***
…Конечно же, Марго никуда не уезжала. Брат держит ее у себя, полностью изолировав от внешнего мира. И он ничего не может сделать! Ничем не может ей помочь! Однажды он попытался, но Маргарита не смогла уйти, побоявшись Романа. Нестор до сих пор помнил его свирепый взгляд и властный жест, которым тот указал сестре на дом. И сейчас все, что связывало Нестора с любимой, – это девочка Лидия, способная передать записку.
Я знаю, что ты у брата. Неважно, уезжала ты или соврала. Я буду ждать тебя в часовне до вечера. Найди в себе смелость прийти и объясниться по-человечески. Н.
В тот день небо хмурилось, и он понял, что Марго придет. Она часто приносила с собой дождь. С самого раннего утра сидел в часовне и ждал, прислушивался к каждому шороху. Наконец дверь открылась, и вошла Маргарита. Маленькая, утонченная, бледнолицая. Хотелось перецеловать каждую черточку лица, но он пересилил себя. Девушка постоянно прятала взгляд, словно что-то терзало ее. Почему он до сих пор любит ее? Ждет? Верит? Что в ней особенного? Протяни она сейчас ему руки – обнял бы, не задумываясь. Крепко и бережно, как обнимают самое дорогое. Словно не было горьких слов, отговорок, пустых обещаний с ее стороны. Все готов был забыть и простить. Стоило ей только дать знак.
Но она лишь сухо поздоровалась и стыдливо призналась:
– Ты был прав. Я никуда не уезжала.
Удрученно опустилась на лавку. Начала теребить волосы, заплетать их в косу. Он тоже сел. Все шло совсем не так, как представлял. Их встреча не напоминала тайное свидание двух любящих людей. Неужели Роман не солгал, сказав, что она сделала свой выбор? Но как такое может быть? Ведь он – ее брат, пусть и двоюродный! Разве может она любить своего брата? И так спокойно говорит – «никуда не уезжала»! Словно затворничество в доме Романа было добровольным. Эта мысль ударила хлыстом.
– Тебе просто нужна была причина, чтобы расстаться, – отрезал он.
Маргарита молчала, было заметно, что она напряжена. Похоже, не ждала этой встречи. Не хотела видеть его, даже не вспоминала! Нестор держался из последних сил, чтобы не вспылить. Она нервно отбросила куртку и тотчас схватилась за плечо, но он успел увидеть на ее руке глубокий шрам в форме буквы «В».
Вершинский.
Метка. Его метка. Его собственность. Его вещь! Ненависть к Роману усилилась. Изоляция, рана на руке, страх смотреть ему в глаза – все говорило о том, что Марго запугана, терпит издевательства; терпит, потому что не может никому об этом рассказать. И ему не доверяет, раз молчала так долго.
– Это сделал он?
Кивнула головой, окончательно развеяв все сомнения. Ярость заполнила его душу:
– Значит, ты врала мне все это время? Врала, когда говорила, что Роман хорошо к тебе относится? Что он не жалеет денег, помогая твоей больной матери?
– Он действительно помогал…
– Только за это ты терпишь его издевательства! – взревел Нестор, чувствуя, как от гнева сводит скулы, и изо всей силы ударил кулаком в стену. Большая икона, висевшая неподалеку, угрожающе качнулась. – Почему не сказала правду?
– Послушай, все совсем не так… – пролепетала Маргарита, но он не дал ей договорить:
– Он пометил тебя, как свою собственность, да? Ты понимаешь, что это значит? Я убью его – вот этими руками! Вцеплюсь прямо в глотку! Выдавлю лживые глаза!
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась она. Задрожала всем телом, а глаза расширились в испуге. Этот взгляд, сотканный из густой синевы, навеки врезался в память. Он вдруг подумал, какой сильный дух скрывается за хрупкой наружностью. Маргарита сильно похудела, стала тоненькой, как тростинка. Шея кажется слишком слабой для такой косы.
– Он запугал тебя, заставил написать ту записку, чтобы от меня избавиться…
– Нет, ты ошибаешься!
– Этот шрам только подтверждает мои мысли!
– Пожалуйста, послушай! – она мягко дотронулась до его руки. – Послушай… Мне трудно в этом признаться, но…
Нестор крепко сжал зубы и направился к двери.
– Куда ты? – крикнула она вдогонку.
Дождь лил, не жалея, но Нестор не замечал, что творилось вокруг. С ожесточением вбивал шаги в мокрую дорогу, все время думая о брате Маргариты. Этот мерзавец пожалеет, что родился на свет! Ведь тронул святое, то, к чему его грязные руки не должны были прикасаться! Он заставит его корчиться от боли и изрыгать проклятия: пусть ответит за ее шрам, за каждую слезу, за каждый вздох!
Он не сразу услышал шаги за спиной. Обернулся, только когда Маргарита цепко ухватила его за плечо.
– Ты хочешь убить его?
– Марго, возвращайся в часовню и жди меня там! – сквозь зубы процедил он, и выдернул руку, освобождаясь. Медленно и осторожно. Только бы не причинить ей боль.
– Нет! Я прошу тебя, не нужно устраивать скандал, не нужно выяснять с моим братом отношения! Ты ничего не знаешь… Я… я люблю его, – обреченно сказала она.
По взгляду понял, что не врет, и от этого внутри разлилась ненависть. Сейчас он презирал ее так же, как и Романа: за многолетнюю ложь, за то, что предпочла другого, за то, что собственноручно разрушила его идеал женщины. Не желая верить в услышанное, переспросил:
– Собственного брата? Любишь?
– Да. Люблю, – подтвердила Маргарита, опустив голову, и протянула ему какую-то бумагу. Машинально взял ее и сунул в карман. Смотрел на нее пристально, пораженный в самое сердце, не зная, что сказать. Многие годы любил и желал ее, тосковал, находясь вдали, не замечал других женщин. Как дурак надеялся, что станет его женой, что всегда будет рядом. А она вот так, без анестезии, ножом по сердцу.
– Я тебе не верю, – бросил он прежде, чем уйти. Но когда, вернувшись домой, прочитал письмо, которое она передала ему, понял, что напрасно.
Все эти годы я нагло тебе врала… Знаю, это сложно понять и принять, но правда никогда не бывает приятной. Я люблю двоюродного брата, Романа Вершинского, и пусть небо упадет мне на плечи… Тогда это было всего лишь детской привязанностью… Но время шло, я взрослела, и теплое чувство, согревавшее мое сердце, переросло в любовь… – Каждая строчка раскаленным штырем пронзала сердце и оставляла на нем глубокие шрамы. – А потом появился ты – красивый, благородный, надежный. И невероятно похожий на Романа… В тебе я видела лишь соломинку, за которую отчаянно хватается утопающий, желая спастись. Я не хотела погибнуть от этой греховной любви, надеялась, что смогу забыть… Не получилось.
Был момент, когда он желал Маргарите смерти. Представлял, как сжимает пальцами ее шею и видит, как тускнеют ее глаза. Жуткие мысли, за которые он впоследствии винил и корил себя, считая, что накликал беду.
В тот роковой день он вышел из дома, кипя от ярости, надеясь высказать ей все, что думает. Но чем ближе подходил к дому Вершинских, тем сильнее ощущал тревогу. Лес был погружен в кровавое марево заката, вокруг стояла странная тишина. Еще не дойдя до калитки, Нестор увидел, как Маргарита летит вниз. А Роман стоит и смотрит на нее из окна.
