— Можно я поведу? — спросила его, улыбнувшись.
Мы стояли у его Майбаха. Он обернулся ко мне, и в лучах заходящего солнца его глаза приобретали теплый шоколадный оттенок. Я засмотрелась, и не сразу услышала ответ. Только когда Зу засмеялся и подошел ко мне, я пришла в себя.
— Только скорость не превышай, — произнес с улыбкой, вкладывая в мои руки ключи.
Так непривычно было видеть его на пассажирском. И не только мне. Нужно было лицезреть лица охранников на пропускном пункте, когда я опустила стекло для того, чтобы Зу сказал им пару слов.
Стоило нам выехать на дорогу, я газанула так резко, что Зу откинуло на спинку сидения.
— Эй, полегче, — засмеялся он. В ответ я прибавила еще несколько десятков километров.
Меня отпускало. С каждым пройденным километром, со свистом ветра за окном, мне становилось легче. Я вдруг стала чувствовать себя живой. Мягкая кожа обивки руля приятно ощущалась на пальцах. В салоне пахло им и мной. Даже следа от Агаты не осталось.
Я не знаю, что с ней. Да и больше не спрашивала. Внезапно она перестала иметь значение.
Я чувствовала его взгляд всю дорогу. Он ласкал меня им, он был нежен и добр. И пусть Заур ничего мне не говорил, сейчас я чувствовала, что мы с ним вместе. Невидимая, но такая сильная связь. Она есть. И как бы мы ни старались, нам не убежать друг от друга. И хорошо нам, спокойно, только, когда мы рядом.
Зу включил радио и расслаблено устроился в кресле. Сейчас он доверял мне всецело. Себя доверял, нас. И эти мысли будоражили. Как мне хотелось сказать ему о беременности! Как хотелось поделиться, и знать, что все будет хорошо. Что будет, как у простых, у обычных людей — свадьба и бытовая жизнь. Будут мелкие ссоры, и большие радости. Будут жаркие примирения, и новые клятвы любви. Он сдержит их, а я, хоть и буду временами злиться, но в сложные моменты я буду точно знать, что Зу есть у меня. Его плечо, его поддержка, его верность. И наш ребенок станет желанным, станет самым дорогим, что у нас есть.
— Сами, на том повороте направо, — Зу делает тише музыку. Я смотрю в указанном им направлении.
— Там ведь промзона. Мы будем ужинать на заброшенном складе? — смеюсь, а когда поворачиваюсь к нему, понимаю, что он не шутит.
— Нужно заехать на пару минут, кое-что проверить. А потом в ресторан. Ты не против?
Не против ли я? В другой момент была бы против. Таскаться по заброшенным помещениям — не лучшее из занятий. Но сейчас мне так хорошо с ним. Так почему б и не заехать? Что может случиться?
Мы проезжаем еще минут десять по ровной дороге, а потом Зу командует мне заехать в небольшой спуск у высокого серого ангара. Он звонит кому-то по телефону, просит выйти.
— Посиди в машине? Я быстро.
Я киваю. Но когда Зу выходит и скрывается в дверях этого амбара, мне становится страшно. Здесь так темно, кажется, в любой момент из подворотни ко мне выйдут бандиты. В машине становится душно. Я глушу мотор и выхожу на улицу. Слышу голос Заура, знаю, что он неподалеку. И когда за моей спиной раздается какой-то шорох, срываюсь к нему. В тот самый ангар.
Зу стоит в небольшом помещении. Рядом с ним двое мужчин. Когда они замечают мое присутствие, то собеседники Заура вдруг замолкают, напряженно смотрят в мою сторону.
— Прости, Зу. Но мне страшно одной.
Он подзывает меня жестом.
— Все нормально, говори, — кивает мужчине, прижимая меня к себе.
— Сегодня всю партию привезли. Послезавтра на встречу поедем на газели. Думаю, не стоит брать иномарку или фуру, чтобы не привлекать внимания.
Заур несколько секунд обдумывает их слова, а затем дает добро.
— Хорошо, так и сделаем. Рахим прилетает завтра. Если все будет красиво, следующая партия поступит уже в этом месяце.
Мужчины переглядываются.
— Артур, ни на шаг от склада не отходите, ты все понял?
— Шеф, да о чем ты?! Нас тут десять парней, мы вооружены лучше, чем армейская рота. Пусть только сунется кто.
— Это хорошо, но вы тоже не теряйте бдительность. Под нас копают.
Зу берет меня за руку и тянет к машине. А я, так ничего и не поняв, просто следую за ним. Вооруженные мужчины, разговоры о сделке и о чем-то опасном. Мне становится страшно, но он останавливается у машины и берет пальцами мой подбородок.
— Сами, — улыбается, проводя пальцем по губам.
— Даже не думай, поняла?! Все в порядке, все так и должно быть.
Кривлюсь.
— Это так необходимо? Без этого никак?
Он отворачивается к ангару. Молчит. А потом притягивает к себе и целует.
— Поехали, я есть хочу.
* * *
Мы не одни в зале. Совсем не одни. Куча гостей за соседними столиками, музыканты на сцене и пары на танцполе. А он с меня глаз не сводит. Едва ли не с ложечки кормит, а я дико смущаюсь.
— Зу, ну хватит, я больше не могу, — вздыхаю, когда он заказывает третье пирожное на десерт.
А он молчит. На спинку стула откинулся и смотрит на меня своим наглючим взглядом.
— Алан говорил, ты не ела ничего эти дни.
— Алан все больше превращается в курочку-наседку.
Зу смеется, а меня злость берет.
— Ей богу, Заур, неужели для него не найдется более интересного задания, чем быть моей нянькой?
Он наклоняется ко мне, опираясь ладонями о стол.
— Алан единственный, кому я могу доверить тебя. Поэтому, да, ему не повезло быть курочкой наседкой, — на последних словах он срывается на смех.
Черт, это ведь надо так обидеть его! Теперь же скажет Алану как я его зову! Уверенна, что скажет!
— Может, поедем погуляем по набережной? Зу, сколько можно тут сидеть погода то какая…
Заур смотрит на часы, хмурится.
— Часик у меня есть.
В груди все сжимается от досады.
— Часик? А куда это ты намылился на ночь глядя?
Он поднимает на меня смеющийся взгляд, выгибает бровь.
— С каких это пор ты стала меня ревновать?
П-фф.
— Это не ревность. Это негодование. Ночью нужно быть дома. Ночь для сна, Заур…
Он кладет свою ладонь на мою руку, смотрит мне в глаза так проникновенно, что я забываю, что хотела сказать.
— С тех пор как ты ушла, я не могу спать ночью, Сами. Только днем, часа три — не больше…
Его голос звучит хрипло, и вроде говорит это с улыбкой, а меня совесть сжирает. Знаю ведь, что не врет. Так ведь и есть на самом деле. Зу сам себя съедает, уничтожает. И знать, что виной всему этому — я. Больно. Очень даже больно.
Накрываю под столом свой живот. Наш малыш там. Маленькая крошечкая точка, еще совсем незаметный для всего мира. И мне так хочется сказать ему это прямо сейчас! Отбросить в сторону все сомнения, и произнести эти слова вслух!
