Анна обреченно опустилась на кровать, провела рукой по мягкому покрывалу. Пальцы нащупали щетку для волос. Почему она стала такой раздражительной, постоянно срывается из-за каких-то мелочей? Все время находится в нервном напряжении. Вот и сейчас рассердила такая ерунда, как забытая расческа. Анна со злостью запустила ею в шкаф, и глухой звук удара заставил поежиться. Она тотчас вспомнила о коробке с вещами Маргариты. Распахнула дверцы настежь, не глядя, отпихнула чемодан. Потом, спохватившись, заперлась в комнате и наконец заглянула в коробку.
Первым на глаза попался носовой платок с вышитыми инициалами «М.В». Маленький, изящный и приятный на ощупь, он все еще хранил тонкий аромат миндаля. Слова Романа прозвучали в голове так отчетливо, словно он сейчас находился рядом: «До сих пор помню, ее кожа пахла миндальным молоком…» Без сомнения, аксессуар принадлежал Маргарите. Анна так и видела, как девушка нечаянно роняет кружевной платочек, а какой-нибудь молодой человек наклоняется, поднимает его и возвращает хозяйке; как в волнении Маргарита комкает платок, думая о грустном. Наверняка у нее были какие-то тайны, тревоги. Может, в один из вечеров она вытирала им слезы и смотрела в окно… Видение было таким ясным и отчетливым, что Анна внезапно ощутила рядом чужое присутствие. Огляделась по сторонам, убедилась, что одна в комнате и немного успокоилась.
Отложив платок, она взяла из коробки фотографию, на которой был запечатлен красивый мужчина: темноволосый, широкоплечий, с теплым взглядом карих глаз. Кто он? Поклонник? Возлюбленный? Или просто друг? Анна перевернула фотографию. На обратной стороне была надпись: «Маргарите на вечную память. Твой Н.» Что-то было в этой надписи любовное, сокровенное. «Твой Н.» Рядом со снимком лежала записка:
«Я знаю, что ты у брата. Неважно, уезжала ты или соврала. Я буду ждать тебя в часовне до вечера. Найди в себе смелость прийти и объясниться по-человечески. Н.»
В конце простым карандашом была приписана дата: четвертое сентября. А Маргарита умерла шестого: дата смерти была указана на памятнике у часовни. Интересно, они встретились или нет? Почему эта девушка решила покончить с собой? Несчастная любовь? Чей-то шантаж? Депрессия? Непонятно. Еще сильнее захотелось узнать историю ее жизни. Но у кого спросить, Анна не знала. Кое-что известно Лидии, ведь призналась же девочка матери, что знает, как умерла Маргарита. Опять же, дочь Елены ведет себя странно и выглядит запуганной, можно ли доверять ее словам, – вопрос спорный.
Анна вынула из глубины коробки стопку исписанных страниц, зачем-то вырванных из тетради. Записи были сделаны узким, зажатым почерком, слегка наклоненным вправо, буквы выглядели угловатыми. Похоже, когда-то это был дневник Маргариты. Она пробежалась взглядом по строчкам: «Я пытаюсь бежать от этих чувств, бежать изо всех сил, как можно дальше; мой разум отчаянно спорит с сердцем, но все время проигрывает в этой схватке. Я боюсь представить, что будет, если все вокруг об этом узнают…»
Анна не успела дочитать. Ручку двери дернули с той стороны. Вздрогнув, она в панике собрала вынутые вещи обратно в коробку и вернула ту на прежнее место.
Ручку снова требовательно дернули.
– Зачем ты закрыла дверь? – послышался голос мужа.
Как не вовремя! Она мельком взглянула на себя в зеркало, пригладила растрепавшиеся волосы. Лицо по-прежнему было бледным, в глазах стояла тоска. Нужно немедленно взять себя в руки! Роман сильно разозлится, если узнает, что она побывала наверху. Нельзя этого допустить!
Она перевела дыхание и отодвинула щеколду. Роман прищурился и переступил порог. В его глазах заплясали озорные искорки.
– Я уж думал, ты меня не впустишь.
Она постаралась улыбнуться. Мужчина присел на кровать, расстегнул рубашку. Анна продолжала стоять у шкафа, внимательно наблюдая за ним.
– Ты не обижаешься?
– Нет. Но повод появился бы, если бы сегодня ты снова заночевал на втором этаже.
– Опять ты об этом!
Роман нахмурился. Его волосы были взъерошены, из-под расстегнутой рубашки виднелась грудь, украшенная шрамами. Он никогда не говорил, откуда они, всегда отшучивался. Почему-то именно сейчас у Анны мелькнула мысль, что это еще одна его тайна. Которая по счету?
– Ну прости, – буркнула она. – Когда нам что-то запрещают, очень хочется сделать то, что нельзя.
Роман вдруг стиснул пальцами одеяло. Взгляд его стал задумчивым, вены на шее вздулись. Господи, что опять не так? Что она такого сказала?
– Обещаю, ты все там осмотришь в ближайшие дни, когда я смогу вырваться с работы пораньше, – уверенно сказал он, глядя куда-то в сторону. – Только сначала нужно убрать оттуда ненужные вещи, скопилось слишком много хлама. Но, обещаю, ты все увидишь.
– Серьезно?
– Конечно! Там нет ничего секретного.
«Черная комната не в счет? А дневник и вещи Маргариты? Неужели позволишь притронуться к самому дорогому? – мысленно усмехнулась Анна. – Интересно, что ты скажешь, когда мы окажемся в той комнате?» Но промолчала. Вообще, она не особо верила, что Роман сдержит слово, хотя обычно он выполнял обещанное. Просто слишком ревностно он оберегал свои тайны, чтобы так просто их открыть. Вполне возможно, что уступил, только чтобы закрыть неприятную тему.
Вы, наверное, не догадываетесь, в какую ловушку попали.
Интересно, о какой ловушке идет речь? Что за игру ведут за ее спиной? Что ж, она готова принять правила и дойти до финала. И начнет она с ответного письма анониму.
Глава 8
Н.
Кладбище. Единственное пристанище. Сейчас ее снова затянет в воронку, а в памяти появится еще один пробел.
Маргарита бесцельно бродила среди могил, вглядываясь в фотографии на памятниках. Она не помнила, что значит испытывать человеческую зависть, но предполагала, что ощущает что-то похожее. Все эти люди, мирно лежащие под слоем земли, обрели покой. Она – нет. Где тот заветный свет, из которого непременно появляются покойные родственники и забирают умершего к себе? За ней никто не приходит, никто не зовет – это ее выбор, ее вина, и от понимания этого Маргарите становилось еще тяжелее.
Неужели виной всему слова, сказанные сгоряча?
Знай, что если я сегодня умру, я не успокоюсь, пока ты не окажешься со мной!
Необдуманная фраза крепко приклеилась к ней, ярмом повисла на шее, лишая возможности окончательно покинуть бренный мир. Ничего, осталось совсем немного. Скоро смерть придет за ним и избавит от страданий, заберет его тоску. День за днем, каждую ночь он зовет Маргариту. Не может смириться, не может отпустить. И она идет на этот зов. Она почти у цели.
Девушка остановилась напротив собственной могилы. На надгробии лежат кремовые цветы – напоминание о том, что она все еще связана с этим миром.
Каждый четверг он, одетый в черное, приносит кремовые розы на могилу, долго глядит на фотографию, словно чувствует присутствие любимой. Его широкие плечи нельзя обнять, нельзя взъерошить слегка вьющиеся темно-русые волосы, заглянуть в ясные глаза, вдохнуть приятный запах кожи. Все, что остается, – это стоять в стороне и молча наблюдать, как его пальцы касаются прохладного мрамора, как нехотя он отнимает руку и та на секунду замирает в воздухе. За что небеса ее так наказали? Дали возможность находиться рядом, не позволив даже прикасаться? Память сохранилась, только каждое воспоминание превратилось в пытку. Маргарита помнила его голос, запах парфюма, помнила горячие ладони, сжимавшие ее лицо… Как много хотелось сказать и спросить! Но она всего лишь призрак, ее никто не видит, кроме…
