Мы ехали весь вечер. Возвращаться придется полночи, если не заблужусь, и только к рассвету я окажусь возле оазиса. Должна оказаться во что бы то ни стало! Времени на исполнение задуманного осталось безумно мало. Второго шанса у меня не будет.
Я медленно повернулась, пытаясь пошевелить пальцами и хоть немного ослабить веревки. Прислушивалась, опасаясь, что застигнут и остановят, опоят чем-то или накажут, лишат возможности сбежать. Но лишь потрескивал костер и изредка переговаривались охранники, позвякивая копьями.
Осознав, что веревка не слабеет, вздохнула. Старшая из женщин, наблюдавшая за мной, щелкнула зубами, показывая, как надо действовать.
В какой-то момент у меня закралось сомнение, не выдаст ли, но… выбора не было. Я вцепилась в веревку зубами, пытаясь ослабить узел. Во рту вскоре стало сухо и гадко, но я не сдавалась, и через какое-то время откинула веревку. Сделала несколько глубоких вдохов, прислушиваясь и поглядывая на девушек, которые тревожно спали, после чего решительно принялась распутывать ноги.
Вблизи послышались голоса охраны, и я тут же накинула на себя веревки и притворилась спящей. Судя по голосам, мужчин было двое, а по интонации стало понятно, что они яростно торговались. Наконец, до чего-то договорившись, ударили по рукам и удалились в сторону шатров. Вспоминая то, что я читала о пустыне и ее многочисленных племенах, предположила, что нас продали в другое племя, где нам предстояло стать либо бесправными рабынями, либо младшими женами. Ужаснулась перспективе и постаралась как можно быстрее освободить ноги.
Подползла к старухе, решив в благодарность за помощь развязать и ее, но она отрицательно покачала головой. Улыбнулась грустно и обреченно, показывая взглядом на двух девушек. Только тогда я осознала, что это ее дочери. Развязать их? Я показала это жестами, но и сейчас она отказалась. Куда они пойдут, ничего не соображая, опьяненные зельем дикарей? Им не выжить в этой пустыне, как и старухе.
Она чуть наклонилась, неимоверным усилием обнажила запястье, которое оплетала алая нить с ярко-желтым камнем, и мимикой дала мне понять, чтобы я взяла браслет. Я бережно расцепила странный амулет и поклонилась в знак благодарности.
Старуха хмыкнула и повернулась, кивая на свой карман, где я обнаружила свой флакон с каплей живой воды. Вытаращила на нее глаза, прижимая находку к груди. Старшая из женщин, чье имя мне, наверное, никогда не узнать, ехала на верблюде того самого мужчины, который забрал мои вещи.
Поддавшись порыву, обняла ее и поцеловала в морщинистую щеку. И скрывая слезы от невозможности спасти старуху и ее дочерей, оглядываясь и опасаясь быть замеченной, перебралась за повозку.
На мое счастье, здесь не оказалось диких верховых животных, способных выдать мое присутствие. Лишь верблюды, напоминая темные горы, дремали и, наверное, видели сны о пустыне.
Мне повезло во второй раз, потому что охрана оказалась на другой стороне лагеря. Я скатилась вниз по склону и замерла, спрятавшись в тени бархана. Ветер, мгновенно налетев, начал заметать мои следы.
Я дождалась, когда пройдет и снова скроется из вида охрана, и побрела в ту сторону, откуда прибыл караван. Ноги с трудом волочились по песку, я все так же оглядывалась и прислушивалась, опасаясь погони, но… пустыня сейчас стала совсем тиха. Не слышалось ни шелеста ветра, ни воя хищников.
И где-то за десятым барханом, когда лагерь диких кочевников давно скрылся в ночи, остался там, за песчаными волнами, я села и вздохнула. Куда идти? И карту, и компас у меня отобрали. О том, чтобы вернуться и забрать их, и речи не идет. Что делать?
Ориентировалась долго, паниковала, понимая, что другого шанса у меня не будет, но потом глубоко вдохнула и успокоилась. Я найду выход, сумею! Подарок старухи обжег руку, и я разжала ладонь. На ней светился желтый камень.
Пока я рассматривала его, амулет поднялся над ладонью и замер. Неужели он способен показать мне путь? Зачарован? Напитан магией? Или просто обладает такими свойствами? Имеет ли это значение? Главное, чтобы его силы хватило довести меня до нужного места.
– Отведи меня к оазису Архан-шат. Сможешь?
Камешек вспыхнул ярче и поплыл в сторону, готовый указать направление. Я подскочила, забывая обо всех опасностях и усталости, и пошла за ним.
Бежит ночь, торопит, оставляя так мало времени! Здесь, затерянной в пустыне, которая лишь кажется безопасной, а на самом деле коварна и беспощадна, окруженной опасностями и абсолютно беззащитной среди песков и звезд, мне безумно сложно было не повернуть обратно. К людям, к мнимой безопасности, к желанной воде, которой у меня не было.
Рана на ладони снова начала кровоточить. Магия, отправившая меня в путешествие, брала свое требовательно и жадно, а я шла среди гребней дюн вперед, к оазису. К мечте, к которой рано или поздно желают дойти все, кто оказывается один на один с пустыней.
Много раз я спотыкалась, а однажды даже наткнулась на черный гладкий камень. Долго вертела его в руке, соблазняясь взять с собой. В одной из книг я прочитала, что в пустыне очень часто падают звезды, превращаясь со временем в такие валуны. Вздохнула и оставила этого маленького пришельца лежать среди песков. Его путь был закончен, а мой продолжался.
Вскоре я обнаружила и несколько слегка занесенных песком раковин. Если бы так ярко и ненормально не светили звезды, я бы их не разглядела, прошла мимо, но сейчас… Когда-то давным-давно на месте Великой пустыни было огромное море. Тысячи лет прошли, о нем остались лишь воспоминания.
Я подхватила одну из раковин, решив, что сохраню в ней каплю росы с огнецвета, а когда она окажется у Ричарда, отдам этот дивный подарок пустыни – морскую раковину – Алекс. Ей она должна понравиться.
Бредя среди песков, я отчаянно верила, что доберусь до цели, и радовалась, что за мной нет погони и не повстречался ни один хищник.
Вскоре стало светать. Первая розовая полоска прорезалась на небе, и я прикусила губу. Очень хотелось пить, отдохнуть, поспать, но еще больше – просто сесть на бархан и нарисовать на бумаге невиданную красоту. Сумасшедшее желание, когда я на краю гибели, жизнь Ричарда висит на волоске, за мной, возможно, идет погоня… И вся моя надежда – на истончавшийся путевой камень, подаренный старухой. Никаких других ориентиров, кроме него, у меня не было.
Я растерла замерзшие руки и побрела дальше. От слабости и усталости кружилась голова, горло горело и першило, глаза были сухими. Когда я наконец увидела на горизонте очертания оазиса, то чуть не заплакала от радости. Очень надеялась, что это именно Архан-шат, а не мираж. Я знала, что днем в пустыне они случаются часто: воздух слишком сильно нагревается, создает невозможное, манит уставших, а чаще всего – уже отчаявшихся путников. Но сейчас только начиналось утро, и эта беда меня миновала.
Понимая, что солнце почти встало, я бегом, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, побежала к оазису. Вспыхнул на прощание мой камешек-проводник, рассыпался, и его части подхватил ветерок, тут же смешал с песком.
