Сохранились записи, как римский папа Иннокентий Четвертый отправлял на Восток монаха-францисканца Плана Карпини с письмом «к царю и народу тартарскому». Ответ хана Гуюка и сейчас лежит в Ватикане. Гуюк потребовал «от папы и христианских государей Запада изъявления покорности… обрушился с упреками на христианских властителей, которые имели дерзость оказать сопротивление монголам, и поставил под сомнение право папы говорить от имени Бога». Послы хана Гуюка, посланные к Людовику Девятому в середине тринадцатого века, тоже оказались христианами. В записях Рашид-ад-дина говорится, что при Гуюке «христианство было сильнее ислама». Ханской канцелярией заведовали христиане Кадак и Чинкай, причем первый был атабеком при Гуюке, который «всегда допускал учение священников и христиан». Просто удивительный ислам. И приходит кощунственная мысль, что в то время православные и правоверные еще не разделились.
Кстати, в семнадцатом веке Крым посетил турецкий путешественник Эвлия Челеби, вот как он описывает Успенский монастырь в Салачике: «Имеются там пять храмов, при которых пять минаретов, построенных в старом стиле». В монастыре действительно пять храмов, но Челеби описывает мечети с минаретами, а мечетей там как не было, так и нет. Выходит, для турка были родными именно православные храмы — «мечети в старом стиле». И еще один гвоздь в ту же крышку историкам. Кто бывал в Топкапы — главном дворце Османской империи до середины девятнадцатого века, резиденции турецкого султана в Стамбуле — видел в нем (во дворце султанов — ревностных мусульман, заместителей Аллаха на Земле!) православную церковь святой Ирины, а мечети в султанском дворце как не было, так и нет. Комментарии, как говорится, излишни.
В «Скифской истории» Лызлова, написанной в конце семнадцатого века, читаем: «Хан Крымский Ачи-Гирей, воююще против супостат своих, просил помощи от пресвятой богородицы в Успенском монастыре, обещающе знаменитое приношение и честь образу ее воздати». Еще раз: кто? Крымский хан. Где? В православном Успенском монастыре.
Почти вся атрибутика православного храма — тюркоязычная. Айконе (практически на всех европейских языках звучит похоже) в переводе с тюркского — говори истинно, открой душу. Алтарь, аминь, кадило, клир, колокол, монастырь, нимб, орарь, камилавка, клобук, кукуль… Опять список, который можно продолжать бесконечно. Кстати, в девятьсот шестьдесят седьмом году Папа Иоанн Восьмой запретил привлечение в учрежденное Пражское епископство священников из русского и болгарского народа. Это за два десятка лет до крещения Киева, когда там христианством не пахло. О ком же тогда речь? Или вот еще. В конце своего «Хождения» Афанасий Никитин пишет благодарственную молитву: «Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного и Исуса Духа Божия. Аллах велик…» В подлиннике: «Бисмилля рахман рахим Иса Рух Уалло. Аллах акбар. Аллах керим». Это не православие. И не ислам. Это что-то общее православоверное, где без одного нет другого.
А на монетах Василия Третьего, при котором в Москве заново отстроен Архангельский собор («мечеть в старом стиле»?), находятся надписи: «Великого Князя Василия Дм» и далее по-арабски: «Ла илляхи ла илляху Мухаммаддун расуллю лляхи». Нет Бога кроме Аллаха, и Магомед пророк Его. Ничего себе фактик, ага?
Это не разовое явление, татарские и арабские надписи чеканились на оборотной стороне многих старорусских монет с Георгием Победоносцем и столь любимой Мироном «Погоней» — скачущим латником с поднятым мечом. Также на русских монетах размещались, как пишут исследователи, «нечитаемые надписи, похожие на арабские». Историки на полном серьезе говорят: завоеванная страна подражала завоевателям. А уважаемые ученые не пробовали представить описанную ситуацию в реальности? Вот царь или Великий князь позвал мастера по монетным делам и говорит: «А изобрази-ка, голубчик, какую-нибудь заковыристую дурь вроде этой, чтобы завоеватели умилились и нас не трогали». Реально? Историки считают, что да.
При царе Алексее в Москве крестили до двадцати тысяч человек в день, эту цифру Макарию выдал Никон. Но в стране, которая уже много веков как христианская, такой цифры быть просто не могло. А летописи говорят: в крещение загоняли солдаты, а в подарок от царя крещеные получали лоскут ткани на рубаху или монету. Крещение люди воспринимали как царскую блажь. И это, вспомним еще раз, в государстве, принявшем христианство еще в десятом веке!
А в Суздальской летописи читаем: «В лето шесть тысяч восемьсот тринадцатое (это тысяча триста третий год по-нашему) преставиша Кутлубуг…» Преставиться, то есть предстать перед Господом, может только христианин-единоверец, смерть остальных описывали другими терминами.
Или вот еще. Мусульмане преданы анафеме Византийской церковью в тысяча сто восемьдесят восьмом году. Простой вопрос: а как считали шестьсот с лишним лет до того?
Мирон же с пеной у рта доказывал, что монголо-татарское иго пришло с запада. Кто такие басурмане, которых не любили на Руси? Bestauermann по-немецки — сборщик податей. Вы бы таких любили? Ордынские ханы давали русским князьям ярлык на княженье. Но! Jahrlicke — это вассальное обязательство, jahrlich — почетное звание, а jahrlish — годичное ленное обязательство. И фразу из Суздальской летописи «преставиша Кутлубуг» Мирон с ехидной улыбкой объяснял: «А если, к примеру, как и с басурманами, это был какой-то христианин Катльбург, имя которого приблизили к удобному для местного уха звучанию? Стал же английский посол тринадцатого века Джером (то есть, Иеремия) Горсей в русских хрониках Еремеем Ульяновым. Ульяновым — потому что папа у него был Вильям». И ездить за ярлыком в Каракорум, находившийся где-то в районе Байкала, князям наверняка было несподручно. За это время власть в родном княжестве могла сто раз поменяться, а само княжество исчезнуть с карты. Явно ездили куда-то поближе.
И почему, спрашивал Мирон, на Руси приняты латинские названия месяцев, причем отсчет начинается по римской традиции — с марта, то есть сентябрь в переводе с латинского — седьмой, октябрь — восьмой, ноябрь — девятый, декабрь — десятый? На Руси, как нам говорят, до Петра Великого Новый год отмечали по-Византийски, первого сентября. А многие церковные летописцы Руси этого правила не знали и упорно считали годы с марта. Чтобы убедиться, достаточно внимательно почитать рукописи.
И откуда на православных крестах надпись по-латыни INRI? Не оттуда же, откуда сами основополагающие для религии слова церковь, вера, крест, поп и другие? Загадка.
Сам Ник придерживался мнения, что не приходили никакие татаро-монголы ни с востока, ни с запада. Вообще не было никаких татаро-монголов. Было государство, где население говорило на двух языках. Иначе почему татаро-монголы освободили православное духовенство от податей и просили молиться за победы хана? Почему Чингисхан и Батый в описаниях имеют образ европейцев? Почему пришедшие за добычей татары несколько месяцев брали штурмом маленький нищий Козельск, но не тронули богатейшие Смоленск и Новгород? Само название «монголо-татары» — это что? Кто знает такой народ? Наверное, это что-то вроде арабо-израильтян или японо-китайцев. Народ-то был немаленький, он чуть ли не весь тогдашний мир покорил. И куда делся?
Монеты на Руси, считал Ник, были не двуименными, а двуязычными, на монете печаталось имя одного правителя на разных языках. Все знают принесшего на Русь христианство князя Владимира под его языческим именем, а ведь он был крещен именем Василий. Поэтому, если на монетах Дмитрия Донского по-арабски продублировано «Султан Тохтамыш хан», возможно, стоит над этим фактом немного задуматься и поискать связь. И Дмитрии, кстати, встречаются даже среди татар. В тысяча триста шестьдесят втором году Ольгерд одержал победу над тремя татарскими князьями: Кутлубугом, Хадонибеем и Димитрием. Вот такие татаро-монголы.
