— В пупок, — нервно поправил Ник. — Про очень низеньких при сравнении с высокими говорят «дышит в пупок».
— Да пусть дышит куда хочет. Кстати, о том, куда можно дышать. Хватит миндальничать.
Анфиса резко сбросила руки Ника себе ниже пояса.
Ощущения покоробили и взбудоражили. Совсем недавно эту плоть тискали и трепали множество других рук. И все же спелый вкус, переданный осязанием, ударил по мозгам. Взбрыкнули давно проснувшиеся древние инстинкты. Голосу разума грозили неповиновением и требовали заткнуться.
Луизе хорошо в этой компании с их развлечениями, тогда с какой стати Ник обязан доказывать ей, что ему от всего этого плохо? Он никому ничего не докажет, а многое в жизни упустит. Аскер пришел к такому выводу раньше, и то, что он творил с объемными прелестями Оленьки, почти не отличалось от происходившего в других парах.
Ник посмотрел вбок и сначала подумал, что в темноте обознался. Луиза обнималась с Бизончиком. Почти так же, как рядом Толик с ее сестрой. Прямо на глазах Ника дорогой сердцу человек таял в руках быковатого качка, большие пятерни поглаживали выпирающие острия лопаток, гуляли по тонкой спинке, спускались на талию… Склонив голову на плечо партнера, Луиза безропотно принимала ласки. Ника в предыдущем танце она все же стеснялась, а недалекого Бизончика с единственной извилиной, в которой жила единственная мысль, сейчас проявляемая во всей красе — нет. Совершенно. Похоже, Луизе было все равно. Она закрыла глаза и прижалась к ополоумевше-довольному кавалеру еще теснее, чем недавно к Нику. За ее спиной Бизончик выставил вверх большой палец танцующему рядом Толику. Луиза, естественно, этого не видела.
Бизончик опустил ладони ниже ее талии. Она вздрогнула… и расслабилась. Танец продолжился. Для того, чтобы быть с Толиком, нужно принимать его правила. Луиза приняла. Бизончик или кто-то другой — какая теперь разница? Партнер потерял свое имя, свое лицо, свою личность, стал просто частью мира, в котором живет и которым правит любимый Луизой человек. Чужие руки мяли ее поддающиеся напору и ситуации округлости — как нечто само собой разумеющееся, без чего нельзя. Что предписано правилами. Чего теперь не может быть по-другому, потому что нужно именно так.
Хочешь не хочешь, а мысли вернулись от Луизы к той, которую обнимал. Грудь прижималась к груди, живот к животу, а в руках…
Несмотря на объем, плоть у Анфисы была тугая, почти жесткая, ягодицы играли с пальцами Ника мышцами, как кот с мышью, будто не он овладел ими, а наоборот. Они требовали внимания. Требовали действий. Требовали сочувствия и молили о чувственных играх. В общем, много и безостановочно требовали. «На абордаж!» — кричало все тело Анфисы.
Даже ничего не надо делать, просто пойти на поводу…
И ад перестанет жечь, он просто станет местом, где нет Бога.
Или?..
В памяти всплыл анекдот: «Выпьем? — Не хочу. — Ты что, пьешь только когда хочешь? Ты прямо как животное!» Если позволять себе все, что требует организм — в чем будет отличие от животных… или от того же Толика?
Обрушилась невозможная тишина. Будто уши заложило. Как после выстрела.
В освещенном салоне машины кто-то возится. Девушки взвизгнули, пары рассыпались. Бизончик, а за ним Аскер бросились к машине. Толик, Юрец и Ник встали в ряд, закрывая собой девушек, спрятавшихся за ними, как ворота за футбольной стенкой. Луиза потянулась к брошенной одежде.
— Нет, — сказал заметивший Толик.
— Мне холодно.
— Позже у костра согреемся.
— Вождь всегда прав, — незамедлительно напомнил Юрец.
Плечом к плечу к Нику встал и Мирон.
— Зря ты отошел, — шепнул Ник. — Мог меня сменить.
— Не зря.
— Что-то нашел?!
— Нет, просто мне все надоело. Хочу уйти.
— Я тоже. А как доберемся домой среди ночи? В любом случае придется ждать утра, а там звонить и попросить кого-то из знакомых или даже родителей, или вызывать такси.
— А сначала переплывать Нижнее. Меня удерживает только это.
Точно, Мирон плавать не умеет. А Ника все еще удерживала Луиза. Если с ней случится что-то совсем нехорошее, он себе не простит.
Но мысль об уходе тоже не покидала голову. И вскоре эта мысль, несомненно, пересилит остальное. Луиза сделала выбор, и вся троица парней-умников здесь лишняя.
— Идите сюда, — позвал Бизончик.
Все приблизились. Он указал на разгром в машине:
— Разбросали и сбежали.
— Кто? — Юрец задумчиво перевел взор на Аскера: — Его друзья?
— А может быть, твои? — намекнул Аскер на компанию, что помогла с переправой.
— Хватит, — прервал Толик. — Интересно, что искали.
Вещи были перевернуты и валялись как попало. Толик начал осмотр. Рядом с ним в поисках своих вещей и телефонов толпились остальные, все лезли вперед, отпихивая друг друга. Ситуация выглядела дико: среди одетых до пояса парней толкались обнаженные девушки, собственный вид их ничуть не смущал. Ник вздрагивал от каждого прикосновения и боялся увидеть Луизу. В машине продолжали гореть верхние лампочки салона, и нагота, с которой кое-как смирились в темноте, здесь выглядела вызывающей. Фаня, Рита, Оленька… Со стороны открытой двери багажника — Анфиса. Луизы не было. Она осталась ждать в темноте, когда закончится столпотворение. Ник проверил: ее очки и прочие вещи никуда не делись.
— Ничего не пропало, — констатировал Толик. — А у вас?
— Тоже.
— Луиза, твои вещи на месте, — сообщил Ник.
— Спасибо, — поблагодарила она.
— Кто это был и почему ничего не взял? И зачем выключил музыку? — посыпались вопросы от девушек. — Если б не выключил, мы бы ничего не заметили.
Парни благоразумно молчали. Ответов не было ни у кого.
— Может, уедем? — Луиза не побоялась выразить то, что говорили лица всех девушек. И не только девушек. — Здесь становится опасно.
Бизончик поиграл мускулами:
— Он нас видел и понял, что не справится. Больше не вернется. А вернется, — Бизончик повысил голос, чтобы расслышали далеко, — мало ему не покажется. В крайнем случае, найдем парней, которые нам с переправой помогали, они кого угодно научат манерам.
Все ждали, что скажет Толик. И он сказал:
— Какой-то мелкий воришка. Понял, что с нами лучше не связываться, и ничего не взял. Или бомж. Только продукты интересовали. А насчет музыки… По-моему, он не выключал ее специально, просто задел выпиравшую кнопку, когда возился внутри. Нужно оставить еды около машины, пусть человек покушает, — он повысил голос так же, как только что Бизончик, — а отдыхать нам больше не мешает.
— Ой! — вскрикнула Луиза.
Она бросилась к Толику и спряталась за него — спиной к освещенной машине, лицом к лесу:
