Глава 21
Рыба, «рыбки» и гранаты
Их подставили. Или планы заказчика пошли прахом. Группа выполнила все, что поручено: ворота на КПП пробили внедорожником, и охрана объекта при штурме, как планировалось, особо не пострадала — все были обезврежены и выпровожены за второй периметр живыми и практически невредимыми. То есть, условия акции, на которую подписывались, выполнены, дети голодными не останутся.
При прорыве ворот потеряли Серого. Джип — не бронетранспортер, автоматная очередь прошила его насквозь. Серый успел выпрыгнуть, но пули догнали. Пусть земля ему будет пухом. Зато вдова и дети бедствовать не будут, хоть какой-то толк от его насыщенной, но абсолютно никчемной жизни.
А самим уйти, как хотели, не удалось. Заперев внешние ворота, Игрек распорядился сделать небольшой круг, и с телом Серого на дырявом от пуль внедорожнике группа двинулась на хлипкий забор внешнего периметра прямо в поле. Терять время на переправу через озеро не было смысла, намного проще разогнаться и снести кенгурятником проволочную сетку, как незадолго до того разбили и опрокинули створки более серьезных ворот.
Но, как оказалось, в поле уже высадились автоматчики, шквальным огнем с дальнего расстояния они навсегда успокоили удивившегося такой оперативности Игрека, а затем Монгола, так до конца и не поверившего в гибель командира. Игрек, Монгол и Серый остались там, у забора, в изрешеченном автомобиле, а Филимон с Танком чудом ушли, прихватив из запасов Игрека патроны и парочку гранат. На всякий случай. С этого момента будущее выглядело чуточку туманным.
Танку только ногу насквозь прострелили, у Филимона вообще серьезных ран не было, обошлось царапинами. Везение? Возможно. Если сравнить с убитыми, то просто счастье. Но когда все только затевалось, Филимон представлял счастье по-другому.
Он рассказал Танку про невидимку. Приятель только хмыкнул. Не поверил. Теперь Филимон и сам не верил. Возможно, именно невидимку заказчик пытался как-то вывезти с объекта, пока группа Игрека устраивала ночное шоу. А невидимка удрал. Он же, в конце концов, невидимка, ему проще. Эта теория объясняла все — и неудачу с отходом, и неожиданно быстрое реагирование военных. Задачей военных, скорее всего, было не выпустить невидимку. Первым делом снаружи принялись за устройство внешней контрольно-следовой полосы. Значит, мысль про невидимку верная. Получается, Игрек с Монголом полегли зря — прорываться было не нужно и абсолютно бессмысленно: в тех, кто не пытается выйти за ограждение, снаружи не стреляли. Можно было спокойно дождаться ареста, затем отсидеть положенное, как ВИП-клиенты, и дожить остаток дней в кругу довольной любящей семьи.
Накладочка, однако, вышла. Зато теперь Филимон знал, что делать дальше. Ничего.
После перевязки раненый Танк с помощью Филимона дохромал до ближайшего заливчика Верхнего озера, где временно и обосновались. Некоторое время Танку лучше было не двигаться. Филимон занялся готовкой.
Готовка — сильно сказано. Жарка на костре. Впрочем, любое приведение несъедобного в съедобное называют готовкой, поэтому пусть будет так.
С первой минуты, как дошли до озера и оклемались, озаботила проблема еды. Где найти пищу, когда вокруг ни жилья, ни зверья, ни магазинов? Поймать невидимку и попробовать, каков он на вкус? После того, что с ним сделали в исследовательском институте?! Лучше дождевыми червями перебиться, это надежнее.
В озере была рыба, много рыбы: ради нее сюда отправлялись из города косяки подвинутых на рыбалке. Филимон к таким не относился даже теоретически, он не понимал удовольствия в течение многих часов тупо глазеть на поплавок, а затем радоваться мелкой рыбешке, ради добычи которой потрачена уйма времени, не сделано много полезного или приятного, а денег на амуницию и дорогу к месту рыбалки ушло столько, что проще было на год вперед затариться рыбой в магазине. Но Филимон умел выживать, и добыть рыбу входило в это понятие. Проще всего глушить, однако привлекать внимание к себе и раненому Танку не хотелось, и гранаты остались в рюкзаках. На удилища пошли подходящие ветки, крючками стали булавка и найденные птичьи косточки, доработанные ножом. Поплавки — сухие щепки. Вместо лески пришлось использовать лямку одного из рюкзаков, распущенную на нити и натертую травой, чтобы не отпугивать рыбу запахом.
Улов не баловал, но Верхнее озеро не зря славилось изобилием, и несколько рыбешек длиной в ладонь уже жарились на костре, нанизанные на тонкие ветки. С удовольствием впитывая запах еды каждой клеточкой, Филимон продолжал начатый разговор:
— Что скажешь по поводу моего невидимого друга?
— Недавний мопс мог быть из той же серии, — флегматично произнес Танк.
Точно, собака-невидимка. Или не собака? На принадлежность к псовым намекали скулеж и весьма похожий вой, но никто не знает, что там было на самом деле. Может, за деревом сидела такая же тварь?
А если здесь что-то из серии про нечисть, в которую прежде не верилось? В Бога некоторые люди тоже не верят, пока однажды не встретятся, после чего убедить их в обратном невозможно. У Филимона Лизка такая. Через кровь и пот с ним прошла, а в какой-то момент как с дуба рухнула: во всем стала видеть Божью руку. «А как же то, что мы с тобой бедны, как церковная мышь?» — спрашивал Филимон, когда настали трудные времена. Ответ на вопросы, на которые у Лизки приемлемого ответа не было, звучал всегда одинаково: «Пути Господни неисповедимы». Для Филимона эта фраза звучала скорее как «За происходящее администрация ответственности не несет». То есть, что бы ни творилось вокруг, администрация в курсе, она все знала заранее, она сама все это и затеяла. Но так надо, потому что надо. Почему? Все равно, мол, не поймете. Или поймете потом. Филимон воспринимал как-то так.
А если посмотреть по-другому… Кто знает, вдруг «каждому по делам его» — не просто слова? Он долго спорил с Лизкой насчет ада, куда, по ее мнению, попадут недостойные рая. Мнение жены в корне отличалось от по-детски наивного представления Филимона о геенне огненной как о месте, где черти в течение вечности жгут бестелесных грешников на сковородках. «Ты жертва средств массовой информации, — заявила Лизка. — Если сто человек сто раз повторят одно и то же, окружающие поверят, что все так и есть. Нужно слушать не тех, кто говорит со зла или от незнания, а тех, кто знает. Или просто слушай свое сердце».
«Что тебе говорит твое?» — поинтересовался Филимон.
«Бог дал нам свободу воли, мы можем идти к Нему или жить как хотим».
«Лучше тогда верить в Деда Мороза. За отказ от веры в новогодние чудеса тот не станет веки вечные жарить тебя в адском пламени».
Это было сказано при ребенке. Зря. Лизка пришла в бешенство и чуть не запустила в Филимона домашним аналогом адского инструмента:
«Не говори так при дочке! Она все понимает буквально!..»
«А что? Библию ей читать? Хорошо. Только сначала прорекламирую. Внимание! Две тысячи лет в первых строчках продаж! Массовые убийства! Расизм! Рабство! Насилие! Содомия! Инцест! Покупайте самый продаваемый бестселлер всех времен и народов!»
