– И про дом ведьмы не сказали? – удивился он.
– Я не спрашивала. Наверняка ведь Ричарду расскажут, а он не особо одобряет мою помощь.
– Поверьте, больше всего на свете он хотел бы снять это проклятие. Но есть то, что для него важнее, – чужая жизнь. Он искренне беспокоится за вас, илара Таринс. И не желает, чтобы вы рисковали…
– Вот именно потому, что кое-кто привык принимать решения за других, ссор с Ричардом нам и не избежать, – заметила я.
В этот раз мы рассмеялись вместе, спугнув стаю пичужек.
– Так вы расскажете?
– Придется. Вы ведь не отстанете.
Верно подмечено.
– Вы же слышали историю про нападение на императорскую семью?
– Да. От руки художницы-мага погибла Марианна, старшая дочь императорской четы, – ответила я.
– Заговор плелся давно, и это было не первое нападение. Их по возможности скрывали, не желая поднимать панику среди народа. Тогда, на балу, когда Марианне исполнилось семнадцать, ей вручали подарки. Всех гостей и их вещи тщательно проверяли, мышь бы не проскочила…
– Почему вы в этом так уверены?
– Я был на том балу.
Я удивленно охнула. На вид я не дала бы Ниару и тридцати, выглядел он совсем молодо. Не удержалась и уточнила у него про возраст, хотя вопрос был совсем невежливым. Только прояснить для себя этот момент было важно.
– Магия целителя очень сильна, илара Таринс. Она обладает живительной силой и способна продлевать наделенному ей магу жизнь. Мы стареем в разы медленнее, потому и выглядим моложе своих лет.
– Разве что взгляд может выдать опыт?
– Сначала да. А при близком знакомстве – уже принимаемые нами решения и действия, – отозвался Ниар.
– А вам дар передался по наследству?
– Ко мне он перешел от отца. Вы, конечно, не знаете, но мои родители до самой смерти служили императору.
Он вздохнул, остановился.
– Никто не ждал нападения от простой художницы, илара Таринс. Она выскочила из портала прямо перед королевской четой, швырнула в них пригоршню темной пыли… Ядовитой, как выяснилось впоследствии. Императорскую чету успела закрыть охрана, но… целью была не она. Наследники. В Александру – среднюю дочь, она тогда стояла ближе всех к художнице – полетело темное проклятие.
– И? Она же осталась жива!
– Осталась. Догадываетесь, кто оттолкнул ее и принял на себя удар?
Я неверяще уставилась на него.
– Ричард…
Мой голос разом осип от осознания происходящего.
– Да. Он был там, как представитель древнего рода.
– Получается, Александра жива благодаря Ричарду.
– Литара, младшего наследника, оттолкнул мой отец, за что поплатился жизнью, – вздохнул Ниар. – Марианну мы спасти не успели. В нее попал древний ритуальный кинжал, мгновенно осыпавшийся пеплом. Жизнь вытянул за раз.
Мы двинулись дальше, и Ниар дал мне немного времени, чтобы осмыслить сказанное.
– Император предлагал матушке быть помощницей его жены, мне – занять должность целителя во дворце, Ричарду – стать главой службы безопасности. Мы отказались. Все. Не потому что не имеем желания служить на благо своей империи, илара Таринс, вовсе нет. Случившееся подорвало здоровье моей матушки, и я не мог остаться, впрочем, как и она. А Ричарду с проклятием было совсем не до служения. В первое время он с трудом справлялся с тьмой, что поселилась в нем, – сказал Ниар и посмотрел на меня.
– А что стало с той художницей? И почему проклятие Ричарда может снять только маг с определенными способностями? – поинтересовалась я.
– Нападавшая, чьего имени мы так и не узнали, умерла сразу же, как упала Марианна. Не поверите, илара Таринс, сердце остановилось. Или кто-то помог ему… остановиться.
Значит, за убийцей стоял кто-то еще? Или нет? И с какой целью художница напала на детей императорской четы? Хотела за что-то отомстить? Была недовольна политикой государства? Или просто желала помочь кому-то подобраться к власти?
Как вообще художница, маг с созидающим даром, решилась на убийство? Она ведь понимала, что этим поступком не просто разрушит свою жизнь, но и душу? Любая магия требует цену. Свету нельзя прибегать к тьме. Что за кинжал у нее был? Где она его взяла? Он ведь обладал магией! А то темное проклятие? Нет ответов…
– Что касается второго вашего вопроса, – тихо заметил Ниар, не подозревая о том, что творится у меня внутри, – то проклятие создала художница.
– Как это? – поразилась я.
– Она была очень сильной чародейкой, илара Таринс. По-настоящему сильной. Ее дар развивался без ограничений. И она создала непростое зелье. Каждый ингредиент напавшая рисовала сама, наполняла магией, и он становился реальным. Это выяснила служба безопасности императора, исследуя остаточный магический фон.
Теперь остановилась я. Нервно поправила шляпку.
– И снять такое проклятие под силу только тому, в ком есть схожий дар. Только художница может сотворить волшебную краску и, используя свой талант, уничтожить проклятие, – заметил Ниар. – Любой другой маг, а поверьте, за это время и Ричард, и его родня опробовали все возможные и доступные средства, не справлялся с задачей.
Он повернулся ко мне и кивком показал на видневшийся среди деревьев полуразвалившийся домик, из трубы которого вился дымок.
– Мы пришли. Если не передумали, я подожду вас здесь.
Я искренне поблагодарила и направилась к покосившейся двери. Мысли были хаотичными, разбегались. Мучила причина, по которой художница создала проклятую краску, а еще больше – недостаток знаний и информации. Что представляет собой последний ингредиент? И как потом использовать эту краску? Впрочем, добыть бы хоть один из трех оставшихся элементов!
И главное, кто создал этот рецепт? Сама художница, которая была настолько талантлива, или он просто попал ей в руки? Возможно ли, что она попыталась уничтожить созданное проклятие, о чем говорит последний оборванный и обожженный лист? Не успела? Не смогла? Что-то не позволило ей сделать это? Иначе рецепт просто не попал бы к Ричарду!
Я горько усмехнулась, останавливаясь возле избушки. Странно осознавать, что и я хочу нарушить закон мага-художника. Не просто отправиться в прошлое, но и вытащить из него недостающие ингредиенты для волшебной краски. Я всю ночь и утро примирялась с этой мыслью.
Вежливо постучалась, и дверь сразу распахнулась. Старая Хильда, одетая в шерстяное коричневое платье с заляпанным чем-то зеленым передником, стояла возле котла и, судя по запаху, помешивала похлебку.
Очаг находился прямо напротив двери. Закрыв ее, я бегло огляделась. Слева и справа располагались столы. На дальнем находилась посуда и лежали продукты. Вдоль одной из стен – комод и кровать. На другом столе громоздились мешочки с травами и многочисленные флаконы с разными жидкостями. Травы были везде: висели на веревках под низким потолком, аккуратно расположились пучками в корзинах, лежали в подписанных мешках на полках справа от меня.
