Следующей сидела Луиза. Она приняла протянутую бутылку.
— Я тоже очень стыжусь, но не сожалею. — Ее щеки горели, глаза глядели прямо и в то же время ни на кого конкретно. — Это лучшее, что было в моей жизни.
Ник наблюдал за ней боковым зрением. Посмотреть в лицо так и не посмел.
Девчонки хмыкнули, Юрец с Бизончиком обменялись хитрыми взглядами.
Анфиса, оставшаяся в очереди последней, поднялась и с удовольствием потянулась, расправив руки и красиво прогнувшись:
— А мне стыдно, что тратим время на ерунду, когда рядом природа, к которой мы так долго добирались. Все за мной!
На ходу скидывая блузку, она помчалась по камням к озеру.
— Не рассказала о поступке! — завопил Юрец. — Нарушение правил! Наказание!
— Наказание! — радостно поддержал Бизончик.
Оба кинулись за Анфисой.
У самой кромки воды она отбросила снятую блузку на камни и взялась за джинсы. Сзади неслись парни, и поняв, что не успевает, Анфиса побежала вбок, на травяной «дворик». По пути она несколько раз оглядывалась, звала оставшуюся в пещере компанию за собой и грозила преследователям кулаком. По мере того, как дистанция сокращалась, жест беглянки сменился на однопальцевый, это лишь раззадорило бежавших за ней парней.
Как Анфиса ни старалась вызвать сочувствие и перетянуть на свою сторону хоть кого-нибудь, всем было ясно: ей нужно совсем не сочувствие. Она снова рисовалась, все поступки и ужимки твердили об одном: глядите, какая я красивая и сладкая, восторгайтесь мной, желайте меня! Рыжая грива развевалась, налитые груди подпрыгивали, обтянутые джинсами ягодицы исполняли зажигательный парный танец и, кажется, жалели, что чем-то обтянуты, каждый шаг показывал, насколько сильно им хотелось на волю.
Вид из пещеры выходил большей частью на озеро, и концовка погони могла остаться «за кадром». Поднявшийся Толик вышел на край, откуда хорошо просматривалась вся площадка рядом с пещерой. Приглашающий жест собрал всех около него. Первыми подошли девушки, им не терпелось узнать, чем все кончится, затем Луиза — она прислонилась к спине Толика и обняла его. Ник с приятелями встали позади Луизы — как верный караул, который никогда не бросит ни в беде, ни в радости. Луиза не оценила, она смотрела вперед.
Ее счастье вызывало у Ника почти физическую боль. В такие минуты, как сейчас, чужая радость ощущалась большей бедой, чем возможное горе. Когда все плохо, помощь оценивается по достоинству: спасти тонущую из воды, вынести из пожара… Так ведь не горит, не тонет. У нее все отлично. И никакого простора для фантазии тому, кто жаждет помочь. Из фантазий место осталось только совсем глупым и несбыточным. Да и для них, собственно, уже не осталось.
«Это лучшее, что было в моей жизни». Что тут скажешь?
Вспомнился разговор с Фаней. «Моя мечта быть рядом сбылась, я — рядом, — сказала она. — Вместе с ним радуюсь, когда ему хорошо, и помогаю, когда у него проблемы. Я намного счастливей тебя — тебе плохо в обоих таких случаях. Ты не помог бы любимой остаться наедине с другим, как бы ей этого ни хотелось. Ты делаешь то, чего хочешь сам. Когда мечты разбиваются об реальность, и тебе больно. По сравнению с тобой я могу считать себя счастливой». А в ответ на непонимание Ника Фаня подытожила свою речь: «Это и есть любовь».
Разумом понять можно. А сердце болит. Как Фане удается радоваться за любимого, когда он с другой? Ник видел — удается плохо. Но удается.
Нужно учиться. У Ника с Фаней, как она сказала, одна цель. «Толик» — это диагноз, Луиза скоро наскучит вечному искателю свежатинки, и отношения в компании умников вернутся в прежнее русло.
А русло уж куда-нибудь выведет.
Анфису догнали быстро. Юрец схватил с одной стороны, Бизончик с другой, два тела повисли на девушке и повалили на траву. Церемониться с ней не собирались. Юрец крепко насел сверху и старался соединить обхватившие Анфису руки в замок, Бизончик то же самое пытался проделать с ногами. Беглянка защищалась яростно. Она царапалась, вопила и кусалась. Вырывалась и убегала. Не помогало. Ее ловили, дружно наваливались и вновь опрокидывали. Но она не сдавалась.
Толик повернулся к Нику, Мирону и Аскеру:
— Парни, — он кивнул на место битвы, — помогите.
Никто даже не шевельнулся.
— Ну мальчики, — протянула Луиза просительно.
— Это же часть игры, — добавил Толик. — Мы приехали отдыхать. Это тоже отдых.
— И что же от нас требуется? — уточнил Мирон.
— Помочь в поимке нарушительницы. Анфиса, умница, почувствовала, что становится скучно, и вот, пожалуйста, развлечения начались.
Помогло только участие Луизы в этой просьбе. Первым по камням вниз проскакал Аскер, за ним более осторожно спустились Ник и Мирон.
Когда они втроем оказались внизу Толик крикнул:
— Бизончик! — Он бросил в траву брелок с ключами. — Тащи шпагат!
Теперь Анфису удерживали вчетвером. Ник и Аскер держали по одной руке, Мирон пытался обернуть собой ноги, Юрец крутился где-то в районе бесновавшейся середины. Борьба девушки была обречена, но Анфиса по-прежнему не сдавалась. Ее давили, мяли и грозили сломать. Она брыкалась, пинала коленями и лягалась. Мирону повезло, что у него короткие волосы, а Юрцу досталось, и он с воплем отскочил, держась за едва не вырванные вихры. В этот момент Анфиса едва не высвободилась, она даже успела подняться на четвереньки, но вновь подключившийся Юрец толчком отправил ее обратно в траву. Вместе с балластом трех тел Анфиса перекатилась на спину, и Ника чуть не задавило, он даже на миг ослабил хватку. Освободившейся рукой Анфиса попыталась сорвать с себя Аскера. Юрец запрыгнул ей на живот, Ник вновь перехватил руку, а Мирону удалось, наконец, прижать своей массой ноги Анфисы к земле и, едва не повредив, обездвижить.
Из-за деревьев показался Бизончик с мотком шпагата.
— Сдаюсь, — объявила Анфиса. — Что собираетесь со мной делать? Чье желание я должна исполнить?
— Вид наказания будет принят позже, — сообщил прибывший в девичьей свите Толик. — Сейчас нарушительницу нужно привязать к дереву, а мы пока займемся следующим пунктом программы.
Когда Анфису поднимали, она вновь попыталась сбежать. Удерживаемую в девять рук нарушительницу понесли к ближайшему дереву. В девять, поскольку Бизончик в одной руке нес шпагат.
— Лицом к нам? — спросил Юрец у Толика, когда Анфису поставили на ноги около толстой осины.
— Зачем? — поинтересовался Толик, и нарушительницу тут же плюхнули грудью об ствол.
Бег Бизончика вокруг дерева напоминал скачку лошадей по арене цирка — без остановки, бурно дыша, с резвой монотонной скоростью. Ник, Мирон, Аскер и Юрец едва успевали уклоняться от опутывавшей Анфису синтетической нити, затем Юрец встал по другую сторону дерева, и моток просто передавали друг другу через каждые пол-оборота. Затягивали не туго, Анфиса приняла игру и больше не вырывалась. Выражение на гордо вкинутом лице интересовалось: «И что же дальше?» Ник с друзьями оказались не у дел и отошли в сторону.
