— Повторю недавний вопрос: ты действительно веришь в это?!
— А сейчас, — разнесся зычный голос Толика, — все вместе быстро снимаем все, что надето сверху до пояса!
Фаня подчинилась команде одной из первых. От горла до штанов вжикнула застежка-молния, и белая спортивная курточка, под которой все было тоже белое, но живое, отправилась в полет во тьму.
— А ты чего? — обиделась Фаня на заминку Ника.
Она дождалась, когда его снятая куртка тоже сгинет в небытие, и помогла стянуть футболку, затем его шея вновь попала в плен опутавших рук. Тела встретились. Но как бы ни было ошеломительно случившиеся безумие для его организма, мысли находились в другом месте. По соседству. Там пальцы Толика копались за поясом Луизы, она подалась чуть назад и подняла руки, помогая освобождать себя от оков условности. Было видно, что Луиза не хотела этого — вот так, у всех на виду… но ведь так было надо, и она не сопротивлялась. Снятая через голову футболка была отброшена. Заправским движением Толик справился с застежкой лифчика всего одной рукой и отправил его вслед за футболкой.
Объяснение тому, что Луиза поступила как все, лишь одно — Толик. А также скрывшая мир темнота, вино и общий настрой на «веселье». Луиза поддалась. Или ее сломали обстоятельства. Но сейчас ангельское создание, не терпевшее даже шуток «ниже пояса», шло на поводу у толпы. Это было невыносимо. Ник не мог оторвать взгляда от двух силуэтов, прижавшихся обнаженной плотью, тершихся друг о друга и наслаждавшихся друг другом. Вопреки всему мгновенно отрешившихся от всех и забывших, что в мире существует еще кто-то.
Ник следил во все глаза и мучился от вида блаженства Луизы с другим. Но зачем мучиться? Ад люди устраивают себе сами. Если Луизе, чувствовавшей себя превосходно, можно жить полной жизнью, почему Ник, Мирон и Аскер, ее прежние поклонники, должны ограничивать себя в удовольствиях? Ей ни горячо и ни холодно от того, что они страдают. Ее не волнуют их чувства. Значит, можно себя не сдерживать.
Ник резко притянул к себе Фаню, она даже на миг сбилась с ритма, но все поняла и распласталась по нему с гораздо большими удобством и удовольствием.
Только сейчас Ник обратил внимание на Оленьку. По требованию вождя она сняла майку. А купальник остался закопанным где-то на берегу Нижнего озера. А мокрая одежда так и лежала в каком-то пакете, брошенная в машину перед форсированием водной преграды. Равная теперь Анфисе, Оленька горделиво подавала пышную стать как кремовый торт — сладкий до приторности и большой, которого, если понадобится, хватит на всех. А рыжая каланча пусть завидует, что по части эпатажной эффектности у нее появилась соперница за мужское внимание.
Невысокая Рита растворилась в еще более невысоком Мироне. Она что-то говорила ему на ухо. Мирон смотрел на Луизу. Хрупкое тельце больно кололо его остриями сосков, иначе невозможно объяснить состроенную на лице страдальческую гримасу. Вернее, Ник прекрасно понимал подноготную внутренней боли, но для остальных Мирон кривился как бы из-за того, что где-то что-то болело. Дескать, пусть думают, что болит тело, а не душа.
Впрочем… кого он хотел обмануть?
Юрец бледной тенью бродил вокруг и обреченно взирал на танцующих.
— А правда, что у Толика и Юрца нечто вроде пакта? — спросил Ник. — Один помогает создавать ситуации, второй делится добычей.
— Они хорошо спелись, — кивнула Фаня. И через миг, что-то надумав, добавила: — Думаешь, только Юрец помогает ему с такими ситуациями?
Луиза, плотно уткнувшаяся грудью в своего «героя», положила голову на его грудь и закрыла безмятежно-счастливые глаза. В жарком объятии с ее сестрой Ник пытался забыться, но стало только хуже.
— По-моему, при внешности и возможностях Толика ему не нужны пятые колеса в телеге.
— Ты словно только что на свет родился. — Фаня усмехнулась и — Ник вздрогнул — погладила его по ягодице. Впрочем, на них косился Толик, и стало ясно: Фаня играет на публику. — У Толика каждый пляшет под его дудку. Как-нибудь попроси, и я расскажу, сколько наивных дурочек пополнили его список с моей помощью. Ему не хочется напрягаться, все должно прийти в руки само. — Почувствовав, что Ник холодно отстраняется, Фаня резко притянула его обратно. — Я не сволочь и не сводница, просто делаю для любимого человека все, что могу. А тебе это тоже выгодно — Толик ничего не может без помощников. Когда нужно приложить собственные усилия, ему становится неинтересно.
— Но зачем это тебе? — не выдержал Ник.
— Кому все дается легко, люди отвыкают добиваться чего-то сами. И когда от Толика, когда он разучится принимать решения и потеряет ореол «красавчика, который может все», однажды отвернутся его приятели-прихлебатели, он увидит, кто его единственный настоящий друг.
Блаженны верующие. Фраза содержала другой смысл, но и здесь сгодится, как сарказм. Главное, не произнести вслух, чтобы в очередной раз не задеть. Человека, который ради призрачной цели не пожалел сестру, ирония не проймет. Только оскорбит. А Нику нужно оставаться с Фаней друзьями — у них одна цель, как бы ни были противоположны их позиции в моральных вопросах.
Глава 13
Танцы-обжиманцы, вор и бандит
— Переход! — провозгласил Толик и отстранился от партнерши.
Ник с Фаней как раз оказались рядом. Возможно, Толик подгадал специально и нарочно поставил всех в затруднительное и щекотливое положение. Теория хаоса работает не только в геополитике, в отношениях тоже можно добиваться целей обострением чужих конфликтов.
Ник заметил, как дернулась Луиза. Сначала она даже не поняла, что происходит, но Толик уже подхватил оставленную Бизончиком Оленьку, а тот ринулся отбирать у Аскера Анфису.
Луиза застыла. Несмотря на окутавшую тьму, оказавшийся вблизи Ник видел, как менялись ее чувства. Шок. Испуг. На лице разлилось желание что-то исправить, вернуться в прошлое, исчезнуть, надев сказочную шапку-невидимку… А потом пришла покорность. Толик, «надежда и опора» Луизы, — рядом, и пусть именно он устроил эту кутерьму, но ему все это зачем-то нужно. Он — ее парень, она должна поддерживать его во всем.
— Оу е-эстудэ-эй кам са-адднли-и… — плыл над поляной красивый голос.
Толик рассчитал хитро. Если Луиза подойдет к Нику — человеку, с которым делилась самым сокровенным, но не воспринимала в качестве мужчины — то готова и к следующему шагу. Какому? Ник мог выдать сотню гадких фантазий на эту тему, но точный ответ знал только Толик.
Луиза колебалась. Скрещенные руки прикрывали грудь. Это портило Толику задуманную картину.
— Поторапливайтесь, господа и дамы, — прикрикнул он из объятий Оленьки. — Напомню правила, их всего три, забыть невозможно. Вождь всегда прав; если вождь неправ, смотри правило первое; и больше никаких правил. А то, что нарушителей мы не любим, все уже видели.
Ник тоже стоял в ступоре. Первого шага он сделать не мог, и в результате Луизу подхватил соскучившийся в одиночестве Юрец: руки легли на ее талию выше джинсов, но прижимать партнершу к себе он не стал, повел на расстоянии, чтобы не касаться телами. Это и понравилось Луизе, и заставило чуть сжаться — теперь ее грудь могли увидеть соседи.
