподавательской деятельности.
