Кровь в венах стынет от ее слов. Аня хочет пройти мимо, но я хватаю ее за руку.
— Ай, больно, — она поднимает на меня удивленный взгляд. — Ты чего?
— Этот мужик, где ты его видела?
— Да несколько минут назад, возле своего кабинета. Он к глав врачу шел. Сами, ты чего? Знакомый твой что ли?
Я качаю головой.
— Нет-нет. Прости. Мне пора, Дима ждет, — спешу к выходу. Несусь со всех ног, только бы поскорее покинуть здание, только бы не встретиться с НИМ. Если это правда, и Заур здесь, то зачем? И как он прошел мимо меня? Я никуда не удалялась с ресепшена несколько последних часов.
Мне было плохо. Бросало то в жар, то в холод. Я буквально не могла найти себе места от волнения. Юркнув к Диме в машину, выдохнула в облегчении. Он посмотрела на меня странно, но ничего не спросил. А я так разволновалась, что даже не посмотрела на парковку больницы. Есть ли там машина Зу.
* * *
Я не могу перестать думать о нем. Мои руки ледяные и влажные. И они трясутся. Я прячу их под столом, на коленях, чтобы Дима не видел. Но от него не ускользает мое состояние. Когда он заканчивает с ужином, просит подать десерт.
— Сами, ты же понимаешь, что можешь довериться мне. Я не хочу, чтобы ты закрывалась.
Я понимаю, как сложно ему сказать это. Дима все знает. В тот вечер я рассказала ему об измене. О том, что была с Зауром. Да, я поступила как сука, я сделала ему больно. Но врать я больше не могла.
— Спасибо тебе, Дим. Твоя поддержка для меня важна. Но это так неправильно…
Дима усмехнулся.
— Неправильно. Да это синоним нашей жизни, малышка Сами. Скажи, что правильно — я могу пересчитать это по пальцам.
Он был прав. Но я не хотела продолжать и дальше этот разговор.
— Рядом с тобой мне намного сложней. Ты хороший и добрый, тебе больно, а я чувствую себя сукой, Дим. Я прошу тебя, достаточно. Давай разорвем все, закончим. Я уже собрала вещи, я хочу уехать. Ты больше не увидишь меня, и я не буду больше делать тебе больно.
Он долго молчал. Не сводил с меня глаз. А я думала о том, что превращаю его в тень от самого себя. Эту неделю он в ужасном состоянии. Это сказывается на работе Димы. Я не хочу, чтобы из-за меня он лишился того единственного, что приносит ему счастье. Димка — врач от бога. И он не должен потерять работу из-за того, что пристрастился к алкоголю.
— Тебе будет проще? — спрашивает он.
Конечно, нет. Я снова буду одна. Здесь Димка окружил меня заботой. Он всегда рядом. А там мне придется начинать все заново. Я ненавижу этот вопрос. Заур тоже его задавал. И я также ему соврала.
— Да, Дим. Мне будет так проще. Ты должен меня отпустить.
Он вдруг тянется к бумажнику. Достает несколько купюр, кладет их на стол и поднимается.
— Аппетит что-то пропал. Поехали домой.
Дима протягивает мне ладонь, а я смотрю на нее, и ощущение досады гложет мою душу.
* * *
Он протягивает мне бокал вина. На столе сырная нарезка, а в его взгляде вселенская тоска.
— Я не отпущу тебя. Не проси даже. Если он смог, то я не стану этого делать.
Я прикрыла глаза, пытаясь унять бешено бьющееся сердце.
— Дим, так неправильно. Хотя бы на время нужно разъехаться. Прочистить мозги.
— Тебе нужно их чистить?
— Тебе…
Он пожал плечами. Открыв бутылку с водой, сделал пару глотков.
— Мне не нужно. Я знаю, чего хочу. А пока ты думаешь, я просто буду рядом.
Его телефон начинает звонить. Он просит прощения и, поставив бутылку на столешницу, идет в коридор. А когда возвращается, выглядит озадаченным.
— У моей пациентки осложнения после операции. Мне нужно поехать, посмотреть ее. Если хочешь, можем сделать это вместе.
— Нет, прости. Лучше я побуду дома.
Дима кивает и поднимается наверх, переодеваться.
Я иду следом на второй этаж. Дима выходит из комнаты, целует меня.
— Мы с тобой все обсудили. И я против того чтобы ты съезжала. Мне нужно в клинику, я приеду и мы поговорим.
Я устало вздыхаю. Он не хочет меня слышать.
— Дим, свадьбы не будет. Пойми…
Он берет мое лицо, нежно так. Смотрит мне в глаза.
— Я знаю, милая. Все знаю. Мне и не нужна эта свадьба. Мне ты нужна рядом.
Шестаков выпускает меня, а я не говорю ничего против. Я устала повторять ему, что у нас нет будущего, устала говорить о том, что я не достойна его. Дима будто помешан на идее «нас». Будто и жить не сможет, если мы не построим отношений.
Зябко обнимаю себя за плечи. Вижу, как он спускается по лестнице вниз, как поднимает с пола спортивную сумку, и выходит из дома. Я не могу перестать думать о словах Ани. Непонятное чувство отравляет мою душу. Гадкое, сосущее, заставляющее мое сердце громко биться о ребра. В моих руках все еще бокал с вином. Дверь открывается, и я подхожу к окну и вижу, как Дима снимает машину с сигнализации и подходит к ней.
Вдруг тишину двора нарушает звук работающего двигателя. Но это не Димин Шевроле. Поднимаю глаза и застываю, при виде того, как к открытым воротам подъезжает черный Майбах.
Сердце пропускает удар, а после начинает стучать так сильно, что к горлу подкатывает тошнота. Заур. Он в черной рубашке и брюках. На его лице солнцезащитные очки. Он выходит из машины и срывается коршуном в сторону ворот. Они открыты, так что он без сложностей успевает забежать внутрь. Дима замирает, так и не усевшись в салон. Он смотрит на то, как неотвратимо к нему приближается Заур. И в этот момент я понимаю, что ад разверзнул свои врата.
Без лишних слов и предупреждений Заур, будто разъяренный зверь набрасывается на Диму. Взмах руки, и Шестаков падает на асфальт. Заур сверху, начинает молотить по нему.
Я вскрикиваю. Бокал летит на пол, и разлетается на мелкие осколки, орошая мои ноги красной жидкостью. Я срываюсь вниз по лестнице. Мне больно, потому что один из осколков впился в ногу и поранил до крови, но сейчас я не замечаю этого. Паника охватывает и мысли замирают словно на стоп кадре. Я слышу уже отсюда стоны Димы и рычание Заура. Когда я выбегаю на улицу, Шестаков все еще на земле, а Заур словно безумец избивает его ногами. Дима прячет лицо, пытаясь хоть как-то закрыться от страшного зверя.
— Перестать! Хватит! — я подбегаю, толкаю в спину Заура, пытаясь защитить Димку. Но это чудовище даже не миллиметр не сдвигается.
Все лицо Димы в крови. Он уже не может даже защищаться, из его груди рвутся только жалобные стоны.
— Да что на тебя нашло?! Что ты творишь?! — кричу, но он даже не смотрит на меня.
— Мразь! Ты убил моего ребенка! Думал, можешь забрать все у меня?! Думал, я не узнаю, сука?!
