— База ГБР номер шестнадцать девятьсот два, оператор центрального узла Мэддл Селиван. Чем могу вам помочь?
Пэм вдруг растерялась… Что ей сказать этой строгой незнакомой женщине? И будет ли та ее слушать?
— Здравствуйте, — заговорила, наконец, она. — Меня зовут Памела Додсон, номер ИД-браслета двенадцать сто семь восемьдесят четыре три ноля шестьдесят четыре. Я ищу своего сына, Рекса Додсона, который числится в штате вашей базы.
— Миссис Додсон, — перебила женщина, — информация о сотрудниках ГБР является закрытой и не разглашается третьим лицам. Направьте нам официальный запрос на имя…
— Подождите! — взмолилась Пэм. — Я не третье лицо, я его мать! Он пропал, я не могу с ним связаться, а…
Она поняла, что если вот сейчас не приведет какой-то убийственный аргумент, ее просто не дослушают, поэтому продолжила:
— У меня завтра утром эвтаназия. Я… — она всхлипнула, причем совершенно искренне, — хотела с ним попрощаться… Он знает и должен был приехать еще сегодня, но его нет, и он не отвечает на звонки, я… боюсь, что не успею ему сказать… или что с ним что-то…
И уже не в силах больше сдерживаться, она разрыдалась в трубку.
Похоже, оператор центрального узла, имя которой Пэм не запомнила, оказалась в замешательстве.
— Миссис…
— Додсон.
— Да, миссис Додсон, я не могу нарушить протокол. Соболезную вашей ситуации, однако с операторского пункта я никак не могу проверить правдивость полученной информации…
— Но что же мне делать?! — воскликнула Пэм. — Процедура состоится завтра в шесть утра!
Женщина на другом конце соединения замешкалась и сказала мягче:
— У вас явно личный вопрос, я бы посоветовала вам поговорить со старшим безопасности. Его зовут Стенли Нотингрейт. Капитан Нотингрейт. Я вас соединю.
— Спасибо! Спасибо большое!
— Оставайтесь на линии.
И в трубке снова заиграла музыка.
Пэм сидела, глотая слезы, и снова ждала. Долго, минуты три, видимо, женщина-оператор объясняла ситуацию старшему. Во всяком случае, когда пиликанье механической музыки оборвалось, мужской голос сказал:
— Озвучьте ваши данные, миссис.
— Меня зовут Памела Додсон, номер ИД-браслета двенадцать сто семь восемьдесят четыре три ноля шестьдесят четыре. Я ищу своего сына, Рекса Додсона, который числится в штате базы ГБР, номер… — Пэм поспешно развернула бумажку и зачитала номер базы. — ИД-браслет номер…
Мужчина молчал, но Памела слышала в трубку, как едва слышно клацают кнопки. Видимо, он вводил данные браслетов во внутреннюю информационную сеть, чтобы сверить правдивость информации. Через несколько секунд капитан произнес:
— Миссис Додсон, поднесите ИД-браслет к сканеру коммуникатора.
Пэм растерялась:
— Я… не умею пользоваться…
— Просто поднесите браслет к экрану, — терпеливо сказал мужчина.
Пэм поспешно отняла комм от уха и приложила запястье к теплому пластику. Экран загорелся, и комм издал протяжный сигнал. Женщина снова жадно прижала трубку к уху.
— Миссис Додсон, информация о сотрудниках не предоставляется третьим лицам, однако учитывая вашу ситуацию и тот факт, что данные, озвученные вами, подтверждаются, я слегка отступлю от инструкций, — сказал капитан. — Рекс Додсон не числится в составе частей ГБР уже более трех лет. Он выведен из штата и снят с довольствия. Соболезную вашей ситуации.
— Постойте! — пол под ногами Памелы стремительно уходил в пустоту. — Что значит — не числится?! Я разговаривала с ним пять дней назад и…
— Миссис Додсон, я предоставил вам максимум возможной в вашей ситуации информации. По всем остальным вопросам оформляйте официальный запрос в СБ-корпорации, это можно сделать на любом переговорном пункте. Срок рассмотрения заявки — три месяца.
— Спасибо, — глухо сказала Памела. — Спасибо, капитан Нотингрейт.
— Всего доброго.
Мужчина оборвал вызов, а его собеседница, словно подкошенная, рухнула на старый продавленный диван.
Ее сын не числится в составе ГБР. Но он где-то работает. У него деньги, много денег, он может позволить себе делать ей дорогие подарки, но он не выходит на связь. Где его искать — непонятно, чем он зарабатывает на жизнь — мать не знает… Боже, да известно ли ей вообще хоть что-нибудь о собственном ребенке?!
Оглушенная информацией, Памела не смогла даже расплакаться. Невозможная, непереносимая тоска и усталость навалились на нее, лишая способности думать.
* * *
Шон возвращался домой окрыленный. Мистер Ли одобрил, похвалил его работу!!! Хмыкнул, конечно, что женщин стажер отобрал больше половины, но… на этом и всё! А вот аккуратную полевую маркировку образцов отметил. И что по всем короткие пометки есть — тоже. Даже сказал, мол, Итан, определенно, заслужил место в «Образце», но попросил самому Итану об этом пока не говорить. Ну и, наконец, довольный начальник выдал Шону несколько купюр со словами:
— Отдыхай. Завтра можешь прийти к обеду. Тогда же полностью рассчитаемся за выход. Ну и вечером изымаем ту старуху. По результатам изъятия закрою тебе стажировку. Или не закрою, если умудришься налажать. Вопросы?
— К обеду — это к двенадцати?
— К двум приезжай. Как раз будет время неспешно все перепроверить, познакомиться с бригадой изъятия… Всякое такое, короче.
И вот теперь Шон, позвякивая бутылками дорогого алкоголя, купленного в супермаркете, шел по коридору своей общаги. Шел уставший, но довольный, поверивший в себя. Ха! Он за Периметром был! Видел и делал такое, что живущим здесь и не снилось. Ходил по краю, с презрением смотрел в глаза смерти, которой эти жалкие обыватели ни разу не заглядывали в лицо.
Даже там, в магазине, среди привычных полок и витрин он осознавал себя в новом качестве, чувствовал свою особенную инородность и легкое пренебрежение к окружающим. Что они знают о жизни! Для них штраф за любое мелкое нарушение — уже дикий стресс.
Шон усмехнулся и собрался достать из кармана ключ-карту, когда со стороны лифта вывернула его неугомонная соседка, чьи вопли и стоны так мешали выспаться минувшей ночью.
На девушке было короткое обтягивающее платье и кеды. Шла она легко, даже как-то игриво. А еще Шон понял, что, оказывается, чуть выше нее. Обычно-то он проходил мимо, стараясь не встретиться с соседкой взглядом, а потому редко подмечал детали. Сейчас же вдруг увидел много подробностей, например, аппетитную задницу, задорно торчащие сиськи (лифчика, оказывается, на девчонке не было), отметил приятную глазу смазливость, а также шлюховатый макияж: яркую губную помаду и тени на веках. Вспомнил ритмичные вопли накануне…
В общем, на этот раз Шон решил не проскальзывать по стеночке. Еще чего! Мимо такой зачетной давалки! Однако соседка-то не знала, что Шон побывал за Периметром, что он не просто какой-то там задрот, а серьезный человек с большими перспективами. Человек, перед которым пресмыкались запериметровые — те, кого здесь, в чистой зоне боялись, как огня…
