Вылет через три часа. Вещи собраны, водитель припарковался у входа. Жду, сам не зная чего. Уже третья по счету сигарета, а я все никак не сдвинусь с места. Жду чего? Усмехнулся. Нечеге ждать. Все мосты сожжены и разрушены в руины. Никто не придет, не скажет то, что хотелось услышать. Когда-то. Но уже не сейчас.
За спиной раздается грохот двери. С Аланом уже попрощались, он уехал в клуб, заниматься открытием. Может, начальник охраны? Андрей слишком ответственный и через чур замороченный. Дело свое выполняет на «отлично», но уже весь мозг мне вытрахал своими проблемами. В последний раз еле сдержался, чтобы к черту его не послать.
— Андрей, теперь по всем вопросам к Алану, — произношу, глядя на линию горизонта, когда слышу звук приближающихся шагов. А потом понимаю, что это ни хрена не он. Цокающий звук каблуков о плитку балкона заставляет меня обернуться.
— Ты на самом деле собрался это сделать? — она пьяна. Слишком наглый, вызывающий взгляд, слишком громкий голос. Агата схватилась за мою руку, впивалась в ткань рубашки ногтями.
— Решил сделать что? — спрашиваю ее, а сам понимаю, что не нужен ее ответ.
Ее появление выводит из себя. Вчера вечером я решил с ней все вопросы. Передал дела по гостинице и объяснил, за что она в ответе и какие вопросы будет вести. Об остальном я не был намерен разговаривать с ней.
— Заур, не надо так. Ты унижаешь себя.
Затушил сигарету. Выдохнул дым, делая это нарочито медленно. Развернулся, направляясь к выходу. Это место перестало быть спокойным. Пора в аэропорт.
Спустя несколько секунд, Агата вцепилась в меня, словно кошка.
— Нет! Ты не можешь так поступить со мной! — закричала. Я посмотрел на нее с высоты своего роста. Губы красные, искривлены в плаче, в глазах слезы и злость. Знакомое сочетание. Только я в завязке. Вот уже неделю состояние полного пох*изма внутри. И я наслаждаюсь им.
— Я оставил на тебя бизнес с гостиницей. Что тебе еще нужно от меня, Агата? — произнес это спокойным голосом.
В ее глазах стояли слезы.
— Я не узнаю тебя, — прошипела с ненавистью. — Прежний Заур, от которого я была без ума, никогда бы так не поступил! Он бы не сбежал, поджав хвост из-за какой-то бабы и свадьбы!
Эта сука начинала меня раздражать.
— Мой Заур забил бы на эту мерзкую стерву и был бы счастлив, назло им всем!
Это произошло быстрей, чем я смог осознать. Рука резко вытянулась вперед, я сжал ее челюсть. Только когда она застонала, понял, что сделал это слишком сильно.
— Закрой свой поганый рот, не доводи бл*ть до греха. И думай, с кем ты говоришь…
Она вырвалась из моих рук, обхватила ладонями ушибленные скулы.
— Да пошел ты к черту, долбанный м*дак! Не видишь ничего!! Как последний дурак за ней таскаешься, а хочешь правду?
Стиснул зубы, чтобы не сорваться. Знаю ведь, что угандошу к чертям, если позволю себе
— Агата, угомонись. Ты реально по краю ходишь!
— Нет уж ты послушай, Зу. Послушай из-за кого ты угрожаешь мне и ломаешь свою жизнь. Знаешь как она с женихом своим познакомилась? А?
Молчу. Но внутри уже все взведено, потому что чувствую…
— Дима ей аборт делал от тебя. Ребенку уже три месяца было, Заур. Она избавилась от него, и стала трахаться с врачом. Вот твоя правд…
Она не успела договорить. Я сорвался. Голова Агаты дернулась назад после того как моя ладонь взлетела вверх. Она схватилась за скулу, а я уже нависал над ней. Она сидела на полу, скривившись от боли, пока я сжимал ее волосы пятерней. Внутри нарастал гул. Стремительно и неотвратимо все самое черное и гадкое поднималось в моей душе. Все то, что я спрятал и похоронил. Сейчас оно овладевало мной и я не мог это остановить.
— Что?! Что, бл*ть, ты сказала?!!!
Глава 15
— Как жаль, что ты оказалась такой стервой и свадьбы не будет, — проговорила Аня, с набитым печеньем ртом. Отхлебнув чай, подруга вздохнула устало.
— Я уже платье купила. И где мне, спрашивается, выгуливать его теперь?
Я посмотрела на нее устало.
— Хватит смеяться. У людей жизнь рушится, а ты…
Я не могла перестать думать о случившемся. Во-первых, потому что о нашем разрыве с Димой говорила вся больница, и во взглядах всех сотрудников я читала осуждение. В последние дни Шестаков выглядел подавленным. Несколько дней назад он даже прогулял работу, чем поставил клинику в неудобное положение. Мы потеряли важных клиентов из-за его выходки. Коллектив прикрыл его перед глав врачом, сказав, будто Димка подхватил в дороге грипп. Но я то знала истинную причину. Несколько дней он пил, не приходя в себя.
Помимо алкоголя есть еще одна проблема. Он молчит. После нашего разговора по его прилету, когда я сообщила Диме, что свадьбы не будет, и я решаю взять паузу в отношениях, он ни единым словом со мной не обмолвился. В конце рабочего дня он просто подходит к ресепшену и сообщает мне, что через пять минут машина будет ждать у входа. Я не решаюсь отказывать, не хочу делать спектакль на всю клинику. Еду домой вместе с ним. В полной тишине и с тяжелым сердцем.
Последняя неделя для меня это сущий ад. Душа рвется на части, и я ни на секунду не могу перестать думать о них. Чувствую себя сволочью по отношению к обоим. Воспоминания последней встречи с Зауром никак не отпускают. Они делают больно, заставляют страдать. И все, что я хочу — снять квартиру и снова жить в одиночестве. Находиться в доме Димы мне невыносимо сложно. Вот только он никак не идет на контакт. Я несколько раз пыталась начать этот разговор, но Шестаков каждый раз делает все, чтобы он не состоялся.
Я поднимаюсь из-за стола, потому что аппетит пропал полностью. Анька хитро косится на меня, но ничего не говорит. Убрав за собой, выходим в коридор больницы. Через пять минут у нее прием, а мне нужно возвращаться на ресепшн.
До конца рабочего дня я стараюсь держаться. Ни о чем не думать, просто делать свою работу.
— Дмитрий Игоревич, до свидания, — слышу голос своей соседки и замираю, не дописав в карточке больного пары слов. Поднимаю глаза и встречаюсь с уставшим Димкиным взглядом.
— Я у входа. Поедем ужинать в ресторан?
Я не хочу этого. Но моя соседка не сводит с нас глаз. А я не хочу давать повод для сплетен.
— Хорошо, только соберу вещи.
Он выходит из дверей. А я убираю документы по местам, и забираю сумку со стула. По коридору в мою сторону направляется Аня.
— Уходишь?
Киваю. Сейчас я не хочу разговаривать с ней. Думаю, как избавить себя от необходимости ехать в ресторан. Анька приближается ко мне вплотную, тянется к моему уху и шепчет заговорщическим тоном.
— Сейчас такого красавца встретила. Мама родная, — вздыхает она. — Два метра роста, здоровый, а на щеке шрам. Сами, просто секс ходячий…
