— Мама, сейчас раннее утро! Как хочу, так и сижу, я дома, в конце концов, — ответила Эледа, не меняя позы.
— Сейчас уже семь тридцать, через час ты должна быть в офисе, — неодобрительно, но по-прежнему глядя в документацию, заметила родительница. — А ты еще не одета, не причесана и похожа на разведенку в состоянии депрессии. Эндрю, уйдите уже, наконец, дайте мне пообщаться с дочерью.
Мать, не глядя, ткнула кожаную папку с бумагами в руки секретарю и, наконец, повернулась к Эледе.
— Ледочка, мой ангел, — сказала миссис Ховерс, затягиваясь сигаретой. — Неужели непонятно, что мы тут беспокоимся, сидим, как на иголках, и за все это время — ни единого звонка!
«Ангел» сокрушенно покачала головой:
— Мама, я была на задании, там некогда делать звонки…
— Вот я всегда говорила твоему отцу, что нужно было рожать сына! В конце концов, зачем я мучилась с тобой, если ты не вспоминаешь обо мне так же, как не вспоминал бы сын! — миссис Ховерс подбавила в голос дрожи и даже сдернула с лица очки, чтобы трагично стиснуть пальцами переносицу.
— Мама, прекрати, я тебя очень люблю, но у меня, правда, не было времени. Лучше расскажи: как ты сама, как папа?
— Как папа? Папа… папа места себе не находит! Ты хотя бы думаешь, как губительны в его возрасте такие переживания? Он весь извелся, — с горьким упреком сказала собеседница.
— Ему всего восемьдесят, не сгущай краски. И успокой его, скажи — всё чудесно, агент Ленгли оказался… — Эледа сделала паузу, подбирая нужное слово, — настоящим мужчиной. Мы нашли общий язык. Всё прекрасно. С ним приятно и интересно работать, правда, мне кажется, он не воспринимает меня всерьёз…
Миссис Ховерс докурила сигарету и тут же достала из серебряного портсигара новую:
— Всерьёз? Дорогая, мужчины никогда не воспринимают женщин всерьёз, могла бы уже и привыкнуть. Взять хоть твоего отца, знаешь, что он вчера мне сказал? Что я мало внимания уделяю семье. А теперь ещё и ты оказалась таким же трудоголиком. Этот внезапный отъезд на задание, потом ужасный Ленгли… В итоге семейный ужин пропущен и твой отец ударился в попрёки. А у меня показ новой коллекции! Что я, по-вашему, должна делать? Стоять у плиты и печь печенье?
— Мама, не расстраивайся. Ну, давай организуем ужин, папу это успокоит. А Джед… — Эледа спохватилась и поправилась: — То есть, агент Ленгли, он вовсе не такой ужасный, как о нём говорят. Резкий, конечно, и прямолинейный, но при этом очень внимательный к деталям, очень… чуткий.
Миссис Ховерс подалась вперёд, отведя в сторону руку с сигаретой. Взгляд матери стал пристальным и насмешливым.
— Значит, Джед… — многозначительно протянула женщина, делая очередную затяжку. — Развлекайся, как знаешь, только не вздумай привозить его знакомиться. Это человек не нашего круга, и ни я, ни отец не хотим его видеть. Очень надеюсь на твоё благоразумие.
— Развлекайся? — Эледа едва не свалилась с высокого табурета. — Зачем?!
— Ай, брось… Думаешь, я не знаю, что он вывозил тебя в «Дельмонико»? Об этом разве только в «Светской хронике» не написали. Твой отец тоже в курсе. Не могу сказать, что он одобряет… но… — миссис Ховерс помолчала, после чего внезапно оживилась и сочла нужным сменить тему: — Кстати, дорогая, мы с папой посовещались и решили сделать тебе подарок! Так сказать, в честь первого серьезного дела…
Миссис Мелинда нажала кнопку селектора и сказала металлическим голосом:
— Эндрю, принесите сюда Гектора.
У Эледы нехорошо кольнуло сердце. А когда Эндрю явился к голографону с плетеной плоской корзинкой, в которой сидела ушастая, тощая, вся трясущаяся собачонка, мисс Ховерс устало прижала ладонь ко лбу.
— Мама, что это?
— Не «что», а «кто». Это Гектор, — елейным голосом известила мать и сказала с умилением: — Гектор, моя лапочка, это твоя хозяйка, посмотри на нее, вон, вон она.
Однако Гектор не желал смотреть на голограмму хозяйки, вместо этого он истерично дрожал всем телом, переступая тоненькими лапками.
— Мама, на кой чёрт мне собака?! — не выдержала, наконец, Эледа. — Я ведь…
— Тебе давно пора о ком-то заботиться, — отсекла все её возражения собеседница.
— Зачем?!
— Затем, что ты эгоистка! — тотчас вскипела мать. — Эгоистка, которая думает только о себе и не вспоминает о родителях!
— Мамочка, ну пожалуйста, ну прекрати…
Миссис Ховерс сменила гнев на милость и заговорила сладким голосом:
— Ну, ты только посмотри, какая лапочка. Ты будешь покупать ему попонки, курточки с капюшонами, ботиночки…
— …спреи от блох, — подхватила Эледа.
— Да, — согласилась мать. — Их тоже.
— Мама, я целыми днями то в офисе, то на выездах. Кто будет заниматься этой собакой?
— Вози с собой, — непререкаемым тоном сказала миссис Ховерс и нежно засюсюкала с трясущимся животным.
— Куда — с собой?
— Ай, Леда, не осложняй! — в голосе матери послышалось раздражение. — Отдашь этому своему здоровому. Пусть носит. Всё равно ходит целыми днями, как дурак.
— Какому еще здоровому?
— Винсу или Батчу, — отмахнулась миссис Ховерс. — Какая разница? В общем, правому или левому. До чего же ты все-таки неблагодарная! Ты хоть представляешь, сколько такое чудо стоит?! Да твоего Винса можно целиком купить! Так что пусть носит. В цене они почти равны, — отрезала Мелинда.
— Мама, во-первых, Винс и Батч — телохранители, у них руки должны быть свободны от собак и вообще всего, кроме оружия. Во-вторых, Винса, например, сейчас вообще нет. И как быть в подобной ситуации, если у меня собака и один телохранитель?
— Что значит «нет»? — миссис Ховерс тотчас утратила интерес к мелко дрожащему Гектору, пихнула корзинку с ним в руки Эндрю и даже забыла про сигарету. — Что значит «нет»?!
Дочь развела руками:
— Агент Ленгли отправил его в рейд. Я была против, но ситуация сложилась таким образом… Да и к тому же Винс ну просто обнаглел. Пусть пробегается.
Мать взмахом руки отослала секретаря, а когда дверь за ним закрылась, сказала голосом, в котором слышалась даже не гроза, а пулемётные очереди и грохот танков:
— Эледа. Мы наняли мистера Хейли, чтобы он находился рядом с тобой. Рядом. С тобой. А не шлялся чёрт знает где. Тем более, насколько я помню его дело, он отстранён… — миссис Ховерс взяла планшет, потыкала пальцем по экрану и сказала: — Ну да, точно. Отстранен от рейдов. Что за дела там у вас творятся?
— Мамочка, я просто не стала обострять ситуацию и доводить дело до того, чтобы агент Ленгли воспользовался служебными полномочиями. К тому же Винсент делает за периметром общее дело. Наше общее дело.
Мать раздраженно затушила в огромной мраморной пепельнице сигарету, истлевшую в ее пальцах почти до фильтра, и сказала:
