— Или наоборот, — втиснул Ник.
У него на этот счет было собственное мнение, навеянное именно чтением первоисточников, но говорить о нем в деталях не стоило. Зачем, библейским выражением, «метать бисер перед свиньями», то есть доказывать правоту тем, кому на нее плевать? Истина — не лекарство от скуки. Она вообще не лекарство, ее смысл лежит в другой плоскости.
Мирон поглядел на Ника, пожал плечами и продолжил:
— Пост у греков — нестейя, а у русских — созвучно с латинским и его производными в других западных языках. Вера — латинская «истина», а не греческая докса. Алтарь — от латинского «алтариум», а не от греческого «бомос». Ладан — вещество для церковного каждения — это старославянское аданум от латинского же аданум, а у греков — либанос. Язычник раньше назывался поганин, опять же от латинского, а не от греческого «этникос». Вино, которое используется для причащения, оно тоже от латинского «винум» и никак не походит на греческое «ойнос». На какую мысль это наводит?
Сидевший на корточках Аскер покачал головой:
— Говоришь — латинские? Не все. Многие слова, которые все считают латинскими — например, упомянутое «аминь», а также «ересь», «католичество», «орден» многие другие — исконно тюркские.
Назревал новый бессмысленный спор о недоказуемом, где каждый доказывал свою версию со своей колокольни с собственным накопленным багажом аргументов. У Ника тоже было, что сказать, но на тему религий он предпочитал молчать. Любая версия имеет право на существование, у него тоже была собственная, которую он считал единственно правильной. Всегда найдутся факты, подтверждающие ту или другую. Даже так: найдутся факты, которые подтверждают ВСЕ версии.
Ник считал себя православным — по рождению, как Аскер — мусульманином. Мирон симпатизировал униатам и католикам. И что? Зачем докапываться друг до друга и выискивать то, что разъединяет?
— Вернемся к альфе и омеге, — очень своевременно предложила Рита, усевшаяся передохнуть на блок из шестнадцати скрученных воедино пятилитровок.
Ник поглядел на нее с благодарностью.
— По древней легенде, алфавит греки переняли от дракона, заморского царя, — сказал он. — Альфа, бета, гамма, дельта… и далее до упомянутой омеги. По-гречески это ничего не значит.
— А с тюркского, — Аскер воодушевился, оседлав любимого конька, — легко переводится. Альфа, бета, гамма, дельта… Подправим бессмыслицу, и получим: алп бити гамаг делте — «Священное писание божественного героя излагай без изъятий»…
Встряла Фаня, по примеру Риты присев на такой же блок емкостей:
— У евреев звучит очень созвучно — алеф, бет, гимель, далет… Бог создал мир десятью речениями, и буквы считаются проявлением Его сущности.
Народ заволновался. Как же легко возбудить толпу, показав, какие все разные. В любой дискуссии Мирон всегда потянет одеяло на запад, Аскер — на восток, остальные еще куда-нибудь, пока не порвут или не подерутся. Ник сдвинул тему в сторону, которая интересовала большинство присутствующих:
— У русских тоже была азбука, в которой каждая буква несла смысл и переводилась. Аз буки веди глагол добро живите зело земля иже како люди мыслете… Смысловой перевод в одном из толкований такой: «Я буквы ведаю, это достояние. Трудитесь усердно на земле, как подобает разумным людям, постигайте мироздание. Несите слово убежденно, знание — дар божий. Дерзайте, вникайте, чтобы сущего свет постичь».
Бизончик тупо моргнул и посмотрел на Ника, словно только увидел.
— Правда, что ли?
Его эмоции в более изысканном виде озвучила Анфиса:
— Вот азбучные истины в прямом и переносном смысле!
Для работы она закатала джинсы до колен, рукава — выше локтей, а расстегнутый верх блузки по-прежнему демонстрировал, что лишнего хозяйка носить не любит. Видимо, в отместку за ночь, проведенную не так, как ей хотелось, Анфиса, когда наклонялась, делала это исключительно в сторону Ника. И сейчас тоже, показательно накручивая синтетический шнур на очередное пластиковое горлышко.
— Еще раз, как там в конце? — переспросила она.
— Знание — дар божий. — Ник перевел взгляд на то, что делали собственные руки — на молоток и гвоздь, надолго зависшие над доской без действия. — Дерзайте, вникайте, чтобы сущего свет постичь.
— Это вам не ветхозаветное «плодитесь и размножайтесь». — Анфиса выпрямилась и до хруста в суставах потянулась — после долгого наклона ее жизнелюбивое тело требовало свободы и раздолья. — Получается, азбука, если говорить о морали, круче библии!
Ее рыжая шевелюра многозначительно качнулась.
— Их нельзя сравнивать, — тихо и твердо произнес Ник.
Его не услышали, сознание у большинства еще переваривало новые факты.
— Азбуку отменили, — сказала Оленька, крутившаяся сейчас возле Бизончика, а до того бегавшая к Нику и обратно, когда кому-то из них требовался молоток. — А что означает новое слово «букварь»?
Никто не ответил, поскольку головы одновременно повернулись на шум: внедорожник возвращался.
Подрулив к месту строительства, Толик с Луизой вывалили новую партию тары и подключились к общей работе. Луиза светилась, щеки розовели, глаза сияли счастьем. С прежними приятелями не было произнесено ни слова.
Возможно, что к лучшему.
Отдельные блоки плота соединялись у кромки воды, его вид постепенно обретал завершенность. Несколько досок накрыли конструкцию, скрепляя продольно и поперечно, остальные усилили ее изнутри и по краям. Окончательная сборка прошла в воде. С боков к готовому монстру под легкомысленным названием «плот» приделали дополнительные вязанки бутылок против крена — центр тяжести машины, когда въедет сверху, окажется высоко, а похожие опыты с переправой, как сказал интернет, заканчивались плачевно именно по этой причине.
— Четыре самых толстых осталось, — Бизончик указал на доски, которые Толик почему-то игнорировал, — их лучше проложить сверху.
— Это трап, — объяснил Толик. — Надо сбить их попарно для надежности.
В машину закидали собранные палатки и пакеты. Осталось главное — заехать на плавающий плот. Сделать это близко к берегу — под весом машины конструкция сядет на грунт, а чтобы отойти дальше, всем, кто будет помогать процессу — то есть, ставить трап и создавать противовес — нужно быть в воде. А купальников кое у кого нет. Как и плавок у тех, кто присоединился к поездке позже. Насчет нравов, принятых в компании, стало уже понятно, вынужденное обнажение здесь большей частью воспримут как веселое приключение. Ник покосился на Луизу. Неужели тоже?..
Луиза видела проблему, ее взгляд умолял Толика что-то придумать.
— Корабль пора спускать на воду, а матросы не в форме. — Толик жестом остановил Бизончика, который как раз собрался предложить что-то простое и незатейливое. — Люди здесь собрались разные, у каждого свои тараканы в голове, поэтому поступим так. Первыми в воду лезут девчонки, они отплывают, мы в это время ждем за машиной.
