— Андрюша уехал, а ты взяла вашу машину. Возвращалась
от подруги поздним вечером, сворачивала к нашему дому. Темнота, ни один фонарь
не горел. Возле тротуара стоял «КамАЗ» без габаритных огней. Скорость у тебя
была приличная… О господи, Аня, это так ужасно. От удара тебя выбросило в окно,
тебя нашли в нескольких метрах от машины. Ко всему прочему, ты упала затылком
на высокий поребрик, отделяющий тротуар от проезжей части. Это чудо, что ты
осталась жива. Мы с папой каждый день благодарим бога.
— Мама, это точно?
— Что? — растерялась она.
— Все действительно так и было?
— Деточка моя, это случилось в трех шагах от нашего
дома, Я прибежала раньше, чем приехала «Скорая», наши соседи ехали следом… Я
держала тебя на коленях…
— Мама, прости, прости, пожалуйста. — Она немного
помолчала, затем сказала:
— Мне ещё очень больно, как будто это случилось только
вчера… Аня, почему ты заговорила об этом? Разве ты сама не помнишь, как возвращалась
домой? Почему такая странная фраза: точно ли была авария?
Я прикусила язык. То, что я абсолютно ничего не помню о
своей прошлой жизни, мы с Андреем решили держать от родителей в секрете.
— Я просто не правильно выразилась. Я была у врача,
меня беспокоит, что я не могу забеременеть, и я подумала…
— Анечка, все будет хорошо, поверь мне, главное, ты
жива и здорова. Хочешь поговорить с папой? Правда, он только что прилег…
— Не тревожь его. Просто передай ему от меня привет.
— Конечно. Как у вас с Андрюшей? Всё хорошо?
— Да.
— Тебе очень повезло с мужем. Поцелуй его за меня.
— Мама, ты разыскала Лиду? (С Лидой мы вместе учились в
институте, о ней я тоже узнала от мужа.)
— Я звонила, мне сказали, что она вышла замуж за
военного, и они уехали куда-то на север.
— Кто-нибудь из школьных или институтских друзей
звонил?
— Нет, деточка. Ты же знаешь, как бывает, у всех своя
жизнь, свои заботы…
Мы простились. Я закусила губу и несколько минут пялилась на
телефон, затем вновь сняла трубку и позвонила в бухгалтерию Горводоканала.
Женский голос сердито отозвался:
— Бухгалтерия.
— Извините, мой муж работает у вас в охране. Вы не
могли бы сообщить, какая у него зарплата?
— Оклад охранника семьсот шестьдесят рублей, —
коротко сказала женщина и повесила трубку. Цифра вызвала у меня шок. Конечно, я
не ожидала, что муж получает сумасшедшие деньги, тем более что он сам
подсмеивался над своей работой и называл себя не иначе как сторожем. Но семьсот
шестьдесят рублей… Конечно, мы живем довольно скромно, по магазинам в основном
ходит Андрюша, но я ведь не совсем дура и цены в этих самых магазинах мне
известны. Мы тратим денег по меньшей мере в шесть раз больше. Откуда они?
Я взглянула на часы и торопливо начала собираться. Я хотела
увидеть мужа, надо все это как-то прояснить, слишком много вокруг загадок, и
они меня пугают.
Через полчаса я была возле проходной, но, против
обыкновения, не стала устраиваться на скамейке, а прошла чуть дальше и замерла
на углу магазина. Время тянулось страшно медленно, я начала считать до тысячи,
сбилась на первой же сотне и немного прошлась, неотрывно глядя на стрелки своих
часов. Они точно замерли, а я вдруг подумала о том, что разговор с Андреем не
сулит мне ничего хорошего, его возмутят мои подозрения, и правильно… Он
замечательный муж, нежный, заботливый, он любит меня, а я как будто за ним
шпионю. Кому это понравится? В конце концов, у нас могли быть какие-то
сбережения… Я просто хочу спросить, что в этом особенного?
Я сделала ещё два шага и увидела мужа, он только что вышел
из проходной и по привычке оглядывался, затем не торопясь пересек улицу и вошел
в кафе, а я бросилась следом, но в большом зале кафе Андрея не обнаружила.
Впрочем, он мог пройти в туалет… Вместо того чтобы устроиться за одним из
столиков и терпеливо дожидаться появления мужа, я неожиданно для себя прошла
мимо стойки в узкий коридор, буфетчица отсутствовала, и на мое вторжение никто
не обратил внимания, рядом с кухней виднелась ещё одна дверь — она выходила на
улицу. Я распахнула её и увидела заасфальтированный пятачок с мусорными баками,
рядом с ними стоял «БМВ» зеленовато-серого цвета, на заднее сиденье которого
как раз садился мой муж. В то же мгновение машина тронулась с места и вскоре
исчезла за поворотом.
— Вам чего? — услышала я за своей спиной,
повернулась и увидела женщину лет тридцати в белой куртке и косынке, она с
подозрением разглядывала меня.
— Извините, — пролепетала я, выскочила на улицу,
свернула за угол и начала вертеть головой во все стороны, но «БМВ» точно
испарился.
«Ну и что тут особенного, — утешала я себя, пешком
возвращаясь домой. — Мой муж сел в чью-то машину… Это я сижу дома и ни с
кем не общаюсь, а у него есть знакомые, друзья… по крайней мере, один друг, на
даче которого мы отдыхаем. Мало ли с кем он мог встречаться в свой обеденный
перерыв?»
Но странное беспокойство не отпускало меня, и вместо того
чтобы свернуть на проспекте в сторону дома, я направилась к универмагу,
прекрасно сознавая, что в четырех стенах квартиры мне сейчас просто не
высидеть.
Я переходила дорогу, когда меня точно ударило в спину, а в
висках застучало: «опасность». Я выпорхнула на тротуар, сделала три шага в
сторону, наклонилась, поправляя босоножку, и осторожно огляделась. Темный
«Фольксваген» свернул к универмагу, очень медленно, точно выжидая. Я
выпрямилась и пошла по тротуару, разглядывая витрины, «Фольксваген» притулился
у тротуара, но на автостоянку возле универмага въезжать не стал.
Я уставилась в витрину, делая вид, что рассматриваю выставленные
в ней игрушки. Из «Фольксвагена» никто не появился, только чуть приоткрылось
окно, а я направилась в сторону кафе, которое было по соседству с универмагом.
«Фольксваген» плавно свернул в переулок и вскоре вновь возник за моей спиной.
Я вошла в кафе, купила мороженое и устроилась возле окна, но
интересующую меня машину больше не увидела. Через несколько минут в кафе вошел
молодой мужчина. Джинсы, футболка, короткая стрижка, темные очки, делавшие его
каким-то безликим… Он огляделся, задержал на секунду взгляд на мне и устроился
за соседним столиком. Я чувствовала, что он смотрит мне в спину. Поднялась и
взяла ещё мороженого, чтобы как следует разглядеть парня. Я возвращалась к
столику, когда он меня окликнул:
— Ксения. — Это было вовсе не мое имя, но я почему-то
вздрогнула, резко повернулась и, глядя на него, спросила:
— Вы мне?
— Конечно, — улыбнулся он.
