Ханна вообще считала, что у них очень хорошая семья — крепкая, ориентированная на успех и вечная, как эмиссионный центр конфедерации корпораций. Они не ссорились, не волновались, не содрогались от глупых страстей. В их твердом и уверенном партнерстве не было места ни импульсивности, ни неуместной сентиментальности. Все проблемы в семье Клейнов решали спокойно, холодно и расчетливо.
Однако сегодняшний день внес некоторую сумятицу. Для начала охрана с КПП доложила Ханне, что ее супруг вернулся домой раньше обыкновенного. Вскоре, дворецкий сообщил, что герр Клейн прошел в свою половину и пребывает в… (тут он замялся, не зная, какое слово подобрать, чтобы отразить состояние хозяина и не преступить при этом границ дозволенного) в… несколько встревоженном настроении. А минут через пять позвонил камердинер Дитриха и сообщил, что хозяин заперся в кабинете, откуда слышатся… «звуки разрушительного свойства».
Ну и завершающим аккордом этих диких новостей стал звонок самого Дитриха.
— Ханна, я жду тебя в кабинете.
Он выглядел неряшливо — с небрежно убранными волосами, в расстегнутой рубашке, без галстука… Это только усугубило нехорошее предчувствие Ханны, у которой сегодня был «день здоровья и красоты» со всеми составляющими: визитами массажиста, портнихи, инструктора по йоге и расслабляющими спа-процедурами вечером.
— Дитрих…
— Я. Жду. Тебя. В кабинете.
С этими словами он оборвал связь. Ханна с некоторым недоумением смотрела на погасший голограммер и досадливо стучала ногтями по столу. Она давненько не слышала в голосе мужа столько плохо сдерживаемой ярости. Да, следовало пойти. Хотя с его стороны это, конечно, грубость…
Когда она вошла в кабинет, Дитрих стоял у окна и курил. Курил!
— Могу я узнать, чем спровоцирована спешка, из-за которой ты позволяешь себе вмешиваться в мой график? — с неудовольствием спросила Ханна, усаживаясь в кресло. — И перестань, пожалуйста, курить, с папиросой ты выглядишь пошло. Не говоря уже об этой табачной вони.
Никакой вони, конечно, не было, сплит-система работала великолепно. Однако Дитрих все-таки смял папиросу о дно пепельницы.
— Только что со мной связался Нейт Ховерс, — сообщил он супруге. — Изрядно озадаченный тем, что мы санкционировали женитьбу Герарда на его единственной дочери, не согласовав предварительно вопрос с ним самим как главой семьи. А также сообщил, что, несмотря на нашу бестактность, всё-таки дал согласие на брак, но теперь ждет объяснений. От меня!
Удивление Ханна выдала лишь чуть дернувшейся бровью.
— Что ты ему ответил?
— А что я мог ответить? «Прости, Нейт, я знать не знал о планах собственного сына»? Следовало расписаться в своей беспомощности и признаться в том, что я не в состоянии контролировать этого недоноска? Извинился, конечно. Списал всё на порывистость, сказал, что Герард поторопился и что мы, разумеется, собирались сначала всё согласовать. Пообещал разъяснить сыну его неправоту.
Жена слушала, сложив холеные руки на коленях, а когда супруг замолчал, смерила его замораживающим взглядом:
— То есть ты признал, что мы обдумывали и готовили этот брак втайне от Ховерсов?
Ее голос прозвучал так холодно, что, казалось, окна кабинета сейчас же затянет инеем.
— А ты думаешь, Нейт бы поверил в мою непричастность и в то, что я даже не понимаю, о чём он говорит? Пришлось свалить идиотизм ситуации на торопливость Герарда. У твоего сына всё равно такая репутация, что поверят чему угодно.
— У моего сына? — тут Ханна позволила себе чуточку повысить голос. — Тебе не кажется, что, возможно, стоило один раз потерять лицо и больше никогда, слышишь, никогда не касаться этой темы? Почему ты позволяешь этому гаденышу такие дерзкие манипуляции, Дитрих? Да признай уже, наконец, что он отщепенец! Откажись от него публично! Так нам хотя бы не придется оплачивать его идеи и нести репутационные потери из-за его выходок! Сколько еще будет продолжаться это безволие?! Ты — глава клана, положи этому конец, ведь рано или поздно всё равно придется!
— Ханна, он, конечно, отщепенец и гаденыш, но он полезный гаденыш, — устало напомнил муж. — Его возможности в СБ выше, чем у кого бы то ни было из наших контактов там. К тому же он обходился куда дешевле других СБшников. Но эта выходка…
Дитрих подавился словами и замолчал.
— Мой дорогой, опомнись. Все проблемы этой семьи начинались с того, что ты хотел сэкономить! Черт побери, это же Ховерсы! О чем только думал Нейт, когда давал согласие! Сколько его дочери? Двадцать? Двадцать пять? Она ещё девчонка, о каком браке может идти речь?
Муж грохнул ладонью по столу и рявкнул:
— Эта проблема началась тогда, когда ты решила переложить свои обязанности жены и матери на инкубатор!!! Вот откуда наши проблемы, Ханна! От твоего нежелания выполнять свой долг!
От этих его слов лицо супруги на миг побледнело, а в глазах вспыхнул нешуточный гнев:
— Тебе идея использовать эту тварь тоже пришлась когда-то по душе! И ты тоже не смог предсказать, что клятая биология так сыграет, а какая-то чёртова суррогатка возомнит нашего сына своим!
Она стиснула зубы, прикрыла на секунду глаза, а когда совладала с собой, ровным голосом продолжила:
— В свете этих попрёков, Дитрих, я бы хотела напомнить тебе, что моя доля в общем капитале семьи составляет сорок девять процентов. И убытки, которые ты несешь из-за младшего сына, я несу вместе с тобой. Так что я такая же пострадавшая сторона, как и ты, а потому впредь попросила бы не швыряться обвинениями. Иначе мне придется пересмотреть политику своих капиталовложений в семейный бизнес. Разреши также напомнить, что для нашей семьи я сделала достаточно. А то, что ты посчитал сумму, запрошенную мною за рождение третьего сына, завышенной, так это было исключительно твое решение. Почему-то ты подумал, что я должна пожертвовать всем — временем, деньгами, бизнесом — ради твоего спокойствия и благосостояния. Плоды этого решения мы пожинаем до сих пор.
От этих слов глава клана Клейн поменялся в лице и вперил в жену свирепый взгляд. Однако та не дрогнула. Над столом повисло тягостное молчание. Поединок взглядов продолжался несколько долгих секунд, а потом Ханна чуточку приподняла брови, словно вопрошая, хочет ли супруг продолжить беседу в обвинительном тоне.
Дитрих моргнул и выдохнул. Обошел стол, взял руку жены, коснулся ее холодным вежливым поцелуем:
— Не будем ворошить прошлое, дорогая. Особенно сейчас, когда нам нужно действовать сообща. Что станем делать, Ханна?
— Ну а что еще мы можем делать? — сказала она, успокаиваясь и смягчаясь. — Готовиться к свадьбе, полагаю. К слову говоря, как вообще Нейт воспринял эту новость? Кандидатура Герарда в качестве зятя его устраивает?
В голосе миссис Клейн звучала неприкрытая ирония.
— Нейт… — Дитрих задумался, — пожалуй, он был в замешательстве. Как и я. Времени прошло очень мало, а этот щенок каким-то образом уже успел окрутить его единственную дочь! Тут есть от чего… прийти в недоумение.
