— Добрый день.
Картина маслом: «Не ждали». Любо-дорого посмотреть. Филимон обожал такие моменты, когда противник не в курсе, что уже проиграл.
Кавказцев в пещере было двое, они поднялись с камней, один вскинул восьмизарядный короткоствольный травмат малой мощности, другой достал нож. От входа их отделял костер, около него три девушки готовили что-то из консервов, точнее, разогревали и раскладывали по порциям. Вид, в котором застали красавиц, порадовал: всю их одежду составляли украшения вроде перьев, веревочек и всевозможных висюлек, а кожу покрывала раскраска. Возникновение на пороге нежданных гостей заставило прелестниц испуганно вскочить… но бежать было некуда. Потом произошло узнавание. На лицах отразилось нечто двойственное: радость при виде спасителей и ужас от направленного оружия.
Не теряя из виду противников, Филимон с удовольствием разглядывал рыжую. Но вид ее, каким бы бесстыже-притягательным ни был, — это одно, а отношение к событиям — совсем другое. На шею спасителям она, как и другие, бросаться не собиралась и вообще, похоже, не была уверена, требуется ли ей такое спасение. Возможно, нервы после ухода Фани успокоились, первый шок от перехода в чью-то собственность прошел, и за прошедшее время здесь все каким-то образом утряслось. Рыжая устало посмотрела на Филимона и отвернулась. Темненькая худышка глядела вопросительно: если вы, дескать, за нами, то у нас не настолько все плохо, чтобы угрожать таким страшным оружием. И только полненькая вроде бы неподдельно обрадовалась.
В углу лежали три связанных парня. Их связали абы как, только руки и ноги, возможность двигаться сохранялась. Но они не двигались. Видимо, повиновались приказу, за неисполнение которого следовала кара. Кожу парней покрывала дикарская роспись, но отметин от побоев ни у кого не заметно. Сдались без боя. Вот всегда так: у подобных чмошников — самые сладкие девочки. Несправедливо.
Сейчас справедливость будет восстановлена. Пришли настоящие парни.
Фаня бросилась к статному длинноволосику, владельцу разбитой машины, и стала его развязывать. Ага, предпочтение понятно. Но это ненадолго. Сегодня здесь каждая узнает, что такое мужчины с большой буквы.
А количество кавказцев не соответствовало заявленному. Где остальные?
— Здесь все, или внутри еще кто-то прячется? — Танк взмахом подбородка указал в темные переходы.
— Там еще один, а двое куда-то ушли и сказали, что надолго, — с готовностью доложила полненькая.
Филимон задержал на ней взгляд. Боится, но радуется. Кажется, перспективы того, что случилось бы без постороннего вмешательства, пугали ее больше происходящего. Груди и ляжки покрывали оттиски чьей-то растопыренной пятерни, на пупке красовалась нарисованная мишень, пятна из сажи на носу, вокруг глаз и около рта делали лицо похожей на череп, хотя на скелет солнечная пышка никак не походила. Она подбежала к связанным и первым делом взялась за путы понуро опустившего голову Бизончика.
Бизончику, как самому здоровому из компании, единственному было стыдно находиться в таком виде. Он прятал глаза от Филимона и Танка и пытался показать, как больно его связали. Ага, так и поверили, щщаз.
Филимон отметил, что третьего парня ни одна девушка развязать не пожелала, это чуть позже сделал освобожденный Бизончик, по дружбе.
У всех студентов кожа оставалась чистой в том смысле, что без синяков и других признаков насилия. Возможно, что-то скрыла раскраска, но непохоже. Капитуляция явно произошла от слома воли, а не тел.
Из левого каменного зева появился чернявый лопоухий субъект с пистолетом в руке. «Макаров», однако, а не резинострельная пукалка, как у другого. Если Фаня права, и стволов больше нет, то двое ушли безоружными. Это хорошо.
— Кто здесь главный? — громко осведомился Танк.
Один из кавказцев, который с пистолетом, начал:
— Шариф ушел…
— Я спрашиваю — кто з д е с ь главный? — жестко перебил Танк.
Развязанный Фаней парень вскочил:
— Я здесь главный.
Он шагнул к лопоухому, чтобы отобрать пистолет.
Короткая очередь из «Калашникова» Танка отбросила длинноволосика на камни. Грудь превратилась в месиво, походившее на лунную поверхность, как ее показывали по телевизору: черно-серо-белый фон и кратеры. Здесь вулканы были действующими, из них прыскало бурой лавой. Парень дернулся и затих навсегда.
Филимон поморщился:
— Зачем?
— Чтобы поняли. — Танк сплюнул сквозь зубы. — Главные здесь мы.
«Макаров» в руке лопоухого подрагивал, но швыряться свинцом не спешил — когда стреляют не в тебя, спешить не надо, всегда есть шанс, что противники перебьют друг друга сами.
Фаня взвыла. С подхваченным с земли булыжником она кинулась на Танка:
— Убийца!..
Не только добежать, а даже бросить не успела. Вторая очередь отправила ее в компанию к мертвому дружку.
Все застыли в ступоре. Даже Филимон. Не так он представлял себе намечавшееся веселое приключение. А надо было уметь слушать. Танку терять нечего, он сам говорил. Какие-то долги. Семейные неурядицы. Танк возвращаться не собирался. А Филимон собирался, его ждут. И как же исправлять положение? Класть всех, а потом подложить автоматы трупам кавказцев?
Танк стискивал зубы — нога болела, дорога к пещере далась нелегко. Не отводя ствола от противника, он скинул с плеча рюкзак.
Прогрохотал выстрел. Филимон почувствовал, что заваливается набок. Боль пришла позже.
«Кто?! — не давала покоя мысль, пока он палил по противнику бесконечной очередью. — Как смогли подобраться? Почему Филимон не слышал, как подкрались, и как он очутился на линии огня, хотя сделал все, чтобы быть вне досягаемости с любой точки, откуда бы ни стреляли снаружи? Наверное, кто-то прятался внутри. Выходит, сдобная пышка, с которой уже не познакомиться ближе, соврала. Или не знала?»
— Никогда не любил ТТ, — донеслось от упавшего Танка, в которого зарядили пару раз из «Макарова» и травмата, пока ответная очередь не уложила обоих стрелков.
ТТ?! И Филимон понял. То, что может случиться, говорит народная мудрость, обязательно случится. У ТТ нет предохранителя, оружие может сработать при падении или ударе. Пистолет в упавшем на каменный пол рюкзаке Танка выстрелил сам.
Филимон ждал от судьбы всего, но не подлости. Через живот будто тянули колючую проволоку, под боком увеличивалась лужа. Обидно. От пули друга. В самом расцвете лет, когда все страшное, казалось, уже позади. Сидели бы сейчас на берегу, ели рыбку…
Притащившая их сюда виновница валялась рядом, ее искромсанные прелести уже никогда и никому не доставят удовольствия. На спине алыми розами цвели кратеры с рваными краями от прошивших навылет пуль. Две ошибки сегодня сделала Фаня: позвала на помощь, а затем напала на тех, кто пришел помочь. Так не поступают. Помощников надо благодарить, а не с камнями на них бросаться. То, что ее дружок оказался придурком, никого не извиняет.
