К тому же в забегаловке Армандо тихо, всего трое посетителей. Ну, не считая дружков хозяина. Рекса это более чем устраивало. Активной движухи вокруг ему сейчас очень не хотелось. Конечно, скоро интерес к заведению у местных жителей снова проснется, тем более, новый хозяин расстарался — прикупил несколько ярких самоклеящихся плёнок с завлекательными картинками. Ими ещё днем облепили дверь и изнутри, и снаружи, а к вечеру, вот, незатейливое оформление сделало своё дело — народ медленно, с осторожностью, но потянулся в бар.
Рекс сделал очередной глоток пива. Вчерашний день отпускал медленно и неохотно. Хотя, чего себе врать, вообще не отпускал. Уж сколько раз повторил, что надо забить и забыть, а толку как не было, так и нет. Мысли постоянно возвращались к Мэрилин… к тому, что с Мэрилин всё закончилось. А от осознания невозможности изменить и хоть как-то исправить случившееся хотелось биться башкой об стол. Но вместо этого Рекс только снова хлебнул из бокала. Мысли всё тянулись и тянулись.
Интересно, сколько это ещё будет продолжаться? Ну, ощущение, что жизнь вокруг выцвела и словно остановилась. Стала какой-то неинтересной. Сидишь, смотришь по сторонам, и ничего внутри не шевельнется — ни злости, ни любопытства. Равнодушие только… отупение.
На этом вот отупении он проморгал развод того шустряка-бармена в «Последнем шансе». Как лох дал себя обмануть в момент, который преподаватели в учебке называли «момент психологической уязвимости». В теории-то всё просто: есть момент психологической уязвимости — зафиксируй его и проявляй бдительность. А в реале — сидишь оглушённый, мысли в кашу и ощущение, будто под дых выписали. А тут ещё этот… мудак со своими откровениями.
То-то Бальзамона с Анри перекосило, когда они осознали, что всерьёз рисковали отправиться на тот свет по оговору какого-то гондона. И как Рексу было стрёмно… не, не стремно, скорее, неловко осознавать, что какой-то левый бармен развёл его по полной программе.
Правда, Анри и Бальзамон утешили — бармены, мол, страшные люди, миг слабины чуют на раз, типа легко отделался, могло куда круче выйти. В общем, теперь с бармена собирались спросить. Но даже эта перспектива не взбадривала, не встряхивала и не раскручивала внутри маховик холодной ярости. Надо спросить — спросят. Если хорошо спросят, есть шанс, что получится на этом чуток навариться. Бабки-то для прохождения рейдерского теста ещё не собраны, а раз уж бармену нужны коммуникаторы, достать которые может только Рекс… В общем, наклёвывался вариант мести. Однако никакого азарта от предстоящего дела не ощущалось. Хотя следовало бы. До необходимой суммы еще рыть и рыть.
Армандо, правда, намекнул, что если Рекс поможет ему в случае каких-нибудь проблем, то он в долгу не останется. Но что с него взять, кроме ответной услуги… Не вариант, в общем.
Пока Рекс равнодушно крутил в руках бокал, дверь бара открылась, и внутрь вошёл четвёртый посетитель: совсем еще сопливый парень с мордой, загорелой до черноты, но белыми выбритыми подбородком и черепом. Армандо с его появлением заметно напрягся и бросил на Рекса вопросительный взгляд, мол, поможешь? Рекс едва заметно кивнул. По большому счету, Армандо с двумя своими приятелями, сидящими рядом за столиком, справятся сами, но если уж им так нужна его поддержка, чего б не размяться.
Однако вошедший, не оглядываясь по сторонам и подчеркнуто игнорируя всех вокруг, нервной походкой прошёл к стойке, после чего выложил на неё стопку купюр.
— Считай, — сказал он зло и отступил на два шага.
Армандо, не убирая правую руку из-под стойки, левой начал пересчитывать деньги, а пересчитав, усмехнулся:
— Надо же, и сколько спиздил помнишь. Двадцатку сверху. Процент за использование средств.
— Охуел?! — взбеленился вошедший.
— Нет, это ты, блядь, охуел! — мигом вскипел Армандо. — Мне траблов накидать, значит, норм? А сам в отмаз?! Новая крыша, типа, прикроет? Щас прям здесь ляжешь, мудила. С твоей Старшей я это как-нибудь утрясу. Что? Типа, наезжаю? Так пошли к Качино, пусть он разберёт. Или, может, к твоей Старшей? — он как-то особенно зло оскалился. — Поглядим, кто из нас гондон, а кто человек.
— Подавись! — бритый швырнул на пол две скомканные десятки, резко развернулся и вышел.
Армандо проводил его взглядом, полным ненависти, а потом кивнул девкам, сидевшим с его дружками. Та, что была поближе, поднялась, подобрала деньги и положила их на стойку.
Рекс безо всякого интереса наблюдал за происходящим. Подумаешь, какие-то местные расклады. Ему-то чего. Армандо же налил себе в стакан вискаря на два пальца и выпил одним махом. Только после этого выдохнул, опускаясь на стул.
Ну, а мысли Рекса вполне закономерно снова переместились на деньги. Итак, с момента заброски пошло уже четыре дня. Из необходимых двадцати тысяч за это время он набрал прилично, но всё равно недостаточно. Штуку взял на арене. Шесть с небольшим — с того алкаша рейдера. Ещё тысячу ему списали. Итого восемь, с текущими тратами, разумеется. Осталось двенадцать. Ну, будем считать, тринадцать. Не так много, как в начале, но… но всё равно стрёмно. Инструктора в учебке в один голос твердили: «Верь интуиции», а интуиция говорила: «Поторопись». Но вот шевелиться не хотелось совершенно.
Мозги работать тоже не хотели, предпочитали тупить. Оно и понятно, начнешь обдумывать — обязательно вернёшься или к вчерашнему дню, или к сегодняшнему утру. Опять будешь размышлять не о деле, а… Рекс откинулся на стуле и отодвинул от себя стакан.
Как же обидно, что нельзя выключить проблемы в голове усилием воли. Щёлк! — и ты уже спокойный и собранный. Всё отступило и отпустило. Вон, как у кроликов, их главная только руку подняла и сказала: «Успокойтесь все». А все взяли да и успокоились. Даже Рекс. Удивительно вообще. В детстве его так мать могла угомонить, когда он расходился. Скажет негромко и слегка с укоризной: «Ре-э-экс…» и ему уже как-то стрёмно дурить или там беситься. А если потом ещё руку на макушку положит, по волосам потреплет, так и вообще… Спокойно-спокойно сразу делается. Жалко, сейчас это всё утратило силу. Теперь уже не она Рекса, а Рекс её успокаивает, как ребенка.
Мама вообще волнуется постоянно. То, вдруг надумает, что у него проблемы, о которых он ей не говорит, то, начнет переживать, что у него нет постоянной девушки… Почему-то ей кажется, что менять подружек — это неправильно, что нужно найти одну. Ну, вот он нашёл. На свою голову. Интересно, понравилась бы Мэрилин маме?
Тьфу ж ты ёп! Опять Мэрилин. Всё, забудь про Мэрилин. А матери можно сказать, что девушка есть, но пока не может с ним приехать. Наплести чего-нибудь, просто чтобы не нервничала. Рекс же видит, она волнуется. И питается плохо. Да еще работа эта её… Он, конечно, исправно засылает денег, но вот не уверен, что она их тратит. Откладывает, наверное, «на черный день». Хотя, если сын не станет тупить, как сегодня, если пройдёт испытание, чёрных дней у неё не будет. Если сын не станет тупить…
Нахер!
Настроение совсем испортилось, а мысли, как в заколдованном кругу, опять вернулись к той, от которой он их усилено гнал.
