— Из подъезжающих автобусов долго никто не выходил, и она с час просидела здесь. Почти в десять появился один мужчина, попутчик, а она до этого ни пирожка не купила, представляешь? Сказала, что у нее аллергия на глютен. Столько тут просидела, могла бы хоть для приличия купить кулек пирожков. Правда? Даже если она их бросит по дороге бездомным котам.
— А что, убили эту кикимору? — спросил я, проглотив пирожок. Мне очень этого хотелось. Если это была она, значит, я не имею никакого отношения к убийству. Ведь хозяин пирожковой только что сказал, что с ней пошел какой-то мужчина. Хозяин достал две тысячи вон сдачи и, сложив купюру в длину пополам, постукивал ей по руке.
— Эй! Что ты… Глухой, что ли? С чего это ты решил, что я имел в виду ее?
— А что, нет? — Я так расстроился, что голос стал очень тихим. Я положил щипцы на край сковороды.
— Как раз следователи, которые приходили совсем недавно, показали мне фото убитой и очень подробно расспрашивали: видел ли я ее, приходила ли она в мою лавку. Посмотрев на фото, я чуть не описался. Мне же уже пятьдесят. — Хозяин пирожковой замолчал и положил деньги обратно в сумку на поясе. Это означало, что если мне не терпится узнать, от чего же он чуть не описался, то мне придется заплатить за несъеденные вчера кикиморой пирожки. Я подмигнул, дав понять, что согласен.
— Она иногда ко мне заходила. Конечно, завсегдатаем она не была, но я сразу ее узнал, лишь увидел ее лицо. Была у нее одна странность. Ухо было проколото посередине, и она носила только одну сережку. Я спросил ее однажды, почему. Никогда не могу сдержаться, если сгораю от любопытства. Она ответила, что сережка досталась ей от мамы, вторую из пары она потеряла. Поэтому носила ее посередине, чтобы было похоже на пирсинг. Когда я рассказал это следователю, у него глаза сделались с два пирожка. И он попросил описать сережку.
Я невольно положил руку в карман куртки и кончиком пальца коснулся гвоздика на жемчужинке. Я вздрогнул, будто меня кто-то пнул.
— Описывать особо было нечего — самая простая сережка с жемчугом.
В тот момент у меня закружилась голова. Голос хозяина пирожковой отдалился и приблизился вновь.
— Эх, опять появились эти навозные мухи, — пробормотал хозяин, мельком поглядев мне через плечо. Я обернулся. У пирожковой остановился черный легковой автомобиль, дверь открылась, и внутрь зашли двое мужчин. Один был лет тридцати с короткой стрижкой и козлиными глазами. А другой — постарше и в черном пальто. По виду ему можно было дать лет сорок пять или около того. Они оба одновременно посмотрели на меня. Я сразу догадался, что они следователи. Так подсказывала мне интуиция. Кроме того, хозяин пирожковой обозвал их помоечными мухами.
— На сегодня я закончил, — сказал хозяин, а Козлиноглазый показал на наручные часы.
— Еще и восьми нет.
— Тесто закончилось, — хозяин пирожковой постучал по пластиковой миске щипцами и с шумом бросил их внутрь.
— Вы постоянный клиент? — спросил меня Козлиноглазый. Ответил хозяин:
— А, он студент, живет в нашем городе.
Кажется, пора было распрощаться. Я поспешно вышел из лавки до того, как Козлиноглазый стал меня по-настоящему расспрашивать. От пирожковой до перехода было всего пять шагов, но я несколько раз чуть не упал, потому что только что услышанные от хозяина слова все время тянули меня назад.
Самая простая сережка с жемчугом.
Стоя у перехода, я чуть обернулся в сторону лавки. Хозяин пирожковой что-то рассказывал следователям. Рассказывал, судя по выражению лица, очень эмоционально. Я вынул из кармана серьгу. Всего лишь одна жемчужина. Испугавшись, я быстро сжал руку. Не может быть… Как сумасшедший, я тряс головой. Этого не может быть… Оптимист заговорил так громко, будто петух, у которого загорелся хвост. Не бери в голову. Это случайность. Простое совпадение. Жемчужные сережки есть едва ли не у каждой женщины.
Со стороны автобусной остановки сверкнул яркий свет. Я обернулся, на остановке остановился красный автобус. Сейчас не было ни капли дождя, но его дворники очень активно работали. Из автобуса вышли двое: женщина и мужчина. Женщина открыла алый зонт и двинулась в сторону пешеходного перехода. Мужчина последовал за ней на расстоянии двух-трех шагов — руки в карманах пальто, сутулые плечи, шатающаяся походка, похоже, он был пьян.
Из автобуса больше никто не выходил, но он какое-то время не трогался. Я начал переходить через дорогу. За моей спиной послышалась громкая песня.
Женщина под дождем, которую забыть не могу.
Я ее забыть не могу …
Мужчина пел заплетающимся голосом — похоже, он выпил четыре или пять бутылок сочжу. Я продолжал идти вперед, но меня не покидало странное ощущение: песня двигалась за мной, а звука шагов не было слышно. На полпути я обернулся. За мной никого не было. Ни автобуса, ни женщины, ни мужчины. Только песня доносилась сквозь туман.
В желтом дождевике, ее черные глаза
Я ее не могу забыть.
Я обернулся и посмотрел на пирожковую. Козлиноглазый и второй в черном пальто по-прежнему стояли ко мне спиной. Кажется, они не слышали эту песню. Я перебежал на другую сторону дороги. Перед глазами мелькали разные образы. Несколько десятков алых зонтов трепыхались в густом тумане, будто летучие мыши. Песня следовала за мной по пятам, пока я не вернулся домой. Кажется, я потихоньку начал сходить с ума.
* * *
Войдя в прихожую, я получил от Хэчжина СМС.
Я сейчас в поезде КТХ по пути в Мокпхо — меня неожиданно попросили подменить фотографа на съемках свадьбы… Я очень постараюсь вернуться побыстрее, но точно не раньше завтрашнего вечера. Ты связался с мамой? Ее телефон до сих пор отключен. Если свяжешься, сообщи, пожалуйста, мне. Не голодай. Извини, что оставляю тебя одного в такой праздничный день.
Я сразу ему ответил.
У меня тоже было много дел.
Я поплелся по лестнице на второй этаж. До сих пор все было неясно, я ничего так и не вспомнил. Но кое-что отличалось от того момента, когда я спускался по этой лестнице — обстоятельства, которые, как мне казалось, совсем не относились к делу и которые я попросту не замечал; зацепки, которые я игнорировал. Все они стали складываться воедино, словно указывая на что-то. Я оказался перед закрытой дверью, от которой мне нужно было найти ключ. Ключ от двери в воспоминания, которые напрочь испарились из памяти. Я совершенно не помнил, что произошло за два с половиной часа между полуночью и половиной третьего.
Я снял куртку, повесил ее на стул и сел за стол, на который положил пакет с пирожками и жемчужную сережку, которую держал в руке. Уже несколько сотен раз я прокручивал в голове слова хозяина пирожковой. Самая простая сережка с жемчугом.
