Горький смех сорвался с губ. Он серьезно? Бьюсь об заклад, липучка Агата идет с нами.
— Тройничок намечается? — не смогла удержаться от колкости. Алан вздохнул.
— Сами, просто надень гребаное платье. Давай не будет раздувать проблему, у меня и так голова — дом советов.
Он развернулся на выход. А я опустила глаза на блестящую ткань на постели. Подцепила пальцем это уродство, осмотрела с разных сторон.
— Уверена, его выбрала для меня Агата. Чтобы я смотрелась пугалом рядом с ними, — засмеялась и сделала глоток из бутылки. Алан замер в дверях, почуяв неладное.
— Просто. Надень. Платье.
Я поставила бутылку на стол и медленно подняла руку вверх, загнув все пальцы кроме среднего.
— Вот. Передай своему господину. И пусть это дерьмо надевает его подружка, — я скомкала ткань и швырнула ей в Алана.
Он молча снял его со своего плеча, устремил на меня напряженный взгляд.
— Ты уверена, что хочешь этого?
Я посмотрела на него в упор. У меня больше не было сомнений.
— Да, Алан. Я уверена.
Как только закрывается дверь, я обессилено опускаюсь на то же самое место, где сидела до его прихода. В глазах слезы, а горло стягивает удавкой. Мне так больно, что дышать не могу. Мало того, что он с этой сукой развлекается, в дом ее приводит, так еще и решил больше унизить. Вырядить меня куклой, потащить вместе с собой в клуб. Мне настолько противно, что даже думать об этом не могу.
Вдруг снова открывается дверь. Только на этот раз она распахивается с оглушительным грохотом. Вздрагиваю от испуга, но не оборачиваюсь. Знаю уже, чувствую, как сгустился воздух вокруг. Это он.
Прикрываю глаза, пытаясь унять бешеное сердцебиение в груди.
— Ты перестала понимать человеческую речь? — раздается за спиной вкрадчивый голос. Совсем близко. Он издевается. Наслаждается своим превосходством.
Я чувствую касание его пальцев. В первую секунду нежно, но потом, будто бы одумавшись, он вдруг резко сжимает мои волосы в руке, тянет на себя, заставляет запрокинуть голову назад. Его лицо так близко, на моей коже его дыхание. Оно обжигает, оставляет следы.
— Я вопрос тебе задал, — рычит, глядя в глаза.
Смотрю в его черные, бездонные. Не пойму, как полюбить могла, как вообще что-то хорошее могла в нем видеть. Даже в голодном волке намного больше человеческого, чем в нем.
— Давно уже перестала, Заур. Когда ты меня в клетку, как зверушку посадил, так и перестала, — усмехаюсь, вырываясь из его хватки.
Он растерян. Все эти дни я вела себя как ручная мышь, а тут вдруг перечить вздумала.
— Надела платье, через полчаса выезжаем в клуб.
— Ага, — смеюсь. Голова кружится от выпитого. Внутри меня такой ураган поднимается.
— А если не надену, то что? А? Убьешь, изнасилуешь? А? — хохочу. — Что еще сделаешь, чего еще не сделал?
Рывок. Не успеваю понять, как это происходит. Он как зверь в прыжке преодолевает дистанцию. Его руки на моей шее. Он сжимает ее, так сильно, что в моих глазах все становится пунцово-красным.
— Я, бл*ть, язык твой вырву, еще хоть раз посмеешь так говорить со мной, — глаза бешеные. — Надевай. Платье.
Я всхлипываю, а он замирает, скривившись. Опускает глаза на мою шею, а потом вдруг отталкивает. Я закашливаюсь и снова горький смех рвется из груди. Я не собираюсь показывать ему свою боль. Больше он не увидит ее. Никогда не увидит.
Он направляется к выходу, а меня разрывает изнутри.
— Надевай платье своей шлюхе! — хватаю одежду, бросаю в него. Она попадет ему в спину. Он замирает. Вижу, как сжимаются кулаки. А когда он оборачивается, я сглатываю нервно.
— Шлюха — моя, — произносит тихо, с ленивой улыбкой на губах. — Платье — мое…. Шмотки, что на тебе, тоже — мои. А ты, Самира, чья? Как думаешь, а? — движется ко мне медленно, склонив голову в бок.
Мне так противно от его слов. Ненавижу его.
— Шмотки твои? — стягиваю с себя платье. Бросаю им в него.
— На, подавись ими?! Можно подумать я тут по своей воле!
Он начинает смеяться. Громко, запрокинув голову вверх. Его смех вспарывает каждый миллиметр нервов.
— Тогда про белье не забудь.
— Что?
Подцепляет лямку бюстгальтера.
— Лифчик твой и трусы.
Сука. Какая же он тварь! В голове звучит отвратительный смех его любовницы Агаты. Трахаются, а я у них как зверушка домашняя.
— Да, пожалуйста, — срываю с себя лифчик, а затем и стягиваю трусики, отшвыривая все это в сторону.
А когда поднимаю на него глаза, пугаюсь. Понимаю, что натворила слишком поздно. Его глаза — черные, они скользят по моему телу, они пожирают меня. Миллиметр за миллиметром пожирают.
Он подходит ко мне. Близко. Так, что мои голые соски трет грубая ткань его одежды. Его пальцы касаются моего живота. Я вздрагиваю, а он замирает. Словно наслаждается, впитывает мою реакцию.
— Трахнуть тебя? Вижу, что хочешь… — с улыбкой в голосе.
Мое тело начинает дрожать, когда он накрывает ладонью мою грудь. Его запах, его близость — с этим сложно бороться. Я и ненавижу себя.
Он наклоняется ко мне. Близко.
— Вот только я недавно хорошенько потрахался. И не хочу, — его рука заползает мне на затылок, а потом больно сжимает мою шею.
Я всхлипываю, а его лицо кривит оскал.
— А теперь выбирай, Самира. Либо ты надеваешь это еб*ное платье и спускаешься вниз, либо ты пойдешь в этом. Самостоятельно и независимо, как гордая свободная женщина, не имеющая ничего общего с таким подонком, как я.
Он отталкивает меня, так что я падаю на кровать.
Вытирает рукавом свой рот.
— У тебя десять минут. Время пошло, — он выходит. Хлопает дверь, а я захожусь в немом крике. Слышу его шаги, а потом голос Агаты.
— Зачем ты вообще ее тянешь с нами? Это встреча с бизнес партнерами!
— Не твое собачье дело. Спускайся вниз, и не беси меня, Агата. Сейчас мне не до твоих ревнивых за*бонов.
Глава 20
Мне нужен был алкоголь. Много алкоголя. Я бы попробовала и чего покрепче, если бы Алан дал. Он сидит на переднем, сосредоточено смотрит в лобовое. Я смотрю на его руки и плечи и задаюсь вопросом, почему я не могла полюбить кого-то вроде него? Надежного и хорошего, а главное — нормального?
Горькая улыбка кривит мои губы. Я приставляю бутылку к губам, делаю глоток. Я пьяная, а еще я выгляжу как шлюха. Он унизил меня снова. Заставил напялить это уродское платье. Мой вызывающие макияж дополняет картину. Хочет такую, пусть получает.
