– Он хотел встряхнуть сына, ужалив его побольней. Ведь я младше Сета! Я годилась Джиму в дочери. Я должна была предстать в глазах несведущих людей хищницей, окрутившей больного старика. Я ведь даже въехала в его дом, принадлежавший когда-то Лине. По версии Джима, это должно было ранить Сета и подтолкнуть к работе над собой.
– Ладно, теперь ясно, зачем Джим на тебе женился.
– Неужели? А ты быстро схватываешь, – с сарказмом сказала Бейли.
– Да, я умный. Однако твой рассказ не дает ответа на другой вопрос.
– Какой?
– Зачем ты вышла замуж за Джима? Какова была твоя цель?
Бейли нахмурилась. Она думала, что уже ответила на этот вопрос. Повернувшись лицом к Камерону, она прищурила глаза.
– Я же объяснила. Дело вовсе не в любви, как ты поначалу подумал. Я вообще никогда не была влюблена. Брак с Джимом меня не пугал. Таковы были условия сделки.
– Но эта сделка была выгодна Джиму. А что она давала тебе? Ведь вступление в брак – серьезный шаг. Для этого следует тщательно все обдумать.
– Серьезный шаг? – Бейли устало вздохнула. – Видишь ли, я с самого начала рассматривала брак исключительно с точки зрения выгоды, потому что никогда никого не любила. Джим позаботился о том, чтобы я ни в чем не нуждалась. Он знал, что умрет, и предлагал обеспечить мне безбедное существование.
– Значит, он и тебе оставил наследство?
– Нет. – От этого допроса у Бейли медленно начинала болеть голова. – Он наделил меня кое-какими привилегиями. Например, я могу жить в его доме и пользоваться всем, что осталось после его смерти. И мне будет начисляться пожизненное жалованье, даже если я снова выйду замуж. Конечно, деньги я буду получать до тех пор, пока я занимаю пост в компании и работаю на ее процветание.
– Ясно. Не стану спрашивать, насколько велико это жалованье.
– Вот и не надо, поскольку это не твое дело, – резко сказала Бейли, вновь отворачиваясь.
Камерон притянул ее к себе и уткнулся подбородком в плечо.
– Поверь, мне действительно это не важно. Любопытно другое… правда ли, что ты никогда никого не любила?
Бейли замерла. Такого поворота она не ждала.
– А что? Ты кого-нибудь любил?
– Конечно. Причем несколько раз.
Это «несколько раз» здорово ей не понравилось. Насколько серьезными могли считаться чувства, если они случались неоднократно? Для Бейли слово «любовь» ассоциировалось со словами «семья», «дети», «домашние животные», но никак не с перебором подходящих партнеров для совместной жизни. Любовь – это раз и навсегда, разве нет?
– Несколько раз? – переспросила Бейли на всякий случай.
– Впервые я влюбился, когда мне было шесть лет. Объектом любви была учительница, мисс Саммс. – В голосе Камерона слышалась усмешка. – Она устроилась к нам сразу после колледжа, этакое юное создание с синими глазищами, да еще пахла фиалками. Я на всю жизнь запомнил этот запах. Мисс Саммс была обручена с каким-то парнем, который, по моему мнению, был совершенно ее недостоин. Я страшно ревновал и хотел набить ему морду.
– Надеюсь, тебе хватило мозгов не связываться с ним? – засмеялась Бейли. Она чувствовала странное облегчение. Разве можно считать серьезным чувством влюбленность шестилетки?
– Мне нравилось строить кровавые планы по уничтожению соперника. Но ни один из них я так и не воплотил в жизнь, так как не желал расстроить прекрасную возлюбленную.
Бейли расхохоталась, а Камерон ткнул ее в бок пальцем:
– Эй, не смейся над святым! Мисс Саммс много для меня значила. Если хочешь знать, я пронес ее светлый образ через годы. И кстати, всерьез планировал сделать ей предложение.
– Ладно, а что там со второй большой любовью?
– Я как раз перешел во второй класс. Разумеется, я сильно повзрослел и возмужал.
– Превратился в настоящего мужчину, я поняла.
– На этот раз я выбрал более подходящий по возрасту объект воздыханий. Ее звали Хитер, она училась в параллельном классе. В один прекрасный день она задрала юбку и показала мне трусы.
Бейли едва не подавилась от смеха.
– Боже! А Хитер была не промах!
– Это точно. К сожалению, наш роман был скоротечным. Мое сердце было разбито, когда я увидел, как Хитер показывает трусы другому мальчику.
– Думаю, после этого тебе потребовался курс психоанализа. И как ты нашел в себе силы жить дальше?
– Я был безутешен до тех пор, пока мне не стукнуло одиннадцать. Тогда появилась Кейти. О, эта Кейти! Знала бы ты, как она умела вести мяч! У нее была удивительная техника! Я восхищался ею целых три года, а она не обращала на меня никакого внимания. А когда мне исполнилось четырнадцать, Кейти внезапно проявила ко мне интерес, причем в довольно навязчивой форме.
– Что это значит? Она тоже задирала юбку и показывала тебе трусы?
– Нет, она воспользовалась моим телом!
– Серьезно? Должно быть, ты чувствовал себя ужасно, – хохотнула Бейли.
– Она мучила меня. Я даже отбиваться не стал, так как у Кейти были сильные руки. Ты же помнишь, она была спортивной девочкой. – Камерон вздохнул. – Кейти пользовалась мной целых два года. А я просто плыл по течению. – Бейли ткнула его пальцами под ребра, заставив согнуться. – Уоу! – взвыл Камерон. – Женщины вечно тиранят бедных мужчин. Я тебе душу раскрываю, а вместо сочувствия ты применяешь ко мне пытки.
– Ах, бедняжка! Сразу видно, что ты много страдал. Видимо, секс стал тебе глубоко противен, раз ты так легко возбуждаешься, когда я прижимаюсь к тебе задом.
– Это происходит помимо моей воли. На самом деле я очень ранимый парень.
– Камерон, немедленно прекрати прибедняться! – хихикнула Бейли.
– Женщины! Жестокие создания! Я рассказываю ей о своих страданиях, а она знай хихикает.
– Ладно, продолжай. Сколько еще великих влюбленностей было в твоей жизни?
– Только одна. Это были серьезные отношения, закончившиеся браком.
Бейли внезапно перестала веселиться. На этот раз тон Камерона не был шутливым.
– А почему вы… разошлись?
– Если честно, не знаю. Я не изменял ей, а она, думаю, была честной со мной. Мы поженились, когда я учился в училище. Ее отец был офицером, она выросла в семье военного, поэтому знала, чего ожидать от подобного брака. Лора – так ее зовут – спокойно воспринимала переезды, простую жизнь, подчиненную дисциплине. Пожалуй, как раз гражданская жизнь оказалась не по ней. Когда я ушел со службы, наша жизнь медленно, но верно покатилась в ад. Если бы у нас были дети, возможно, они помогли бы склеить осколки брака, заставили бы нас идти на компромисс. Но нас было двое, и никто не желал уступать. Возможно, мы просто недостаточно друг друга любили.
