– Что-то давно вас не было. Дела не пускали? – осведомился Егор, усаживая Вьорику, ещё не до конца пришедшую в себя после общения с Флорой.
– Дела? Какие дела? – Котх, похоже, решил закосить под дурачка, но тут же сообразил, что номер не пройдёт. – Никаких дел, Егор Намчакорович. Просто не было нужды вас беспокоить. Вы всё делали правильно. Сверх ожиданий. Вы спровоцировали-таки внутриполитический кризис в Империи. Вы перекрыли канал поставки новых технологий имперскому режиму. Уцелевшие представители Дома Ашшуров захотят вернуть себе власть. Начнётся внутренняя распря, возможны религиозные войны. Авторитетные жрецы из провинций наверняка захотят защитить традиционные верованья и объявят священную войну еретикам, поклоняющимся самозванке. Так что всё хорошо. Всё отлично. Вы справились. Угроза ликвидирована. Флора вознеслась. Она теперь богиня, и мне даже как-то странно, что по пути на свои Небеса, она заглянула к вам, чтобы попрощаться.
– Всё хорошо?! – Вьорика уже окончательно пришла в себя и даже вскочила бы, но сидевший рядом капитан удержал её в кресле. – Вы целый мир погрузили в хаос! А вы уже подсчитали, сколько людей погибнет в этих войнах? Миллион? Два? Десять? Сто?! Твари вы!
– Справедливо. Весьма справедливо. – Теперь Смайли не проявлял никакого раздражения. – Только вы зря думаете, что мне всё равно, сколько людей погибнет и какие им придётся перенести страдания. Да – погибнут. Да – будут страдать! И всё-таки то, что мы делаем сейчас, вполне милосердно. Я не буду объяснять, для чего нам нужна ваша раса, но, смею вас заверить, без вас и наше существование утратит значительную часть смысла. И если бы Империя начала представлять реальную угрозу для всех миров, где вы успели расселиться, то Аппру просто уничтожили бы. Верхняя Ложа сочтёт её существование нецелесообразным, и этого будет достаточно, чтобы в этой точке пространства мгновенно образовалась пустота. Самое простое решение обычно считается самым верным. Вы опасаетесь, что кто-то погибнет? Вы боитесь, что кто-то будет страдать? Да, конечно! Если погибнут все, то страдать никто не будет. Но я почему-то уверен, что любой из вас предпочёл бы немедленной и лёгкой смерти жизнь, полную страданий. И зря вы думаете, что котхам не свойственно милосердие, что Верхняя Ложа исходит из одной лишь целесообразности. Но только вы сами можете дать нам шанс проявить это самое милосердие. – Смайли поочерёдно посмотрел в глаза каждому из людей, но, видимо, не обнаружив в ответных взглядах ни сочувствия, ни понимания, мгновенно исчез, и только пятна крови на полу напоминали о том, что он только что здесь был.
Из-под шкафа вынырнул уборщик-утилизатор, чтобы ликвидировать этот беспорядок, но Наики топнула ногой, и аппарат, торопливо засеменив ножками, скрылся в своей «норе».
– Хочу взять кровь на анализ, – объяснила она свой поступок, вынула из нагрудного кармана чистый носовой платок и опустилась на колено рядом со следами пребывания котха.
– Не стоит этого делать, – попытался остановить её Тиглат.
– Почему? – Наики всё-таки протёрла пол платком.
– Смысла нет. Это обычная человеческая кровь.
– Проверяли?
– Ну, не я лично. Но… Да – проверяли. Были подобные случаи. Никаких аномалий. Группа крови, содержание гемоглобина, резус-фактор – и так далее. Однажды даже обнаружили признаки диабета, которого и у нормальных-то людей уже лет семьсот не бывает. Они строят свои человеческие тела тщательно и долго, формируют характеры, пристрастия, привычки и даже свойственные людям слабости. Они относятся к своим человеческим воплощениям, словно модницы к любимым нарядам. И невозможно понять, зачем им всё это надо. Я лично не понимаю. А от того, что непонятно, лучше держаться подальше.
– «Вовочка»! – Егор неожиданно обратился к бортовому навигатору.
– Да капитан!
– Что за голограмму ты врубил?
– Когда?
– Только что.
– Ничего я не врубал. Сам ошалел, чесслово.
– Понятно… – Егор посмотрел на Вьорику и осторожно положил ладонь на её руку. – То есть ничего не понятно… Значит, этот рыжий котх подкинул нам очередную галлюцинацию?
– Нет. – Вьорика почему-то улыбнулась.
– Неужто и впрямь дух божественной Флоры заглянул, чтобы попрощаться? – Капитан саркастически хмыкнул.
– Нет, – снова ответила Вьорика. – Не попрощаться. Она наоборот просила нас остаться. Она просила нас о помощи.
– Нам самим бы помощь не помешала, – проворчал капитан. – Наики, что ты ей в снотворное подсыпала?
– Не надо быть таким скептиком, капитан, – отозвалась японка, усаживаясь рядом с Тиглатом. – Ты же сам уже не веришь, что всё это просто галлюцинации.
– «Вовочка»!
– Да, капитан.
– Рассчитай траекторию посадки где-нибудь в районе северного полюса. И выбери подходящую площадку.
– Есть, капитан!
– Может быть, южный полюс предпочтительнее? – высказал сомнение Тиглат. – К Империи ближе.
– Я бы вообще предпочла остров в океане в районе экватора, – заявила Наики. – Тут же есть совершенно необитаемые острова.
– А по-моему, с орбиты всё видно гораздо… – начала высказывать свои пожелания Вьорика.
– С каких это пор здесь обсуждаются приказы капитана? – решительно прервал дискуссию Егор.
– Тиран! – воскликнула Вьорика.
– Деспот, – поддержала её Наики.
– Подчиняюсь грубой силе, – с усмешкой сказал Тиглат. – Только заранее должен предупредить, что в моём отчёте Совету Безопасности этот факт будет отражён. Если, конечно, мне когда-нибудь придётся писать этот отчёт.
– Готовьтесь к посадке. – Капитан сделал вид, что не слышит протестов.
– Может, чайку выпьем на дорожку, – предложила Наики.
– Выпьем, – согласился капитан. – Только не сейчас. Сразу после посадки.
Эпилог
Нет, бытие – не зыбкая загадка!
Подлунный дол и ясен, и росист.
Мы – гусеницы ангелов, и сладко
Въедаться с краю в нежный лист.
Владимир Набоков, русский поэт и романист, XX век
29 мая 2935 года, борт «Владимира Комарова»
– Иошико, просыпайся, – услышала она сквозь сон знакомый голос, но глаз открывать не стала. Слишком сладок был сон, от которого её пытался отвлечь Клим, этот гадкий мальчишка, за проделки которого ей уже не раз доставалось от учителя. Господин Соуч даже не пытался особо разбираться, кто именно был зачинщиком различных шалостей. – Да проснись же ты, дурочка.
Такого она, конечно, стерпеть не могла:
– Сам дурак! Всё маме скажу.
– Ну и говори. – Клим сделал вид, что обиделся и собирается уйти.
