Словно сам не видит! Развалины перед площадью опустели. Все, кто там прятались, измотанные прошлым воздействием, при совсем небольшом четко рассчитанном усилении звука не выдержали и рванули вперед — на цепочку карателей.
— Крикуны, разворот. Выключайтесь. Летучие, отслеживаем угрозы, в случае обнаружения — сообщаем немедленно.
В далеком двести четвертом секторе дистанты развернулись, формируя первую линию обороны, а квадрокоптеры вылетели вперед, чтобы не пропустить угрозу.
* * *
Когда страх схлынул, вернулись ощущения: зрение, слух, обоняние, осязание. Однако тело не подчинялось — лежало, словно мертвое. А еще Бимбо осознал: штаны у него насквозь мокрые, и от них позорно и мерзко воняет. Пареньку повезло упасть на бок, и теперь он видел, как неспешно приближаются к нему каратели.
Вот подошли. Один наклонился и присел на корточки, затягивая на запястьях жертвы одноразовые наручники. Потом Бимбо вздернули с земли и поволокли к подошедшей машине. Ноги не слушались, а тело по-прежнему было беспомощным и вялым.
Паренька забросили в кузов грузовика, где его приняли стоящие там люди. Скованные руки тут же притянули пластиковой стяжкой к стальному тросу, а в шею кольнули антидотом. Бимбо обмяк, тогда как каратели уже устраивали рядом с ним следующего пленника.
Только тут несчастный карманник, наконец, окончательно осознал случившееся. Осознал и хрипло заскулил от ужаса. Потому что это был конец. Худший из возможных.
* * *
Лето вел байк по опустевшим окраинным улицам. Очередное поручение Оуэна: деньги — вперед, работа — вчера.
В центре все суетились, носились туда-сюда. На площадке, где продавали машины, вообще толпа была — продавцы не справлялись. Когда Лето сигналил, чтоб пропустили, его только ленивый не обматерил. Правда, увидев красный флажок на руле, тут же затыкались.
А вот окраина словно вымерла. Людей здесь вообще не было видно. Попрятались.
Все решали, что делать — драться или бежать… Дилемма получилась какая-то вообще неравноценная, у кого была возможность бежать, думали, как бежать, а остальные лихорадочно эту самую возможность искали и попутно (от безысходности) готовились драться. Сдаваться карателем дураков не было. Да и сами Лето с Нари отложили по гранате во внутренние карманы мотокурток. Кто знает, как повернется, а живыми даваться нельзя.
Лето гадал, как лучше действовать — вырываться самим или прибиться к Су Мин? Вдвоем с Нари им даже отделение карателей не одолеть, а со Старшей, вроде, больше шансов, вот только на нее и корпов больше свалится, она тихо выйти не сможет.
Су Мин, когда связалась, так и сказала: решай сам. Решай, бля… хоть монетку кидай.
Вот с этими беспокойными мыслями Лето и свернул на боковую улочку, где сразу же сбросил скорость — из длинного здания, стоящего вдоль дороги, вышел незнакомый патрульный и, заметив флажок, махнул гонцу, чтобы тормознулся. Мальчишка остановил мотоцикл.
— Парень, подожди секунду, — заговорил было патрульный, но тут из подъезда быстро вышел Аргентинец:
— О, ребята, привет. Вы ку…
В этот момент связные блоки патруля одновременно выдали три такта «слушать всем», после чего эфир нарушил спокойный голос Ли Янь:
— Внимание. Каратели ушли с южной окраины. Признаков окружения сектора нет.
И сразу же подключился ее зам Оуэн:
— А у нас репетиция начала Праздника. Вспоминаем схемы работы и поддерживаем порядок, — он усмехнулся, — ну, то есть не даем гостям устроить полный бедлам.
Патрульные, Лето, Нари, Аргентинец, будто не веря услышанному, разом повернулись в сторону резиденции центровой бонзы и застыли, глядя, как в безоблачное небо поднимаются три зеленые ракеты.
Первым пришел в себя, как ни удивительно, Лето. Он выдвинул подножку и, соскочив с байка, зарылся в седельные сумки, а через пару секунд сунул Нари в руки сигналку. Тут уж отмер и Аргентинец — выхватил еще одну, а потом в небо ушли очередные три зеленых.
— Поживем еще, бля!!! — ликуя, заорал один из патрульных, а Аргентинец швырнул пустой картонный цилиндр на землю, сгреб в охапку Лето с Нари, стиснул их и оторвал от земли. Девчонка беззвучно взвизгнула и так же беззвучно расхохоталась.
А где-то неподалеку в небо взлетели еще три зеленых ракеты.
* * *
Когда над сектором взлетели три зеленых ракеты, Диего поразился полному отсутствию реакции отрядных. Никто не расслабился — мужики не вышли из автомобилей покурить, не разоружились, не завязали разговоры… Как сидели по машинам, так в них и остались.
За стенами укрепмотеля, на улице, вопили и радовались люди, изредка стреляя в воздух от избытка чувств… А отряд застыл в состоянии мрачной готовности, будто радостная весть об отходе карателей его не касалась. Правда, девчонки вышли из своего автобуса и вернулись обратно в здание, но тоже какие-то притихшие, напряженные. Они косились на бойцов, которые словно оцепенели в машинах. Никто не отпускал шуточки, не открывал окна и не кричал девчонкам вслед всякое подбадривающее или обещающее — никакой бравады.
Все. Застыли.
В этом оцепенении просидели еще около получаса. У Диего уже задница плоской стала — в кузове Поролоновского пикапа скамья была жесткая, однако приказа расходиться по-прежнему не было. А когда Пять Ран уже совсем извелся от непоняток, из штабного микроавтобуса вдруг вышел Крупняк и покрутил над головой кистью руки.
Машины мгновенно ожили: водители, повинуясь беззвучному приказу, одновременно завели двигатели. Диего от такой слаженности стало окончательно не по себе. А тут еще и девчонки в окнах дома появились. Они смотрели на выезжающие автомобили, и лица у всех были бледные, вытянувшиеся. Опять-таки ни улыбок, ни воздушных поцелуев — только смятение во взглядах и… надежда.
— Вылезай, — за всей этой суетой Диего упустил момент, когда Поролон подошел к пикапу, — с нами не поедешь.
— Дык, хоть в чем дело, объясни! — взмолился Пять Ран, выпрыгивая из кузова.
— Мэрилин у карателей. Едем ее вытаскивать, — скупо ответил Леон и скомандовал: — Пошел!
Диего рванул к дому, а за спиной хлопнула дверца автомобиля. Ворота тем временем открылись, и первая пара байков рванула со двора на улицу. Уже у входа в мотель Диего развернулся, провожая взглядом колонну. Машина за машиной выкатывалась прочь. Пикапы с пулеметами. Два микроавтобуса о шести колесах каждый и в каждом — по десятку бойцов. Квадры и багги. Грузовик с огромной двуствольной пушкой и еще один, с чем-то тоже здоровенным, но непонятным.
И снова ни шуток, ни разговоров. Лишь мрачная злая сосредоточенность. Только сейчас Пять Ран осознал, в какой отряд его приняли. От колонны веяло чудовищной силой, пред которой Качино (ранее казавшийся Диего весьма серьезным человеком) выглядел ничтожной мелочевкой.
Пока новичок изумленно смотрел вслед последнему грузовику, с улицы в не успевшие закрыться ворота въехал и остановился в центре двора квадр с одним из операторов, которого все звали Умник.
