Но одной воды рыбе оказалось недостаточно. Захотелось червячка на крючке, и для отношений Луиза выбрала не Ника, не Аскера и даже не Мирона, еще более продвинутого в области интеллекта, а Толика. Это пошатнуло понимание основ мироздания, прежняя картинка мира дала трещину. Давно известно: хочешь изменить мир — начни с себя. Ник хотел изменить мир. Он очень хотел менять его вместе с Луизой, но чтобы Луиза увидела в Нике попутчика по жизни, требовалось меняться самому. Вывод неутешителен: недалекие окружающие, над чьим мнением о премудром себе он прежде насмехался, оказались правы. Да, он много возомнивший о себе зануда, в котором нет ни капли мужественности. Мужественность — это совсем не дурная отвага в глазах и, тем более, не крутой вид, как у наблюдавшегося поблизости громилы. Мужественность — умение брать судьбу за горло и сворачивать это горло, если того требуют обстоятельства. Вот что делает мужчину мужчиной. В троице умников эту мудрость понял, как видно, только Аскер, но не смог донести до друзей. Теперь понял и Ник. Можно быть сильным, даже будучи физически слабым. От мужчин ждут мужских поступков. Все просто: нужно поступать как мужчина, и женщины увидят в тебе мужчину. Мужчина — не спасатель, как представлялось в наивных мечтах про «вынести из пожара или достать из воды». Когда женщина тонет, ей все равно, кто вытащит ее из пучины. А настоящий мужчина должен не дать женщине начать тонуть. Должен быть рядом. Научить плавать. Одним своим видом внушать уверенность, что, находясь с ним, она никогда не утонет. Вот это и есть настоящий мужчина, а не качок или по самый скальп набитый знаниями яйцеголовый очкарик. Эти две разновидности — края длинной шкалы, внутри которой рождается настоящий мужчина.
Теперь нужно переварить снизошедшее откровение и сделать его частью жизни. Руководствоваться им в поступках. Все просто.
Просто? Ну-ну.
Громила помахал им рукой. Четырех его друзей поблизости вроде бы не было, но вся компания бандитской наружности, скорее всего, расположилась именно здесь: на костре жарилась рыба, одуряющий запах еды скрутил желудки, и потребовались неимоверные усилия, чтобы погасить мысли напроситься на обед. Связываться с такими людьми не хотелось, и тем более не было желания стать им чем-то обязанными. Ник, Луиза, Мирон и Аскер ответно кивнули и как можно быстрее скрылись в лесу.
Соразмерно приближению пещеры падало настроение. Мирон напомнил:
— Толик сказал: «Кто дотронется до одежды, привяжем к дереву на всю ночь…»
— Все, что было раньше, нужно забыть, — отрезала Луиза. — Мы расскажем, что случилось, и они поймут, что теперь мы все в одной лодке.
— Считаешь, они будут достаточно адекватны, чтобы понять? Помнишь, сколько и чего они приняли в начале ночи? А ночь была длинная.
— Боишься? — прямо в глаза, без обиняков, спросила его Луиза.
Мирон потупился.
— Опасаюсь. Нужно предусмотреть все.
— И все же другого пути нет, — не сдавалась Луиза, — теперь нам всем надо держаться вместе. Я пойду вперед и поговорю. Да, пойду одна, — остановила она возмутившегося Аскера. — Меня, как и сестру, они приняли в свой круг, а вы для них остались чужими. Меня там послушают, а вам будут возражать просто из принципа, лишь потому, что это вы. Я расскажу, что случилось в «ящике» и вокруг, и тогда вместе будем искать выход. У них еды тоже немного, а если ожидание затянется, это станет общей проблемой. Нужно будет что-то придумывать.
К нужному месту вышли через полчаса. Узнаваемый заливчик круто изгибался и заворачивал влево, и скала, в которой находилась пещера, уже проглядывала сквозь редевший лес.
Когда уходили, машину Толику еще не вернули. Сейчас машины тоже не было.
— Ждите здесь, — сказала Луиза.
Ник, Мирон и Аскер затаились в кустах под деревьями, откуда неплохо просматривалась скала. Далековато, чтобы слышать происходящее внутри, зато безопасно — из пещеры их не увидят. Это немного успокаивало.
Луиза вышла на площадку перед пещерой.
— Смотрите, кто пришел! — раздался едкий возглас Риты. — Мисс Брезгливость соскучилась по еде?
Рита спустилась к озеру с пустой бутылкой в руке и не прекратила набирать воду, даже когда Луиза прошла мимо. Из пещеры выглянули и встали, сложив руки на груди, Юрец и Бизончик. Из-за их плеч показались Фаня, Анфиса и Оленька.
Если не знать, кто находился в пещере и кто есть кто по комплекции, Ник их не узнал бы. За прошедший день люди двадцать первого века окончательно превратились в племя. В волосах торчали перья и вплетенные листья. На запястьях, локтях, бедрах, коленях, лодыжках и животах висели всевозможные веревки, ремни, тряпочки с бахромой, браслетики-фенечки из синтетического жгута. Шеи опутывали по нескольку ожерелий, за неимением зубов дракона или хотя бы клыков тигра сделанные из щепок и каких-то растений. По примеру настоящих дикарей, тела и лица были раскрашены золой, с головы до ног каждого и каждую покрывали круги, полосы, змейки, всевозможные узоры… Обязательная часть раскраски у всех представляла собой отпечатки ладоней, у парней — маленьких, у девушек — больших. Это рассказало о еще одном прошедшем развлечении. Одежду мужского пола составляли набедренные повязки из обрывков ковбойской рубахи Толика — треугольные или квадратные куски ткани, свисавшие спереди с поясков. Женский пол довольствовался природной красотой, подправленной надетыми и нарисованными украшениями.
— Где Толик? — громко спросила Луиза.
— Вождь племени примет нарушительницу законов племени у себя во дворце. — Набравшая воду Рита склонилась в язвительном поклоне.
Юрец и Бизончик расступились, и Луиза исчезла внутри. Рита оглянулась по сторонам, никого не заметила и тоже ушла к своим.
Примерно с минуту ничего не происходило. Разговоров, которые велись внутри, слышно не было, затянувшееся ожидание напрягало.
— Не нравится мне это, — прошептал Ник.
Его нога выбивала по камню нервную дробь. Рядом также не находили себе места Аскер и Мирон.
— Зря мы ее послушали, нужно было идти вместе, — сказал Аскер.
— За остальными! — донесся издалека громкий голос Толика. — Они где-то рядом!
Племя в полном составе вывалило из пещеры. Луизы среди них не было.
Мирон развернулся и побежал первым. Ник бросился следом, и только через несколько шагов Аскер перехватил его за руку:
— Там Луиза! Их трое, нас тоже. Мы справимся!
Они остановились. Вдвоем. Мирон исчез за деревьями.
С воплями и индейским улюлюканьем племя ринулось в лес. Всем составом — и парни, и девушки. Всех веселила новая забава. Охота за нарушителями! Юрец смешно задирал ноги и крутил над головой брючным ремнем, как пращой. Бизончик, не выбирая дороги, мрачно ломился сквозь березовый молодняк. Девушки кривлялись и изображали танец вышедших на тропу войны папуасов, которых местный колдун отправил за головами врагов. В кино папуаски обычно прикрыты спереди половинками кокосов или какими-нибудь пальмовыми листьями, у аборигенок Анатолии ничего подобного не наблюдалось, все натурально торчало и подпрыгивало. Особенно доставалось Оленьке. Неуемную и порывистую, ее болтало и мотало в стороны, отправляя вслед за летящими по собственному усмотрению частями тела, а некоторые прыжки силой гравитации могли унести ввысь целиком или что-нибудь оторвать. Анфисе и Фане в этом плане было тоже непросто, но их синусоидальная активность хотя бы не грозила членовредительством. Размножаться делением их организмы не собирались, и особо выдающиеся части только красиво бежали вприпрыжку вместе с хозяйками. Рита о подобных проблемах даже не догадывалась, она размахивала подобранной палкой как копьем, задорно улюлюкала и больше напоминала подростка, впервые допущенного взрослыми до Большой Охоты. Толик, как истинный командир, важно шествовал позади и краткими командами координировал облаву.
