Собеседник пожал плечами:
— Считай, я слишком ленив, чтобы за тобой все время следить и не давать удрать.
Айя в ответ на это медленно кивнула. Словно в такт этому кивку у нее в голове сразу же отозвалась пока еще слабая боль: царапнула лоб и робко застучалась о виски. В ушах на миг зашумело, а девушка откуда-то издалека услышала собственный голос:
— Хорошо. Если я соглашусь, то, что получу, кроме денег? Что ты можешь мне предложить? Ты заработаешь «адекватный процент», свой Вызов и что-то еще. А я?
Она удивилась тому, как сухо и холодно говорит. Мигрень же с каждым произнесенным словом яростно вгрызалась в мозг, словно собиралась проесть в нем ходы и забраться поглубже.
— А ты получишь возможность выбрать, кому достанешься, — ответил Керро.
Девушка застыла, не зная, что на это сказать. Боль провернулась в мозгу раскаленным сверлом — мысли разлетелись, как фрагменты паззла, и в голове вдруг стало пусто и голо. Айя понимала — собеседник ждет от нее какого-то ответа, значит, нужно говорить, но у нее не получалось даже толком понять то, что она уже услышала.
Айя потерла лоб, чувствуя себя глупой и растерянной, а потом вдруг все встало на свои места. Сделалось простым и понятным.
Она с горьким смешком переспросила:
— Выбрать, кому достанусь? Щедро. А если я не хочу никому доставаться? Если я хочу… не важно. Не этого если хочу?
Керро кивнул ей за спину:
— Дверь сзади.
Собеседница смерила его угрюмым взглядом. Ей было понятно: если сейчас дать согласие или, наоборот, встать и уйти — это в обоих случаях будет проигрыш. Причем проиграет она не Керро, а самой себе, и проиграет не в противостоянии характеров, а в борьбе за выживание. Нельзя молчать. Нельзя соглашаться. Нельзя отказываться. Нельзя истерить. Нельзя злиться. Нельзя-нельзя-нельзя… Можно только торговаться, воззвав к здравому смыслу. Ведь не желай этот странный человек переговоров, он уже скрутил бы ее и отнес, куда надо, получил бы от кого-то «адекватный процент» и дальше бы спокойно трахал Алису. Ну, или не спокойно. Или не трахал. В общем, жил бы себе, как прежде.
Но ведь зачем-то он притащил ее сюда. Для чего? И кто он вообще такой? Почему так в себе уверен? Может, ему просто скучно? Он же говорил про Вызов. Для какого нормального человека некий абстрактный Вызов может служить достаточным мотивом, чтобы ввязываться в непонятную заваруху? Всё странно. Но раз он пытается договориться, надо договариваться. И лучше не продешевить, иначе бессмысленно и связываться.
Поэтому девушка, загибая пальцы, начала перечислять:
— Денег нет, оружия нет, ничего нет. У меня какой-то небогатый выбор, не находишь? И если я останусь, богаче он тоже не станет. Выбрать между покупателями? Вряд ли у них гуманные планы. Предполагается, моя смерть будет просто несколько… отсрочена. Неинтересно.
Айя отодвинула банку с консервами и теперь сверлила мужчину глазами. Керро на ее эскападу словно не обратил внимания, но все-таки девушке на долю секунды показалось, будто он едва сдержал смех.
— Выбор у тебя есть. Уйти и попытаться выжить сейчас или узнать, что ты такое, кому нужна и зачем. А потом… потом тоже пытаться выжить, зная немного больше. — Он сделал паузу и закончил: — Впрочем, если кто-то предлагает тебе лучший выбор, я не держу.
— Толково придумано, — похвалила собеседница. — Тебе не хочется возиться, поэтому проще, если я соглашусь и из балласта превращусь в активного союзника. Удобно. Тебе. Удобно ответить на Вызов, получить процент… А у меня сомнительная перспектива возможного выживания. Сомнительная. И возможного. Как сейчас, собственно. Так в чем разница? Я хочу что-то более конкретное.
Керро хмыкнул и про себя подумал: «Сама — не пойми что, а все туда же — конкретное ей подавай», но ничего подобного говорить, конечно, не стал, только подытожил:
— Такая ты мне куда больше нравишься. Глядишь, и союзником будешь лучше, чем до сих пор казалась. Что ж, второе предложение. Мы узнаем, кто ты, и тогда продолжаем разговор.
Тембр его голоса и сам тон изменились. Айя не столько даже услышала, сколько почуяла на уровне инстинкта, что угроза отступила. Не было больше прежнего холодного равнодушия, появилась заинтересованность. Керро вдруг стал похож на живого человека, с которым можно договориться. От облегчения у девушки по спине пополз пот.
— Раз я тебе такая больше нравлюсь, тогда попробуй… — она задумалась, тщательно подбирая слова. — Говорить со мной не как с предметом мебели. Я так буду куда лучшим союзником.
— А ты веди себя не как предмет мебели. Примерно как сейчас.
Она ковырнула ложкой подостывшие консервы и сказала:
— Попробую. — А потом потерла лоб. — Но и ты попробуй тоже.
Керро встал, вышел в кладовую, откуда вернулся с несколькими листами бумаги и стилом.
— Тогда слушай сюда. За той дверью — туалет, а за той — запасы. Что найдешь — пользуйся. Топить не больше пары брикетов за раз. Из кладовой есть выход в комнату с окном, надумаешь проветриться, к окну не подходить. И первое тебе задание. Пиши свою биографию. Максимально полно и подробно. Писать-то умеешь? Активный союзник.
Она с дерзким прищуром посмотрела в непрозрачные линзы очков:
— Если прописными буквами — разберешь? Или лучше печатными?
Собеседник усмехнулся:
— Пиши печатными и покрупнее.
Потом, усилием воли сдержав смех, он набросил оружейные ремни, надел куртку и вышел, напоследок сказав:
— Если к утру не вернусь, лежка со всеми запасами твоя. Владей.
* * *
Этот день, к счастью, выдался не таким пасмурным, как вчерашний, что определенно радовало, поскольку шататься под мокрым снегом или моросью — то еще удовольствие. Ходить же, как ни крути, нужно: встреч будет много, а болтовни еще больше.
Тусклый шар солнца маслянисто светился за пеленой тяжелых низких облаков. Сегодня было теплее, чем накануне, потому даже грязные улицы казались уютнее.
Первый из визитов Керро решил нанести Ушлому. Ушлый мало того, что при делах, еще и всегда в теме о происходящем в секторе, к тому же из всех бонз именно он умеет добывать наиболее точную информацию. Как и по каким каналам — хрен его знает. Ну и, наконец, Ушлый все-таки держит руку на пульсе и наверняка ждет Керро, чтобы узнать, удалось ему чего-нибудь нарыть или нет.
Неприступный особняк авторитета со стороны смотрелся обычным обшарпанным двухэтажным домишкой. Древняя, как Вторая Корпоративная, постройка жалась на углу квартала, одной стороной выходя на замусоренный проспект, другой на тесный проулок. Серая штукатурка частично облезла и походила на струпья, прикрывающие темно-красную плоть кирпичной кладки. Окна тут были узкие, и когда-то давно их подпирала лепнина, от которой сейчас осталось лишь несколько фрагментов. В общем, обычный такой домишко с невзрачным подъездом и даже не впечатляющий размерами.
