Противник молчал.
Не получилось застать Филимона врасплох, и чужак затаился, выжидая новой возможности? Глупо. Он уже обнаружен.
Агрессии не заметно. Вообще ничего не заметно.
Разойтись миром теперь не выйдет — Филимон по глупости показал оружие, а между периметрами это явный признак опасных намерений. Интересно, противник один или поблизости есть еще?
Тишина и интуиция подсказали, что больше никого нет. А донесшийся запах…
Филимон понял все. Телом выстрелило, как пружиной, в сторону дерева, несколько метров были преодолены в три прыжка, рука с ножом поднялась…
Нападения противник не ожидал. И вообще, как оказалось, брошенное яблоко интересовало чужака больше человека, игравшего с ним в непонятые игры. Противником было животное, едкий запах говорил об этом лучше вида… поскольку никакого вида не было. За деревом было пусто!
Но запах оставался. И яблоко вдруг покатилось, а из ниоткуда донесся краткий удивленно-опасливый взвизг.
На звук полетел нож. Филимон прыгнул следом. В руках оказался кто-то мохнатый, двуногий, очень сильный.
Визг перешел в душераздирающий рев. Обхваченная руками косматая пустота лягнула коленом, по щеке царапнуло чем-то острым…
Невидимый зверь вырвался и побежал, а Филимон без сил опустился на траву. Нож валялся рядом — видимо, в броске попал не острием или прошел по касательной. Вполне допустимо, если не видишь, куда кидаешь. Впрочем, все к лучшему, а то и второй нож ушел бы.
В голове стоял туман. Поверить в то, что случилось, не получалось. Как же поверят другие, если им рассказать? Скажут, взбодрился чем-то до глюков. Перед акцией? Глупость полнейшая. Но другого логичного объяснения нет.
Придется молчать. И смотреть в оба. И просчитывать даже самые невозможные варианты.
Кто же это был? Явно не собака. Пришла мысль, которую страшно было додумывать. Аналогия тому, что недавно билось в руках, есть. Так чертей в кино изображают, но, в отличие от придуманных, реальный был невидимым. Одно другого не лучше. Может, и вправду глюк? Рядом секретный институт, который неизвестно чем занимается. Мало ли, какие оттуда миазмы выходят. Вот и надышался.
Но щека от царапин побаливала, и от удара ныло в паху. Глюк, если это глюк, получился очень убедительным.
Глава 12
Боги, танцы, помидоры
Юрец принял у Толика трубку, сделал затяжку и передал дальше по кругу. Луиза, вдохнувшая дым после Фани, закашлялась. Запах был противным, и когда очередь дошла до Ника, вдыхать он не стал, но и не отказался напрямую — Луиза же не отвергла эту часть посвящения в члены племени. Ник просто поднес тлевшую трубку к губам и через миг передал дальше. Мирон с Аскером поступили также. Вдруг по ушам ударило, будто дым все же попал в мозг: за деревьями, где осталась машина, загрохотало, застучало и принялось мелодично подвывать — это вездесущий Юрец успел сбегать и во всю мощь запустить музыку через колонки в специально открытых дверцах. Лесную тишину порвало в клочья. Бизончик стал дергаться в рваном танце, окружавшие его три девушки подхватили, «дворик» перед пещерой превратился в танцпол. Бизончик неистовствовал. Его энергией можно было вскипятить и выпарить озеро. Кстати, было бы очень удобно, чтобы на обратном пути не пользоваться опасным плотом. Пресс и огромные плечи Бизончика ходили ходуном, ноги выбивали ритм… точнее, вбивали, будто хотели достучаться до Америки, и после каждого удара в земле оставалась ямка. Рядом медленно, как в трансе, качалась и водила раскинутыми руками Оленька. Ее переполняла чувственность, каждое колыхание грудью, чуть прикрытой маечкой, звало к приключениям, каждое движение бедра рождало в груди огонь и сводило живот. Когда руки поднимались, вместе с ними взлетала майка, но танцовщицу это не волновало. Она т-а-н-ц-е-в-а-л-а. Для нее настал тот случай, что описывается фразой «И пусть весь мир подождет». Потому что плевать на мир. Если он хочет, пусть не ждет, а идет куда-нибудь, например, на фиг. Все равно. Поскольку нет ничего главнее танца — когда человек отдается ему весь, до дна… и даже немного больше.
Рита и Фаня, как и Бизончик, тоже отрывались вовсю: то, что творили руки, ноги, головы и поясницы, не поддавалось не только описанию, но и разумному объяснению. Рядом извивался вернувшийся Юрец. Толик вновь затянулся из трубки и понес ее Анфисе.
Луиза на миг осталась одна. Очнется? Ник попытался поймать ее взгляд.
Она едва оглянулась на них, недавно единственных своих приятелей, и подключилась к танцу. Кажется, ей было хорошо.
Ну и ладно. Ник тоже стал пританцовывать. Девиз сегодняшнего дня — получать удовольствие от жизни. Луизе хорошо. Хорошо? Хорошо! Вот и хорошо. Осталось как-то сделать, чтобы ему тоже стало хорошо.
Увы, от того, что Луиза сейчас почти счастлива, лучше на душе не становилось.
Рядом начал грузно притоптывать Мирон. Секундой позже Аскер бросился в круг танцующих, где произвел маленький фурор: его темпераментная квазилезгинка прекрасно вписалась в бешеный ритм музыки, и на время он стал центром внимания. Затем из центра его сместил Юрец — на удивление хлипкий и немного нескладный парень оказался предельно гибким, он виртуозно выделывал коленями коронные па Элвиса Пресли и один в один копировал лунную походку Майкла Джексона. Ретро-стиль, положенный на современные ритмы, удался на славу, но танцор быстро выдохся, и его снова сменил Аскер.
Мирон изображал робота — тоже нашел лучшее применение своим талантам, которые на танцевальном поприще отсутствовали полностью. Но сейчас не требовалось уметь, каждый танцевал не телом, а душой. Невозмутимые отрешенные лица придавали зрелищу нотку безумия.
Ник ничем не уступал остальным. Он тоже страшно изгибался, грозя в какой-то момент не учесть возможности организма и переломиться, и почти неуправляемо раскидывал конечностями, как осьминог на сковородке. И ему вдруг стало хорошо. Вопреки логике. Назло рассудку. Хо-ро-шо!
Одни веселились, потому что им действительно весело, другие — за компанию. Ник был из последних. Пусть все идет как идет. Жизнь не кончилась, она продолжается. Мало того, она прекрасна!
Толик подхватил Луизу за руку и потащил вокруг дерева с Анфисой, приглашая остальных присоединяться к змейке. Вскоре круг замкнулся, и змейка превратилась в хоровод вокруг дерева. Ник оказался рядом с Луизой. Само получилось? Ну, если чего-то хочешь… В моменты, когда хоровод двигался, их руки встречались. Привязанная к стволу Анфиса только добавляла картинке сюрреализма.
«Как туземцы вокруг жертвы», — припомнилось из виденного в кино.
В мозгах колотил бешеный ритм, сердце выпрыгивало. А ведь и вправду — здорово! Как же хорошо просто двигаться, ни о чем не думать, обо всем забыть… Может, это и есть счастье?
— Анфиса, — прокричал Толик «преступнице», с завистью глядевшей на веселившийся хоровод и уже, наверное, сто раз проклявшей глупое бунтарство, — тебе как будет удобнее: запачкаться или сохранить одежду чистой?
