Птицы погибали, появлялись новые. А он все никак не мог умереть!
Одиночество и тоска сделали его отшельником в собственном доме и пробудили чувства, которые все это время дремали в самом дальнем уголке души. Роман ощущал, что зло внутри него неукротимо, неподвластно разуму. В нем пробудилась вторая личность, та, которую он усиленно подавлял все эти годы. Теперь эта личность взяла вверх и стала диктовать свои условия. И он не мог сопротивляться ей. Силы его иссякли, дух упал; Роман был уязвим, как никогда.
Он не поверил своим глазам, когда однажды утром увидел из окна Маргариту. Она шла к дому с большим букетом красных роз – в тон к цвету ее губ. Подбежавшая Лидия взяла цветы из ее рук:
– Какая красота! Это кому?
– Отнеси в гостиную. Пусть они украсят дом, – услышал он ее нежный голос. – А что здесь происходит? Я только что видела рабочих, которые выезжали со двора.
– Роман Станиславович устроил ремонт, – послышался ответ. – Хочет все переделать.
Маргарита немного прошлась по двору, потом вернулась обратно. Стук ее каблуков отдавался гулким эхом от стен.
– Он завел собак?
– Здесь все изменилось… – задумчиво протянула девочка, и они скрылись в доме.
Минут через пять он снова услышал голоса. Маргарита с Лидией прошли мимо его комнаты. Что ж, даже лучше, что она не зашла. Роман переоделся и сел за ноутбук, собираясь хоть немного поработать. Но ему так и не удалось сосредоточиться на делах. Он откинулся на спинку кресла и переплел пальцы так крепко, что хрустнули костяшки. Затем поднялся и решительно направился к выходу.
Маргарита собирала вещи, когда он вошел. Схватил ее за плечи и спросил:
– Уходишь к нему?
Дикая ревность закипела в его крови, заструилась по венам, обжигая внутренности. Осатанел от одной мысли, что она может принадлежать другому.
– Просто ухожу, – ответила Маргарита, не поднимая глаз. – Здесь невозможно жить! Все, что окружает тебя, ты словно нарочно окутываешь ореолом скорби. Зачем?
– Зачем? А перед кем мне притворяться? – вдруг разозлился он. – Мое сердце разбито! И все, чего я хочу, это слиться с этими стенами и умереть от боли.
Видимо, такая вспышка испугала ее, потому что она закрыла лицо руками и постояла так с минуту. А потом вышла, ничего не сказав. И последнее, что он слышал – это звук ее шагов и стук колесиков чемодана.
Немного погодя, Роман вышел и случайно услышал обрывок разговора:
– Да, Лидия, это правда. Я выхожу замуж.
Ярость ударила его, как кулак. Настолько сильно, что в легких не осталось воздуха. Он ворвался в гостиную и в мгновение ока оказался рядом с сестрой.
– За кого? За Нестора?
Она опустила глаза, и Роман все понял. Мысль о том, что эти плечи будут обнимать чужие руки, жгла ему виски и гвоздем раздирала сердечную рану. В нем боролись две личности: одна настойчиво требовала отпустить Маргариту, позволить ей жить так, как она хочет… А вторая искушала, напоминая ему о власти, которую он имел над нею. День угасал, покорно уступая место сумеркам. В глубине дома послышались шаги – Лидия вернулась в свою комнату.
– Я не хотела говорить, – прошептала Маргарита. Ее отражение было во всех зеркалах, которые сверкали в полумраке.
– Ты никуда не уйдешь. Свадьбы не будет!
Роман отчаянно боролся с собой. Необузданная страсть переплелась с ненавистью, и эта смесь была способна сжечь все на своем пути. Пол закачался под ногами, он на миг закрыл глаза. А когда распахнул их, почувствовал, как ненависть растеклась по жилам обжигающей волной. Та личность, которая все это время дремала где-то в глубине сознания, пробудилась и затмила его рассудок.
– Я люблю тебя не только как сестру, и ты это знаешь, – едко сказал он. – Пусть неправильно, пусть запретно. Но люблю. Так, как умею. Да, я твой брат, но совсем не стыжусь этого. Ты выйдешь отсюда только в качестве моей жены или вообще не выйдешь.
Маргарита сжалась под его взглядом. Медленно отступила назад и чуть не задела локтем вазу с цветами. Сладкий аромат роз витал в воздухе и опьянял, как вино.
– Ты останешься здесь, и все будет как прежде.
– Никогда не будет так, как прежде! Господи, пойми же это наконец!
Он яростно схватил ее за руку и швырнул на пол. Маргарита упала с диким криком, а следом за ней полетела и ваза. Хрупкий хрусталь, ударившись о паркет, разлетелся на кусочки. В этот момент Роман уже не владел собой. Опустился на корточки и сжал в ладони острые осколки.
– Ты будешь Вершинской. И все будут знать об этом!
Так на ее плече появился шрам в виде буквы «В».
***
– На этом предлагаю остановиться, – прервал свой рассказ Роман и поднялся с кресла. Анна внимательно смотрела на мужа, пытаясь понять, кто сейчас перед ней. В голове не укладывалось, как две личности могут одновременно жить в одном теле? А может, их не две, а больше? Пока Роман рассказывал, лицо его оставалось бесстрастным и жестким, но потускневший взгляд был полон боли. При каждом упоминании Маргариты он закрывал глаза, словно это имя на мгновение прогоняло ее.
Сейчас перед ней был настоящий Роман.
– И она простила тебя? – вырвалось у Анны.
– Простила.
– И сколько раз ты причинял ей боль?
– Ты задаешь слишком много вопросов! – Роман со злостью ударил кулаком по столу, и она зажмурилась, ожидая худшего. Но ничего не произошло. Лишь тишина повисла в комнате – давящая, угнетающая. Каждый нерв тела натянулся как канат.
– Никому и никогда я не открывал свою душу, – произнес Роман, глядя куда-то в сторону. – Но сейчас мне уже нечего терять.
Анна сидела, не шевелясь, даже дышать перестала. Разве можно любить так глубоко и безрассудно? Зная наперед, что мчишься в бездну и в конце концов упадешь?
Что ж, хотела узнать правду – получила. Только вот цена за нее оказалась слишком высокой.
Тишина затянулась. Она посмотрела на Романа – его лицо было задумчивым, отрешенным. Курил сигарету за сигаретой, не поднимая глаз. Нервничал, но не злился и, кажется, не собирался причинять ей вреда.
– Послушай, – Анна в волнении стиснула пальцы, – давай разведемся. Мне ничего от тебя не надо, просто отпусти. Пожалуйста.
– Иди наверх, – обронил он, по-прежнему не поднимая взгляда.
– Зачем удерживать человека против его воли?
– Иди наверх, – повторил он с угрозой в голосе. – Ты же хотела узнать, кто убийца. Я все расскажу. Ты будешь сидеть там до тех пор, пока я не закончу!
– Я больше не хочу ничего слышать о Маргарите! – истерично выкрикнула Анна, сорвавшись с места.
– Ты будешь слушать! – жесткий тон Романа не предвещал ничего хорошего. Тело свело ледяной судорогой: она знала, что бывает, когда в его голосе появляется звон металла. Он поднялся и посмотрел на нее – в каждом движении чувствовалась опасность хищника, готового наброситься в любой момент. Анна инстинктивно отошла к двери. Роман продолжал стоять на прежнем месте и прожигать ее взглядом. Поняв, что спорить бесполезно и даже опасно, она подчинилась.
