Но когда он выпустил меня из объятий, в взял за руку, я поняла, что все это не сон. Вот он. Сильный, крепкий, ведет меня за собой. Прыгнул вместе, хотя и не должен был, ведь комбаты не участвуют в учениях. И такая злость на себя нашла. И чего я все это время боюсь Юли? Почему обращаю внимание на нее, считая соперницей? Нет уж. Гром мой. Весь — от кончиков его непослушных русых волос, до кончиков его длинных, красивых пальцев. Этот мужчина в самом сердце. И наконец-то раскрыл свое мне.
Плевать мне на Донскую. Пусть хоть что делает, я его уже не отпущу.
Глава 16
Гром
Днем ранее
Я стоял как идиот и смотрел ей в след. Загрузившись вещами, в одном купальнике, мокрая и злая она с каждой секундой удалялась от меня.
«Я никогда не буду запасным номером», — ее слова до сих пор гремели в голове.
Стиснул виски, проклиная все. И зачем ввязываюсь в это? Не было возьми проблем, завел писаря. С первой минуты ведь понятно было, что не будет с ней просто! Что гнать ее отсюда нужно, да подальше. Слишком непредсказуемая, слишком характерная.
Такой гнев во мне закипел. Понял, если не выпущу пар — будет еще хуже. Зашел в казарму — время позднее было, уже отбой. Прошел мимо ровных рядов кроватей, хлопнул по плечу спящего Молота. Тот подскочил, испуганно глядя на меня.
— Одевайся, ты мне нужен.
Сашка кивнул, а я поднялся в кабинет. Вытащил из сейфа бутылку коньяка, где-то была колбасная нарезка. Порыскав по холодильнику, вытянул все содержимое. К тому времени как Молот появился на пороге, стол был накрыт.
— Товарищ комбат… — начал он рапортовать, я поднял руку вверх.
— Давай, садись. Выпить надо.
— Так я ж это… — замешкался Молотов. — Я не пью, товарищ комбат.
— Совсем?
Тот кивнул.
— Немного можно.
Налил ему половину стакана. Молотов опустился на стул и с грустью посмотрев на содержимое, кивнул.
— Эх, ладно. Была — не была.
После первой порции, немного отпустило. Я и сам практически не пью. Но порой бывают моменты, что кроме спиртного ничего не помогает.
— Как служба твоя в моем батальоне? Справляешься?
— Да все нормально, товарищ комбат. Спасибо вам, вы меня спасли, — улыбнулся Молот.
— Девушка есть? Ждет?
— Есть, но она местная…
Удивленно посмотрел на него. Вот уж Молот, не ожидал от него.
— Местная… ты же понимаешь, чем чревато это?
Молот кивнул, погрустнев.
— Да знаю я, что родня ее скорее всего против будет. Русский, православный, да еще и не местный. Но, товарищ комбат, люблю я ее. И она меня. Мы всего месяц встречаемся, видимся редко, она мне письма пишет, а я ей, — улыбнулся сержант и в этот момент он выглядел забавно.
— Лю-юбишь, — повторил вслух. И если он был рад этому состоянию, меня оно наоборот выводило из себя.
— Одни проблемы с этой любовью, Молот. По крайне мере, у меня точно ни разу еще не получалось, чтобы долго и счастливо…
— Все впереди, товарищ комбат.
Я кивнул, усмехнувшись. Молот задумчиво посмотрел на меня.
— Если сказать что-то хочешь, говори. И давай на «ты», пока наедине.
Он приободрился.
— Я так понимаю, из-за Виты все нервы? Так вот зря…
Я улыбнулся. Как, оказывается, слухи быстро расходятся. Еще и сам не понял все наверняка, но подчиненные уже в курсе.
— Не могу я разобраться, как правильно поступить, понимаешь? Вроде бы хочешь как лучше, а выходит наоборот…
Молот смотрел на меня непонимающе. Да куда ему?
— Дай мне патроны, скажи, кто враг — уничтожу. Я умею это, понимаешь? А тут… то смотрит так, словно жить не может без меня, то кидается словно кошка дикая… Я же о ней забочусь. Не представляю, что может быть с такой как она, случись что-то страшное.
— Я тебя понимаю, командир.
Прикрыл глаза, а перед ними снова кадры из прошлого. После алкоголя воспоминания каждый раз возвращаются.
— Я ж спать нормально не могу. Постоянно сны эти… — сжал кулак, чувствуя как в груди снова гнев нарастает.
— Как это забыть? Война далеко от платьев в горошек и сладких печений, понимаешь? Там каждый может погибнуть в любой момент. Разные мы с ней, Молот. Она и мухи не обидела, а я убивал сколько. Сколько крови видел…Своих выносил из-под пуль. Разве можно стать другим, забыть все это? Когда поднимаешь его с земли, и у тебя печень его в руках остается. А он новобранец совсем… Еще, бл*ть, молоко на губах не обсохло, а его к нам в горячую точку. Ты учишь его, вдалбливаешь, а он то магазин потерял, то прицела на винтовку найти не может. Срываешься, орешь. Ведь нельзя так! Это война. А в бой идем и он по дурости под снайпера подставляется. Только что шел, а потом как трава скошенная махом на землю. Лежит и глазами пустыми в небо смотрит. Только ж живой был, девчонку свою на фото показывал пацанам, письмо ее читал. И нет его, бл*ть. Неподвижно лежит, во лбу дыра. А голову поднимаешь, там мясо сплошное… — не замечаю, как трясти начинает.
— И вот такого его как к матери? Ты можешь представить? Девушке? А она беременная у него, на шестом месяце…
В какой-то момент понял, что не могу. Все еще никак не выходит говорить об этом без дрожи в голосе.
— Я, когда Олега потерял, думал все, нах*й уйду… Только куда? Ничего же кроме этого не умею… Мы тогда высоту взяли, приказ командования выполнили. Вот только какой ценой… Приехал домой, ему гроб, а мне медаль, героем стал, — засмеялся горько. До сих пор ее в руки взять не могу. Воротит от всего этого…
Молот долго молчал. Мы выпили еще по одной. А потом еще. А потом он серьезно так посмотрел на меня. Сложилось впечатление, словно и не двадцатилетний пацан передо мной сидел, а старец.
— Знаешь что, командир, — заявил он. — Ты, конечно, прав во всем. Война — та еще дрянь, да и судьба у тебя незавидная, как и у любого военного. Только ты ошибаешься кое в чем.
Он подсел ближе, не сводя внимательного взгляда с меня.
— Девчонка та, что беременна, она ж с парнем была. Любовь у них, ночь для двоих, ну сам понимаешь… Его — нет. Да. Но она то любила. Испытывала это чувство, пусть даже мало счастья было, но она испытала его. Умирают ведь не только на войне. Даже на гражданке куча страшных и нелепых смертей. И люди от этого ведь не перестают быть вместе и не расходятся. Ты можешь все войны пройти, а на гражданке погибнуть от рук пьяного водителя, или от того, что с крыши кусок шифера грохнется и расколет твою башку как арбуз. Ты не убережешь ее от беды, если ей суждено быть. Но вот только представь. Отказался ты от Фиалки, живешь один. А она взяла … и с тем же Бар-кафе стала встречаться. Замуж вышла, ты можешь представить ее, как она с другим в постель ложится, как ребенка от него рожает… и воспитывает. Как его с работы ждет и целует…
