— А Мэрилин?
— Аж «Нору» заминировала, так неприятностей ждала, — рассмеялась кореянка. — Но ей тройную цену за заведение предложили. Она, конечно, до последнего беспокоилась, но, как видишь, вышла целая, невредимая, причем с деньгами и лучшими людьми.
Рекс постарался скрыть недоумение. Он-то знал, что обычно в таких случаях корпорация выкупала бизнес за самый мизер, а то и просто силой отжимала его у владельцев. А тут тройная цена…
— Не строй каменную морду, — Су Мин подмигнула. — Я тоже знаю, как ваши обычно поступают в таких ситуациях. Но Винс еще был резидентом, мне предстояло с ним работать и работать, да и предстоит, думаю, так что надавил на хозяйственников. Ему-то чего… не из своего же кармана.
— А как вообще в секторе?.. — Рекс огляделся по сторонам. Людей было мало. и сидели они далеко, а кореянка говорила негромко. — В целом?
— Как обелились? По-разному. Иногда забавно, иногда не очень, — собеседница усмехнулась. — Например, когда стали раздавать воду, то успокойки в нее бахнули по внутренним меркам. В итоге те, что сдуру эту воду взяли, три дня ходили как зомби. Потом ничего, очухались. Но было смешно. А, скажем, «Вонючую дыру» — ты ее не видел, ну да ничего не потерял — накрыли без сантиментов. Прибыли каратели, выловили пяток тамошних, допросили, выяснили, где выходы. Потом рано утром все лазейки перекрыли, а вниз пустили газ. Говорят, там никто даже и сообразить ничего не успел. До выходов человек десять добрались, но так на решетках и сдохли. А потом корпорация пригнала машины и все забетонировала.
Она выпрямилась, но затем наклонилась к собеседнику и понизила голос:
— Не знала, что сдавать экзамен на автономную работу можно, даже не пройдя практику. Сколько у тебя времени, и сколько денег надо собрать?
— Инструкции и правила — невероятно всемогущи, если умело их использовать, — Рекс был очень благодарен, что она не стала развивать тему про обеление. — Два месяца и двадцать штук.
— Всемогущи они только у вас — за Периметром, — Су Мин улыбнулась. — Ну, если возникнут проблемы, обращайся.
— Проблемы я сам решу. Три года учили. А ты лучше работу подкинь, — ответил Рекс, слегка задетый предложением помощи.
— Я по простым делам не работаю. Покажешь себя хорошо в сложном — подкину, не вопрос.
В этот момент открылась входная дверь, на пороге бара появилась Мэрилин. Су Мин наклонилась к собеседнику ещё ближе и почти неслышно произнесла:
— Мой тебе совет: расстанься с ней до того, как она узнает, что ты корп.
А после, не дожидаясь расспросов, поднялась навстречу подошедшей сестре. Рекс поспешно встал следом.
— Как видишь, смыться не дала. Он твой. Я предупрежу ребят, что ты придешь не одна, — кореянка повернулась к Рексу и помахала на прощание рукой: — Бывай, привет из прошлого. Не огорчай мою сестренку.
С этими словами она ушла. Следом направились и ее люди. «А ведь в прикрытии у Су Мин трое, — машинально отметил Рекс. — Третий остался снаружи, именно поэтому двойка сопровождения не проверила перед выходом, что ждет их за дверью».
— В общем-то, я с делами на сегодня закончила, — сказала Мэрилин. — И предлагаю больше не тратить время на светские беседы. Идем, расскажешь, как прошли у тебя эти три года. Изменился, просто не узнаю…
Рекс действительно попытался обдумать совет Су Мин. Искренне попытался. А потом вспомнил стройную белокурую женщину в длинном полупрозрачном пеньюаре, то, как она ходила по комнате, зажигая свечи, как смеялась, запрокидывая голову, как выгибалась, когда он гладил ее по обнаженной спине. Вспомнил, как отрывал себя от нее, уходя в ночь и понимая, что больше… никогда. Никогда ее не увидит. А потом вспомнил нынешнее утро. И ту же самую женщину, явившуюся к нему в раздевалку. А теперь, значит, расстаться? Ну уж нет!
Здесь никто не знает, что он корп. Кроме Су Мин. Которая его не сдаст. Значит, Мэрилин никогда не узнает, кто на самом деле Рекс Додсон и откуда он пришел. А раз не узнает, то расставаться нет причины. Су Мин просила не огорчать сестру. Вот он и не станет.
* * *
Вечер наступил незаметно: зной слегка угас, но от раскалившихся за день домов, от земли и асфальта всё ещё пыхало жаром. Впрочем, узкая улица, зажатая между тесно стоящими высотками, была тенистой и почти прохладной.
Под окнами средних этажей реяло на натянутых веревках барахло жильцов: штаны, футболки, тряпки. От дома к дому тянулись провода. Электричество, конечно, было не у всех, а лишь у тех, кто мог позволить себе платить людям бонзы, но даже на северной окраине сектора такие обитали. Сверху из открытых окон доносились обрывки разговоров, вопли, детский плач. Это был обжитой квартал, заселенный довольно плотно.
На первых этажах домов под брезентовыми навесами располагались входы в магазины и забегаловки, кое-где столики по случаю жары были вынесены прямо на улицу.
Диего шел, матерясь про себя. Злость не отпускала. Надо ж вот так — на ровном месте — потерять шанс, реальный шанс! Он шагал, досадливо пиная мелкие камешки, когда услышал развязное:
— Хой, рубцастый!
Пять Ран вздохнул и остановился. Вот уж кого бы совсем не видеть.
В дверном проеме маленького бара стоял тощий сутулый парень. Одежда на нем, хотя и была подобрана по росту, болталась, как на вешалке. Собственно, Штыря не случайно прозвали Штырем — он был длинный, тонкий и узкоплечий, а сегодня из-за лохматых патл походил еще и на перевернутую веревочную швабру. Штырь активно шестерил на Качино, которому — вот незадача — Диего крепко задолжал. И до выплаты оставалась всего неделя.
— Разговор есть, — сказал Штырь, силясь казаться уверенным и дерзким. — Зайдешь? Угощаю.
Диего сплюнул и направился к бару:
— Угощаешь. Сам вызвался.
— Ага, — собеседник заулыбался.
Внутри бар был крохотным и полутемным: стойка, полки со спиртным, два пивных крана и пять столиков: три возле стойки, один у окна и один же в углу рядом с дверью в сортир.
Наконец, глаза привыкли к полумраку пивной, и Диего мысленно скривился, увидев Качино. Тот, разумеется, сидел у окна справа от входа. Любимое, блин, место. За дальним столиком орали трое из банды Винта. Пять Ран в тоске подумал, что лучше бы ему сейчас рвануть из-за пояса пистолет и свалить нахрен. Впрочем, троица вроде уже изрядно набухалась и теперь ржала над какими-то своими шуточками. Вряд ли они тут для того, чтобы подпрессовать должника, иначе столько бы не употребили. Не при Качино, во всяком случае.
— У меня еще неделя, — не доходя пару шагов до бонзы, сказал Диего.
— Я помню, — Качино кивнул на стул. — Садись, угощаем. На тех весельчаков внимания не обращай, я с такими не работаю. Или ты внезапно и Винту задолжать успел?
Диего отрицательно покачал головой и присел, опершись спиной о стену. Штырь тотчас суетливо метнулся к стойке за стаканом пива.
