Да, Сюзи сказала, что они не пострадали, но, вновь и вновь анализируя ситуацию, он никак не мог зафиксировать мысль, что всё уже закончилось и больше дочерям ничего не угрожает. В груди холодело, аж сердце сжималось.
Пожалуй, повезло, что тяжёлый мотоцикл патруля был устойчивей и ровней в управлении, чем более привычный для рейдеров эндуро. На эндуро в таком состоянии, наверное, мог бы и навернуться.
Когда байк подъехал к площадке, на которой стоял вертолет, первые, кого Гай увидел, были сидящие плечом к плечу на полевых медбоксах изнуренные Энни и Элли. Одежда у обеих была в бурых пятнах, взгляды пустые и совершенно потухшие.
Рокот мотора привлек внимание девчонок, и одна из них (конечно, Элли) встрепенулась, вглядываясь в водителя. Гай из последних сил пытался сохранить самообладание. Нельзя показать и без того напуганным детям, что сам едва держишься. Он заглушил двигатель, выдвинул подножку, слез с мотоцикла. Элли заметно напряглась, чуть подалась вперед.
Щелкнула застёжка. Гай снял шлем, повесил на руль. В ту же секунду дочери сорвались с пластиковых ящиков, на которых сидели.
Энни рванула вперёд, размазывая по лицу слезы. С разлёта впечатавшись отцу в грудь, она тут же заревела в голос. Ревела и стискивала его в объятиях:
— Папа, папочка, прости на-а-а-ас!!!
Гай подхватил дочь, сжимая в объятиях, а глазами искал вторую. Она торопливо, но почему-то опасливо шла к нему и одновременно рылась в рюкзачке, лишь когда Элли извлекла на свет полевой бинокль, отец всё понял: и то, почему она так медленно приближается, и то, почему у нее такое белое, без единой кровинки, лицо.
— Папа, не переживай, он цел, — пролепетала Элли. — Я его никому не давала, даже не доставала!
Вместо ответа Гай сгреб её в охапку и тоже стиснул, вжимая в себя.
— Глупые мои… — больше он ничего сказать не смог — горло на миг свело, и пришлось замолчать.
Энни самозабвенно рыдала, Элли виновато хлюпала носом.
— Ну, ну… — Гай, мягко отстранился и заглянул Энни в лицо. — Всё хорошо, я не сержусь. — Он перевел взгляд на ее непривычно притихшую сестру. — Не сержусь, понятно?
Дочери синхронно кивнули, Энни перестала реветь, но всё ещё не могла проморгаться от слёз.
— Девочки, сейчас вас погрузят вместе с раненым в вертолёт и доставят в наш сектор. Из госпиталя выведут незаметно, Мэри я предупрежу, она будет вас ждать. Сразу поедете домой. Никуда не выходить, ждать моего возвращения. Школа на завтра отменяется. Элли, — Гай посмотрел на дочь, виновато прятавшую глаза, — как вы здесь оказались вообще?
— Папа… мы… Тревис из старшего класса, он пригласил нас в развлекалку четырнадцать плюс. Сюда. Ну, тут же дешевле… В обмен на бинокль. Но ты не переживай! Я выставила настройки по биометрии, чтобы он не мог его даже включить, и сказала, что сам бинокль дам подержать только в моем присутствии и после того как оплатит билет. Понимаешь? Он бы увидел, что тот не включается, а мы бы всё равно пошли на аттракционы… Но мы ничего не успели, только мороженое купить, а потом начали стрелять, Дика ранило…
— Погоди, — Гай мягко стиснул её плечо. — Сколько вас было? Кто такой Дик?
— Нас? Пятеро. Тревис, Дик, Инки и мы… Дик и Инки, они из другой школы. И вот Дика подстрелили, а Тревис после этого сбежал.
Она беспомощно замолчала, видимо, осознавая, как всё случившееся выглядит со стороны.
— Пап… пожалуйста, прости… — Элли стиснула отца в объятиях. — Прости, это было очень-очень глупо.
Гай поцеловал её в лоб.
— Пап, — Энни, наконец, вытерла слезы, — скажи, ты ведь работаешь, чтобы такого не было?
Она судорожно всхлипнула, переводя дыхание.
— Нет, милая, — Гай ласково отвел от ее заплаканного опухшего лица прилипшую прядь волос. — Я работаю, чтобы такое было у наших врагов. А чтобы такого не было у нас, работает контрразведка.
— Как-то… плохо они работают… — едва слышно пробормотала Элли.
Отец горько усмехнулся и открыл было рот ответить, но в этот момент к площади подъехала машина скорой помощи.
— Вам пора, — Гай снова стиснул дочерей в объятиях. — В вертолете от восторга не визжать, пилота покатать подольше не просить. Элли, пригляди за сестрой. Энни, ты тоже. Люблю вас.
Он поочередно поцеловал две одинаковые светлые макушки и, наконец, отпустил девчонок. Те взялись за руки и пошли следом за фельдшерами, что несли раненого.
Гай смотрел им вслед до тех пор, пока вертолет не оторвался от земли, а затем помахал рукой и направился к байку. Внезапно организовалось еще одно дело.
* * *
Майор Поллок отправил раненного снайпера в госпиталь и теперь стоял возле сортировочного пункта Сюзанны Шелли, прислушиваясь к разговору, доносящемуся из здания.
— …доктор Шелли.
— Мэм. Называйте меня мэм.
— Э-э-э… мэм, вы ведь врач. Там, на площади, умирают…
— Да, я врач, как и вы. Напомню: врач с огромным полевым опытом, исходя из которого, отдаю приказы подчиненным, в том числе и вам. Хотите, чтобы к умирающим на площади добавились еще и ваши коллеги, а я лишилась подготовленного медицинского персонала? — доктор Шелли гвоздила словами, не давая собеседнику — гражданскому врачу, прибывшему из местного госпиталя, — вставить даже междометие. — Там, в здании, отчужденцы. Вы с ними имели дело когда-нибудь? Глубоко за Периметром бывали? Вы им хотя бы здесь, у нас, помощь оказывали? Нет? Тогда какого черта вы пытаетесь взывать к моему гуманизму? Если бы вы хоть раз бывали за пределами корпоративной зоны или хотя бы с людьми оттуда общались, то знали бы, что у запериметровых нет ни малейшего пиетета перед врачами. Им все равно, кого убивать. Идите, готовьтесь принимать раненых и не отвлекайте меня.
Капитан хмыкнул, слушая эту отповедь.
Рядом раздались шаги — подошел недавно присланный корпусом рейдеров консультант Эдвард Трен.
— Что, циничная Сюзи строит гуманистов? — со смешком спросил он капитана.
Тот оглянулся и пожал протянутую руку:
— Смотрю, в корпусе неплохо знают доктора Шелли.
— Еще бы. Сколько раз на Той стороне работала… Одна из немногих, кто не боится. Знаешь, как ее наши называют? Доктор Хрен Подохнешь. Потому что если уж она прилетела со своей бригадой, то откачает всех, кого только возможно. Но я чего сказать-то пришел. Наш штаб, похоже, знает, как решить вопрос с этой ебанутой снайпершей, — Эдвард указал глазами в сторону захваченной отчужденцами высотки.
— И что вы… — Поллок не договорил, потому что в этот момент ему, как и его собеседнику, на визор пришла картинка: на третьем этаже захваченного здания распахиваются створки двух окон, и на подоконники поднимаются две женщины в форме клинерш.
— Не стрелять! — мгновенно отозвался в общий канал майор.
